Find the one who'll grip you tight. Tonight.
   |  |
Название: Спасенье слаще от моей руки
Оригинал: sweeter coming from my hand, автор peridium
Переводчик: rom.com
Разрешение на перевод: получено
Размер: 9993 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Кастиэль/Дин Винчестер, Сэм Винчестер, Чарли Бредбери
Категория: слэш
Жанр: драма, флафф, романс
Рейтинг: NC-17
Дисклаймер: Сервис не предназначен для размещения рекламной информации, получения прибыли, заключения сделок
Саммари: "— И в заключение: Дин Винчестер, ты выйдешь за меня?
— Что? — от удивления Дин чуть не давится сэндвичем с куриным салатом.
— Я пытаюсь спасти твою душу, — огрызается Кас. — Не надо на меня смотреть с таким ужасом".
Свадьба по
Примечание: AU от 10*14 "Песнь палача".
Скачать: doc, pdf
— И в заключение: Дин Винчестер, ты выйдешь за меня?
— Что? — от удивления Дин чуть не давится сэндвичем с куриным салатом.
— Я пытаюсь спасти твою душу, — огрызается Кас. — Не надо на меня смотреть с таким ужасом.
Дин стонет, стараясь не оглядываться на Сэма. Что бы ни выражало лицо его младшего брата, он наверняка захочет дать ему подзатыльник.
— Дин, — произносит Кас, немного остыв, — будь благоразумным. Я бы не стал шутить, ну, только не с этим…
Дин смеётся с набитым ртом:
— Это худшее предложение руки и сердца, что мне доводилось слышать, дружище.
Кас бросает на него сердитый взгляд:
— Я серьёзно.
— Я тоже.
— Дин, — вмешивается Сэм, явно стремясь их успокоить, — я клянусь, что всё по-настоящему. Я тщательно изучил документы, Кас всё проверил…
— Да неужели, Эштон, — кривится Дин. Он с трудом проглатывает кусок сэндвича и отходит от кухонной стойки.
Кас глядит на Дина. Такое впечатление, что он уменьшился в росте, и его лицо бледнее, чем обычно.
— Это не розыгрыш, уверяю тебя.
Мышцы на руке Дина вибрируют от боли. Предметы обретают невыносимую чёткость, и Дин вспоминает, как Кас сказал: «Конечно», соглашаясь убить его. Если бы он так и поступил, было бы легче.
Дин рычит, даже самому себе напоминая раздражённого зверя в клетке, и на пути к выходу едва не забывает взять ключи от машины.
Через двадцать минут он начинает чувствовать себя идиотом и полным ничтожеством. По крайней мере, эти эмоции ему знакомы. Он поворачивает назад, не доехав и до первой заправки, возвращается в бункер, поджав хвост и ощущая, как зудит Метка под двумя слоями одежды.
Когда Дин прокрадывается обратно в зал для собраний, Кас приподнимает бровь, но ничего не говорит. Он вертит в руках телефон, скорее всего, отправляя Клэр сообщения, на которые она не ответит.
Дин негромко кашляет, чтобы привлечь его внимание.
— Где Сэм?
Кас расправляет плечи:
— Он подумал, что мы могли бы, э-э…
Замечательно; очевидно, что Дин не умеет скрывать свои чувства, а Сэм решил не обижаться из-за того, что он повёл себя, как последняя скотина.
— Кас, ради всего святого, ты не можешь… Чёрт возьми, я не верю, что это лучшее решение.
Мозг Дина не в состоянии осознать саму идею того, о чём Кас его попросил. Он и подумать это слово почти не может, и в его разуме возникают нарочито гипертрофированные образы: Кас в белой вуали хлопает ресницами, Сэм бросает в них рис, а Дин слишком много времени проводит у бара с бесплатной выпивкой.
Кас вздыхает.
— Ты ведёшь себя, как эгоист.
— Я… — тут Дин запинается. — Я пытаюсь сделать так, чтобы ты не совершил очень большую ошибку, только и всего.
— Это не ошибка, — немедленно возражает Кас, как будто он размышлял об этом. Как будто он считает, что это нормально, и готов к жизни в браке.
— Кас, — Дин демонстративно указывает рукой на себя. — Ты видел, что я… в смысле, чёрт.
Кас убирает телефон в карман, опирается на стол и переводит взгляд на Дина. Он смотрит на него одно бесконечное мгновение, и Дину хочется убежать и спрятаться.
— Ты не думал, что переживёшь то сражение. Я понимаю.
Метка пульсирует. У Дина болят зубы, и он задаётся вопросом, расскажет ли Кас, где спрятан Первый клинок.
Кастиэль пожимает плечами, плавно, как человек.
— Ты жив, — он сурово глядит Дину в глаза, снова став ангелом, воплощением божественного намерения. — И я хочу, чтобы так оно и осталось.
Дин выдыхает сквозь стиснутые зубы:
— Ладно, дружище.
Кас недоумённо моргает. Вероятно, он ожидал большего сопротивления.
— Ладно?
— Я имею в виду, расскажи мне. Это не «да», я лишь говорю, что выслушаю тебя, ясно?
В ответ Кас улыбается, и от уголков его глаз разбегаются морщинки. Дин позволяет себе подумать: в смокинге Кас выглядел бы просто великолепно.
— Я приведу Сэма.
— Итак, всё из-за того, что я убил Каина.
— Нет, — настаивает Сэм, окидывая чёлку со лба. — Мы не знаем, сделал бы Каин что-нибудь или нет. Ну, мы во всём обвинили его, но могло получиться и так, что это мы зашли в тупик.
— Это не имеет значения, — произносит Кас. — Ты должен был его остановить, Дин. Ты поступил правильно.
От его слов в животе становится жарко, но Дин игнорирует эту маленькую искорку тепла.
— Хорошо, объясните мне всё, как полному идиоту.
Сэм поднимает палец:
— Для начала, мы понятия не имеем, как избавиться от Метки Каина. И мне не нравится идея, что ты будешь героически страдать, пока не слетишь с катушек, и в итоге нам придётся тебя убить.
Дин с ворчанием соглашается.
Кас наклоняется ближе, кладёт руки на стол:
— Метка — порождение дьявола. Она создана Адом. Всё, что имеет отношение к небесам, для неё, как яд. Если добро на самом деле сильнее зла, то Метка будет уничтожена.
Если. Отлично, даже Кас ни в чём не уверен.
— Кроме того, — замечает Сэм, — Кас в любом случае не продержится долго с чужой благодатью. Так что мы убьём двух зайцев одним выстрелом.
— Ладно, — медленно говорит Дин. — Исцелим Каса, вылечим Дина, все будут счастливы, но для этого мы должны… пожениться? Какого хрена?
Он ненавидит, как Кас смотрит на него в последнее время — с нежностью и печалью.
— Ты помнишь, что произошло, когда я попытался заговорить с тобой в первый раз?
— На мой взгляд, слишком хорошо.
— Ты не можешь просто взять и принять мою благодать, если хочешь остаться в живых, — Кас делает паузу, но, слава богу, ничего не добавляет насчёт собственного желания видеть Дина живым и здоровым. — Она не предназначена для людей. Но мы думаем, что…
— Есть один старинный ритуал, — перебивает Сэм. Дин разозлился бы, но он давно не видел Сэма таким взволнованным, будто ему настолько не терпится поделиться результатами своих исследований, что он не в силах сдержаться. — Ещё из библейских времён. По сути, это смесь странных символических вещей, но Кас считает, что ритуал сработает, и он свяжет вас двоих. Идея заключается в том, что если вы поженитесь, то ваши души окажутся связанными друг с другом, и вы не сможете причинить друг другу вред, что бы ни случилось, так что…
— Постой, наши души?
Сэм морщится:
— Э-э, да. Извини, брачный контракт не предусмотрен.
Дин горбится и прячет лицо в ладонях. В ушах у него шумит, а в разуме возникает воспоминание о том, как он убил Каина, и как Кас легко коснулся его запястья, когда забирал Первый клинок. Дина словно током ударило, и он до сих пор не понимает, что было тому причиной — стремление вернуть Клинок или желание…. Впрочем, неважно. Сэм относится к будущей свадьбе как к сделке, словно они с Касом обычные люди, у которых есть две проблемы, и с этими проблемами необходимо срочно разобраться.
Может быть, так оно и есть. В последнее время Дин не задумывался о своих отношениях с Касом. Когда-то он хотел знать, какие у Каса губы и что значила нежность в его глазах, но, возможно, этих чувств больше нет.
Ну да, конечно. Дин сглатывает и украдкой бросает взгляд на Каса. Тот, как всегда, внимательно наблюдает за ним.
— Это действительно единственный выход?
Сэм фыркает:
— Я не знаю, старик. Наверное, существует другое решение, но я не в состоянии его найти.
Дин глубоко вдыхает. Кас отворачивается и глядит на свои руки.
— Просто… — Боже, Дину опять становится стыдно. Кажется, ему нужно выпить. Или ударить кого-нибудь. Или и то, и другое сразу. — Просто дайте мне…
— …поразмыслить об этом, — заканчивает Кас, кинув взгляд на Сэма. — Я понимаю, это трудное решение.
Дин — мастер принимать поспешные решения в дерьмовых обстоятельствах, и он почти заявляет об этом вслух. Но мольба в глазах Каса затыкает ему рот.
— Дай мне двенадцать часов, — говорит он, и они с Касом неловко и формально пожимают друг другу руки.
Пять часов спустя Дин всё ещё не спит.
Он честно старается заснуть: лежит неподвижно с закрытыми глазами и считает овец. Раньше этот способ никогда не срабатывал, но считать животных лучше, чем без конца думать о Каине, о том, собирается ли его преследовать Кроули, простил его Сэм или нет, и о Касе. О завитках волос на его висках, об уверенности в голосе, когда он предложил Дину руку и сердце. Когда он сделал это чёртово предложение. Господи Иисусе.
Ладно, пора вернуться к овцам.
Стук в дверь Дин встречает с облегчением. Он вскакивает с кровати, и его не волнует, кто из двоих тюремщиков пришёл с проверкой на этот раз.
— Да?
— Здравствуй, Дин, — Кас приоткрывает дверь, и свет из коридора очерчивает его силуэт. — Можно?..
Облегчение пропадает, как будто его и не было, но Дин нацепляет на лицо улыбку, включает лампу на тумбочке и хлопает по краю кровати.
— Заходи, дружище.
Закрыв за собой дверь, Кас нерешительно двигается в сторону кровати, шаг за шагом. Обычно он уверен в себе и ходит так, будто рассекает клинком воздух, поэтому с губ Дина чуть не срывается вопрос: «Ты в порядке?».
Кас садится. Кровать не проседает под его весом — в конце концов, на ней лежит пенополиуретановый матрас, но коленом Кас чуть не задевает ногу Дина, а от его тела исходит тепло. Дина охватывает желание отодвинуться. Всё-таки ему следовало надеть штаны.
— Итак?.. — он вцепляется пальцами в одеяло.
Кас закатал рукава рубашки до локтей, распустил галстук, и его плечи выглядят очень широкими.
— Я должен был дать тебе двенадцать часов.
— Мило, но ты этого не сделал, — пожимает плечами Дин. Пусть присутствие Каса не поможет прояснить разум, он не в состоянии жалеть о том, что тот, уставший и взъерошенный, сейчас здесь. Возможно, за эти пару дней Кас провёл в бункере, рядом с ним больше времени, чем за весь последний год. — Что случилось?
Похоже, Кас на самом деле нервничает. Он ёрзает, дёргает галстук и избегает смотреть Дину в глаза. Все эти жесты…. Мало того, что Кас привыкает к человеческому телу, сейчас он доверяет Дину свою жизнь. Господи.
— Ты не хочешь выходить за меня, — Кас сразу переходит к сути проблемы.
— Ну, я… — Дин проглатывает окончание фразы. Он должен сказать Касу правду. — Дело не в тебе, — Дин произносит это и морщится. Кас заслуживает большего, чем дурацкие клише.
Кас ждёт. Он сидит, подогнув одну ногу, и внезапно носки, которые он носит, кажутся Дину дополнительным элементом творящегося вокруг безумия.
— Я не знаю, заключают ли ангелы браки. Но для нас, людей, они имеют большое значение.
— Я видел больше свадеб, чем ты сумеешь сосчитать, знаешь ли.
— Да, но это не то же самое… — Дин хмурится, разглядывая собственные руки. — Брак сломал моего отца. Они были счастливы, а потом он просто… словно сошёл с ума, понимаешь?
Через мгновение Кас осторожно придвигается ближе и кладёт руку ему на колено. Прикосновение обжигает даже сквозь одеяло.
— Это ведь необычно? То, что случилось с твоей матерью…
— Я знаю, — Дин наблюдает за игрой теней на пальцах Каса. — Полагаю, в большинстве своём люди начинают испытывать друг к другу ненависть и всё больше отдаляются друг от друга. Является ли такой вариант предпочтительным? Понятия не имею.
— Я бы не смог тебя возненавидеть, — тут же заявляет Кас. — Думаю, на данном этапе это вступило бы в противоречие с моим существованием.
— Кас, ты не можешь…
— Дин, — в мгновение ока Кас оказывается невыносимо близко. Простыни сминаются, а его глаза… они такие синие. — Послушай, — он закусывает губы, мягкие, розовые, опускает глаза; Дин замечает, какие тёмные у него ресницы, и у него кружится голова. — Если тебе легче считать наш брак сделкой, я это приму. Но, э-э, я должен тебя предупредить…
— О том, — слабо шутит Дин, — что ты храпишь и не убираешь за собой?
— Что ритуал может не сработать.
— П-почему? Ну, я имею в виду, за исключением того, что это абсолютно безумный план — все наши планы безумны, и это нормально…
Кас невесомо касается кончиком пальца его губ, и Дин замолкает.
— Между двумя душами устанавливается связь, — объясняет Кас. — Одна душа защищает другую. А я… ну, я не уверен, есть ли у меня душа.
— Кас, — Дин чувствует бессилие и злость. Он хочет возразить, сказать: «Да, старик, конечно, она у тебя есть», но откуда ему знать, что это так? Чёрт возьми, он лишь несколько месяцев спустя заметил, что его собственный брат разгуливает без этой важной штуки.
Кас кривит рот в самоуничижительной усмешке и кладёт руку Дину на плечо.
— Возможно, душа у меня есть. Я не совсем ангел, и эта благодать мне не принадлежит. Что-то могло занять её место. Но я не знаю этого наверняка. И если души у меня нет, то ты сильно рискуешь.
— Сильнее, чем сейчас? — Дин сжимает и разжимает пальцы правой руки.
Кас облизывает губы, и Дин не в силах отвести взгляд.
— Ты борешься с Меткой. Вероятно, существует иной способ от неё избавиться.
— А вот у тебя другого выхода нет, — произносит Дин, утверждая очевидное.
— Ну, — Кас сглатывает. Его подбородок покрыт щетиной и освещён мягким жёлтым светом. — Другого выхода действительно нет, — голос Каса дрожит и звучит грубее и ниже, чем обычно. Он шепчет, словно боится своих мыслей и одновременно их стыдится: — Я не хочу умирать, Дин.
О. Господи, Дин снова ведёт себя, как осёл.
—Эй, эй, — он берёт лицо Каса в ладони, заставляя его задрать подбородок. — Брось, Кас, ты не умрёшь.
Кас закрывает глаза.
— Не так давно я бы встретил смерть с облегчением.
— Ты имел право передумать, — сердце Дина делает странные, медленные кульбиты. Он обнимает Каса за шею и чувствует, как под его ладонью бьётся пульс. — Желание жить — это хорошая вещь.
— Ощущения не сказать, чтоб приятные, — жалуется Кас. И это было бы мило и очаровательно, если бы по его лицу не текли слёзы и Дин не чувствовал себя так, будто готовится остановить очередной Апокалипсис. — Это эгоистичное чувство. И оно причиняет боль.
Дин легонько стучит кулаком по его груди.
— Что это там у нас? По мне, это очень похоже на душу.
Слава яйцам, Кас улыбается. Слёзы продолжают течь по щекам, но Кас, в отличие от нормального человека, не обращает на это никакого внимания.
— Это тоже не очень приятно.
— Ну, предполагается, что человек должен испытать катарсис, но я ненавижу подобные моменты. — Дин вспоминает, почему он обычно не прикасается к Касу: однажды начав, трудно остановиться. Он вытирает слёзы с лица Каса, и пальцы у него дрожат больше, чем ему хотелось бы. Но Кас просто сидит рядом с серьёзным видом, его глаза блестят, а лицо выглядит до боли красивым. — Просто иногда от них некуда деться. — Дин гладит завитки волос на шее Каса и боится, что тот скажет ему: «Прекрати».
Однако Кас вздыхает и придвигается ещё ближе.
— Полагаю, это мой способ попросить, чтобы ты это сделал. Потому что мне страшно. Потому что я хочу жить. Просто так.
Как Дин и боялся, ситуация быстро выходит из-под контроля: Кас прижимается щекой к его ладони, и его ресницы щекочут кончики пальцев. Но Дин не может остановиться. Вдруг это в последний раз?
— Да, Кас. Да. Я собирался сказать «да». В смысле, я хочу избавиться от этой штуки. И я хочу, чтобы ты был рядом, чёрт возьми.
Рука Каса скользит по руке Дина, от плеча до локтя. Его пальцы слишком близко к Метке, но Дин не намерен шевелиться.
— Я буду хорошо к тебе относиться.
— Боже, Кас…
— Буду, — подтверждает Кас. — Я не возненавижу тебя — никогда — и буду уходить, только если ты попросишь. Я… — он закусывает губы, и Дин знает: это чтобы не сказать лишнего.
— Я тебя понял, — пожалуй, Дин осознаёт, что только что согласился на свадьбу. Вероятно, после он запаникует, напьётся и удивится, как умудрился очутиться в подобной ситуации. Но это потом, когда на его кровати не будет сидеть ангел, а сердце — колотиться где-то в горле.
Сейчас всё, что имеет значение, — едва заметная улыбка в уголке губ Каса.
— Наверное, утром нам следует тщательно изучить ритуал.
Дин задыхается от неожиданности, а потом у него вырывается смешок.
— Да, дружище.
Кас вновь становится серьёзным, наклоняется ближе и Дин воображает, что ощущает на своих губах его дыхание.
— Спасибо, Дин.
— Эй, — Дин хлопает Каса по плечу. — Эта сделка выгодна нам обоим, верно? Было бы глупо от неё отказываться.
Кас молчит, а затем его лицо перестаёт выражать хоть какие-то эмоции.
— Конечно.
Дина это почти не удивляет. Разумеется, он опять всё испортил. Он опускает руку.
— Ладно, увидимся утром.
Кас дышит. Медленно, громко.
— Спокойной ночи, Дин.
Дин глядит на блокнот и щурится. Вероятно, он выпил слишком мало кофе. Или у Сэма абсолютно неразборчивый почерк. Или всё это просто не имеет смысла.
Кас наблюдает за ним, оторвавшись от собственной кружки.
— Ритуал сложный, — признаёт он. — Так и было задумано.
— Ну, по крайней мере, нам не нужно мчаться в Вегас, — Сэм падает на стул с миской чего-то отвратительного на основе мюсли в руках. По утрам он поистине невыносим. — Мы можем сделать это на заднем дворе или… в темнице. В зависимости от того, чего вы хотите, ребята.
— Здорово, — Дин делает большой глоток кофе. — Домашняя свадьба, всегда о такой мечтал. Фотографа приглашать будем?
В голосе Каса ясно слышно недовольство:
— Ты дал согласие. Отнесись к этому серьёзно.
— Какая разница, — Дин вырывает лист из блокнота. — Я не понимаю значения большинства записей, Сэм.
— Это просто уйма символических вещей, — Сэм вытаскивает ручку из-за уха и вновь начинает делать пометки, как будто это поможет. — Отказ от мирских обязательств, очищение от грехов и так далее.
Кас откашливается.
— Сейчас репетиции — обычное дело, так?
К своему стыду, Дин тут же краснеет. Кожу в том месте, где Метка, тоже покалывает.
— Да, для настоящих свадеб.
— Эта свадьба настоящая. — Кас отставляет опустевшую кружку в сторону. — Ритуал настолько сложен по определённой причине. Я позабочусь о клятвах. Разве что, — добавляет он, прежде чем Дин успевает не только приподнять бровь, — ты научился бегло говорить на енохианском.
— Енохианский — лучший вариант для установления связи, — объясняет Сэм и толкает Дина в бок с извиняющимся видом.
— Отлично, — Дин гипнотизирует взглядом остатки кофе. — Что-то ещё?
— Мы должны быть уверены, что делаем всё в правильном порядке, — Кас колеблется, но через секунду продолжает: — И что поддерживаем адекватный уровень контакта.
Дин поднимает голову.
— Что это значит?
Кас выпрямляет спину и кладёт руку на стол ладонью вверх.
— Возьми меня за руку.
Первая реакция Дина — ярость, и он отводит глаза.
— Прежде чем бросить школу, я ходил на неловкие свидания в кино, понятно? И я в курсе, как люди держатся за руки.
— Возьми меня за руку, — повторяет Кас, шевеля пальцами. Он раздражающе спокоен, и Дин чувствует себя учеником, которого отругали, когда накрывает его ладонь своей.
— Итак, — Сэм встаёт, отодвигая стул, и тот шумно скользит по бетонному полу. — Я собираюсь… проверить, что у нас есть все необходимые ингредиенты. Старинный ритуал, и всё такое.
— Спасибо, Сэм, — благодарит Кас, не отрывая глаз от лица Дина.
Дин осознает, что Сэма нет в комнате лишь тогда, когда наступает мёртвая тишина. Нахмурившись, Кас изучает положение их рук, а затем двигает пальцами, пока их ладони, тёплые и открытые, не оказываются плотно прижатыми друг к другу.
— Вот так, — на мгновение Кас сильнее сжимает руку Дина, и взгляд у него серьёзно-торжественный. — Будто мы, э-э, — на его скулах выступает румянец, — как будто мы влюблены.
— Да, — ладонь Дина, скорее всего, вся мокрая от пота, это отвратительно, но Кас не ослабляет хватку. — Ладно. Вот так.
Кас резко вдыхает, словно он ранен и пытается это скрыть.
— Наши линии жизни должны соприкасаться как можно дольше. До той части ритуала, где мы подтверждаем договор своей кровью.
— Подтверждение кровью. Ну да, конечно.
— Это старая магия, — пожимает плечами Кас.
— Я к этому привык. — Дин остро чувствует, как ладонь Каса касается его ладони, какие гладкие у него пальцы, в то время как у самого Дина они покрытыми мозолями и шрамами. — Небольшое кровопролитие между женихами, это же такой пустяк…
Слово «жених» заставляет Каса поднять голову и взглянуть Дину в глаза.
— И то правда. Ты считаешь, что мы обручены? Я должен был подарить тебе кольцо.
— О боже, — Дин качает головой. — Прости, дружище, дело не в тебе, честное слово. Просто такие вещи пугают меня до смерти.
— Свадьба пугает тебя больше, чем неконтролируемая жажда крови?
Дин смеётся.
— Типа того. Я имею в виду, кровь, кишки и убийство — это моя жизнь. Моя суть. А это… — он осторожно шевелит пальцами, стараясь, чтобы они не выскользнули из ладони Каса. — Прежде я никогда не доходил до этой части. А в тот раз, когда я был к этому близок, всё закончилось на редкость плохо.
— Я не эксперт, — говорит Кас, — и я знаю, что не этого ты хотел. Но я постараюсь сделать так, чтобы у нас всё было хорошо.
«Или мы можем провернуть эту сделку, а потом сделать вид, что ничего не было», — мог ответить Дин. Мог сказать: «У меня или у тебя ничего не заканчивается хорошо, а нас двоих тем более не ждёт счастливый конец. Зачем вообще пытаться?».
Вместо этого он гладит ладонь Каса большим пальцем.
— Терять нам в любом случае нечего, верно?
Метка на предплечье Дина слабо пульсирует. Они с Касом держатся за руки, пока Сэм не возвращается с коробкой, полной высохших от старости трав.
Позже, вечером, Кас находит Дина в тире. Тот слишком сильно сжимает оружие и слишком быстро спускает курок, не понимая, помогает ли это, и что означает гудение в его сознании. Метка довольна или наоборот, ей этого мало?
— Уже поздно, — замечает Кас. Он стоит очень близко, но не дает попыток дотронуться, хотя Дин думает, что ему этого хочется.
— Ага, — откликается он и делает ещё один выстрел.
— Дин, — кончиками пальцев Кас касается его поясницы. Пуля уходит в «молоко», и Дин опускает пистолет.
— В последнее время я плохо сплю.
Кас дотрагивается до его локтя, а затем — до бицепса.
— Тебе нужен отдых.
Смысл брака в компромиссе, правильно? В любом случае, изрешечённой пулями мишени надо дать передышку, поэтому Дин без возражений идёт следом за Касом и преодолевает несколько лестничных пролётов на пути к своей спальне.
Там он тяжело опускается на матрас, чувствуя запах собственного пота и раздражения. Кас наблюдает за ним с почтительного расстояния, морща лоб.
— Ты можешь, э-э, — Дин сбрасывает ботинки и швыряет их через комнату, — ты не обязан… ты можешь… я имею в виду, у нас будет свадьба, дружище.
Его бормотание вызывает у Каса улыбку. Он развязывает галстук, стаскивает его и бросает рядом с ботинками Дина.
— Ты просишь, чтобы я спал с тобой?
Дин краснеет, прекрасно сознавая, что Кас задал этот вопрос намеренно.
— Засранец.
— Ты это уже говорил.
Кас раздевается, ловко и быстро, и остаётся в майке и боксерах. На фоне загорелых плеч и ключиц эта майка выглядит особенно белой.
Дин пытается дышать, выпутываясь из джинсов и глядя куда угодно, кроме мускулов на икрах Каса, и старается не обращать внимания, что ближе к бёдрам волоски на его коже становятся светлее.
— Что дальше? — спрашивает Кас.
— Э-э? Ох. Да, дружище. Устраивайся поудобней.
Кас издаёт смешок, и, возможно, смущение Дина того стоит.
— Да, я выяснил, что так спать легче.
Кажется, что разрешение Дина даёт Касу полную свободу действий — он бесцеремонно забирается под принадлежащее Дину одеяло, хлопает по свободному месту рядом с собой и смотрит на Дина терпеливо и вместе с тем выжидательно. Тот настолько очарован этим зрелищем, что послушно вытягивается рядом. Кас обнимает его и утыкается носом в шею. Дин уверен: пахнет он далеко не розами. Очевидно, что Каса это не волнует. Чёрт, возможно, ему даже нравится — он тихо, довольно вздыхает, и его щетина щекочет кожу у Дина за ухом.
Кас быстро засыпает, вероятно, из-за пары тысяч лет бессонницы. Дин же долго лежит, считая каждый вдох и выдох Каса, пока его не одолевает усталость.
— Не могу поверить: у нас есть полтора миллиарда редких трав, собранных в Гималаях в новолуние, — жалуется Дин, — а чёртова розмарина нет!
Кас, закрывая дверь «Импалы» со своей стороны, смотрит на него спокойно, почти безмятежно:
— Ты использовал его в прошлом месяце, когда мариновал цыплёнка.
— Чёрт, — Дин засовывает ключи в карман и направляется к входу в супермаркет.
Там яркие цвета и знакомые дешёвые товары. Это скучно, но Кас стоит рядом, изучая коробки с хлопьями и заинтересованно глядя на органические продукты. Может быть, он продавал что-то подобное, когда работал в том ужасном магазинчике на заправке. А, может быть, всё это для него в новинку — Дину никогда не удаётся представить, что творится в голове Каса, но он всё равно пытается.
Они находят розмарин, берут упаковку с шестью бутылками пива и около тридцати секунд спорят, какую смесь для салата купить Сэму, когда у Дина возникает чувство, что его ударили в живот.
— О боже, — шипит он, — мы препираемся как супруги.
Кас пожимает плечами, не разделяя его возмущения.
— Думаю, Сэму больше понравится весенняя смесь.
Дин со стоном хватает пакет с зелёной гадостью. Он должен убраться отсюда до того, как начнёт называть Каса «милый».
Возвращение в бункер занимает мало времени. Кас глядит в окно; бумажный пакет с продуктами лежит у него на коленях. Ветер ерошит его волосы, и Дин периодически отрывается от дороги, чтобы на него посмотреть.
Он уверен, что всегда это делал: изучал лицо Каса, чтобы запомнить его во всех подробностях. Запомнить, как он кривит губы в зависимости от настроения, и что ворот плаща у него вечно измят. Скоро они поженятся, а Дин продолжает это делать, как будто Кас всё ещё может в любую секунду раствориться в воздухе.
Не говоря ни слова, Кас протягивает ему руку.
Дин прекращает мысленный спор с самим собой и касается его ладони. Рука Каса холодная и сухая; большим пальцем он гладит костяшки Дина, его пальцы, и они не перестают держаться за руки до самого гаража.
Убрав продукты, Дин хватается за телефон и пишет Чарли: «Привет, ты можешь приехать завтра? Кажется, я женюсь, и без тебя это будет полное фиаско». Телефон немедленно начинает разрываться от входящих сообщений, и Дин отключает звук.
Сэм молча ест свой салат. Дин бросает ещё один взгляд на листок с описанием ритуала и наблюдает, как Кас покрывает лист из чистого блокнота ровными рядами енохианских символов. Он хмурит брови, закусывает нижнюю губу, а его рука двигается быстро и уверенно.
Впервые за два последних года Дин позволяет себе подумать, не ударяясь в отрицание и не отвлекаясь на посторонние вещи: «Я очень хочу его поцеловать».
Женатые пары делают это, правильно? Боже, он опять бежит впереди паровоза.
Тем вечером Кас стучит в дверь чисто ради приличия: он заглядывает в комнату раньше, чем Дин успевает ответить: «Да?».
— Привет.
Дин улыбается.
— Ты знаешь, что можешь просто войти, правда?
— Это твоя комната, — возражает Кас, но, тем не менее, заходит внутрь. На нём фланелевые пижамные штаны, которые когда-то принадлежали Дину, и он сжимает и разжимает пальцы, будто нервничает так же сильно, как и Дин.
— Ну, она… — Дин трёт шею, — она скоро станет нашей, верно?
— И это… — Кас склоняет голову набок, — репетиция?
— А это что, допрос?
Кас выжидательно на него смотрит.
— Старик, я не знаю, — Дин откидывает одеяло. Это что-то вроде приглашения. — Но я уверен, что тебе следует забраться в кровать, потому что мне холодно.
Да, он сказал это вслух. Кас смеётся над ним, но ложится рядом, и Дин считает это победой. Возможно, у них уже появились общие привычки, или только начали появляться, но от одной этой мысли у Дина перехватывает дыхание, а в грудной клетке становится тесно.
Погасив свет, Дин собирается перекатиться на бок, чтобы Кас мог прижаться грудью к его спине, но Кас неожиданно кладёт руку ему на плечо.
— Дин.
— Не тяни кота за хвост.
Кас вздыхает.
— Сделай мне одолжение — я хочу, чтобы ты был уверен. Ты спасаешь мне жизнь, подвергая свою опасности.
— Как будто ты не поступил бы так же, чтобы спасти меня и Сэма, дружище. — Каса явно мучают сомнения, и это заставляет Дина придвинуться ближе. Он прижимается бедром к его коленям и вцепляется в его рубашку. Кас ему позволяет. Метка вспыхивает, обжигая кожу. Вероятно, из-за того, что Кас слишком близко, но Дин усилием воли отодвигает эту мысль на край сознания.
— Я также делал непростительные вещи по отношению к вам обоим.
— Ну… — глаза Дина постепенно привыкают к темноте, и его завораживают трещинки на губах Каса. Он устал, он напуган, и не в состоянии себя остановить. Поэтому Дин обводит пальцем линию челюсти Каса и говорит: — Мы простили тебя. Помнишь?
Глаза Каса темнеют. Он облизывает губы.
— Я не сумел бы об этом забыть. Как думаешь, именно так у человека появляется душа? Когда он совершает ужасный поступок, а те люди, кому он причинил зло, прощают его?
— Кас, я не имею ни малейшего представления, как у людей появляется душа, — Дин касается горла Каса, мягко, тепло. — Но я хочу, чтобы ты жил, и я всё для этого сделаю. Ты сможешь заснуть?
— Я не знаю, — отвечает Кас. — А ты?
— Я не знаю.
В темноте легко поддаться влиянию момента. Кас издаёт хриплый смешок, а затем, в наступившей тишине, проводит костяшками пальцев по шее Дина там, где бьётся жилка. Кожу покалывает от его прикосновений, и Дин чувствует, как в нём зарождается страсть. Это жалко — признав то, что ему хочется целовать Каса, осознав это желание до конца, Дин бросается в омут с головой. Он хочет поцеловать Каса, дотронуться до его обнажённой кожи, хочет этого так сильно, что Касу достаточно провести кончиками пальцев по его ключицам, чтобы он возбудился.
Между ними нет пустого пространства, ткань у пижамы тонкая, и Кас замирает. Он всё заметил.
— Чёрт, я… — Дин пытается подавить унизительный стон, в то время как Кас меняет позу. — Я… Кас, стой, чёрт возьми.
— Я хотел, чтобы ты знал, — тихо произносит Кас. Он очень спокоен для парня, чья внушительная эрекция упирается Дину в бедро. — Ты не один, и смущаться не нужно.
— Чёрт возьми, — снова выдыхает Дин. Он может отодвинуться, и Кас его, скорее всего, не остановит. Он может его поцеловать. Может схватить Каса, прижать к себе сильнее, и тереться о его бедро, пока не кончит в собственные боксеры.
Дин закрывает глаза и просто дышит. Кас дышит вместе с ним, и это хорошо. Этот жар между ними, болезненная возможность… она — как живое существо, чью жизнь поддерживает обмен воздухом в их лёгких. Она никуда не денется. Как и они.
— Ты не один, — повторяет Кас.
Спит Дин беспокойно. Проснувшись в очередной раз, он слышит дыхание Каса, глубокое и медленное, и прислушивается к нему, пока оно не заглушает гневный шёпот Метки. Так проходит ночь и наступает утро.
Дина будит зверский голод.
Мысленно он перебирает дюжину любимых блюд, пока до него не доходит: ему нужна не еда. Ему нужен Первый клинок.
Кас спит рядом, закрыв рукой глаза и приоткрыв рот. Одна нога запуталась в клубке из простыней, другая свисает с края матраса.
От разнообразных желаний у Дина болит всё тело. Он может разбудить Каса, зацеловать его до потери дыхания и спросить, где Первый клинок. Может предложить ему обмен, сказать, что свадьба не состоится, пока Кас…
С бешено колотящимся сердцем Дин выбирается из кровати.
«Ты не такой ублюдок», — Дин хватается за эту мысль, зажимает её между рёбрами. И сбегает на кухню, как будто за ним гонятся все демоны Ада.
Виски обжигает горло; Дин полагает, что он это заслужил. Он наливает себе вторую порцию и приказывает рукам не дрожать, а Метке — перестать вызывать нестерпимый зуд в костях.
— Ух ты, — произносит Сэм где-то сверху и позади него одновременно. — Это довольно унылый мальчишник.
— И виноват в этом ты, не так ли? — Дин гипнотизирует взглядом полный до краев стакан. — Обычно за вечеринку отвечает шафер.
— О, теперь я твой шафер?
— Ну да, — чёрт. — Ты бы им был, если бы… ты знаешь.
— А я тогда кто, пустое место?
Дин резко оборачивается, задевая локтем бутылку с виски, и таращится на Чарли.
— Ты пришла.
— Конечно, — она улыбается уголком рта, закидывая сумку выше на плечо. — То, что я на тебя злюсь — лишь твоё воображение, дубина. Ты решил связать себя узами брака! Хочу быть свидетельницей.
Кстати, об узах. Те, что опутывают грудь Дина, сейчас давят не так сильно.
— Не жди от нас цветов и торта, детка.
Чарли пожимает плечами, выхватывает стакан с виски у него из-под носа и осушает его одним глотком. Она хороша.
— Дайте мне алкоголь, обменяйтесь красивыми и трогательными клятвами, от которых я заплачу, и я буду довольна.
В этот момент в кухню заходит Кас. Он зевает, прикрыв рот ладонью, и чешет живот. Под задравшейся майкой видна линия тёмных волос, уходящая в пижамные штаны.
— О, — выдыхает Кас, оглядывая собравшихся. — Чарли.
Она поворачивается к нему и улыбается.
— Да, это я! Дружище, я думала, ты будешь более… одетым.
— Верно, — Кас проводит рукой по волосам. — Я собирался, но когда я проснулся, Дина не было рядом. Я беспокоился.
— Дина не было… — начинает Сэм и осекается. — Ладно.
Дин закрывает лицо ладонями и поэтому не ожидает, что Кас встанет сзади и поцелует его в шею. «Я всё ещё тут», — шепчет он тихо, чтобы его слышал один только Дин, и тот вздрагивает, а потом замирает, чувствуя собственную уязвимость. Кас прикасается к нему, показывая всему миру их отношения, и Дин уверен, что на самом деле… он не возражает. Желудок на время перестаёт скручивать в узел, и, когда Кас гладит его по плечу, Дин разрешает себе подумать: «Чёрт, я люблю тебя».
Не что бы эта мысль его не пугает. Но она также придаёт ему сил, заставляет подняться и нежно сжать предплечье Каса.
— Не волнуйся, я в порядке.
Чарли бросает на них неодобрительный взгляд. Когда Дин вопросительно приподнимает бровь, она морщит нос:
— Вы сегодня хотя бы чистили зубы? Брр.
Дин и Кас смотрят друг на друга, и по позвоночнику Дина разливается тепло.
— Ну что, приступим?
Возможно, это сентиментально, но у Дина свадьба, чёрт подери. Поэтому он долго стоит под душем, игнорируя вой Метки на краю сознания, похожий на визг пилы где-то вдалеке. Дин бреется, укладывает волосы с помощью геля, надевает лучшую рубашку и рассматривает себя в зеркале, завязывая галстук.
Пожалуй, он выглядит не так уж плохо.
Никого из них не назовёшь невестой, да и традицию «нельзя видеть друг друга перед свадьбой» они соблюдать не стали, но в лес Дин и Кас направляются по отдельности: Сэм следует за Дином с сумкой, в которой лежат травы и всё необходимое для проведения ритуала, а Кас и Чарли стараются от них не отставать.
— Ты уверен, что у нас есть всё, что нужно?
Сэм кидает сумку на землю.
— Да. Всё очень просто, дружище. Можно не переживать.
Кас откашливается, и Дин поворачивается к нему. Если честно, Кас выглядит как всегда — уставшим, красивым, с мешками под глазами, а солнечный свет подчёркивает его скулы. Но сердце Дина почему-то отправляется в свободное падение.
— Привет, — выдавливает он.
Кас улыбается, а Чарли смеётся.
— Здравствуй, Дин.
— Итак, мы начинаем, — Сэм сверяется с телефоном, где записаны все этапы ритуала. — Ребята, снимайте ботинки.
Они снимают не только ботинки, но и носки. Земля под ногами Дина холодная и влажная, и он уверен, что в пятку тут же впилась сосновая иголка. Дин шевелит пальцами и встречается взглядом с Касом.
Тот снова ему тепло улыбается, и Дин делает глубокий вдох.
— Это хорошо, — негромко, умиротворённо произносит Кас, — что земля засвидетельствует происходящее.
— Ну да, иначе у нас будут только эти два клоуна.
Сэм возмущённо фыркает, а затем вновь принимает серьёзный вид, возвращаясь к обязанностям ведущего церемонии.
— Ладно, вы знаете, что делать, да?
В первой части ритуала нет ничего сложного или слишком странного. Дин и Кас закатывают рукава, Сэм передаёт им тёплые, мокрые полотенца, и они моют предплечья друг друга. Это должно вызывать скуку, но под кожей Каса перекатываются мускулы, Дин гладит большим пальцем его запястье и наслаждается тем, как вздрагивает Кас. Осторожное и лёгкое прикосновение его пальцев к Метке Каина заставляет Дина резко втянуть в себя воздух, но скоро неприятное ощущение проходит. Кас вопросительно смотрит на Дина, и он кивает.
— Хорошо, — о, точно, Сэм стоит рядом. — Это должно символизировать физическую чистоту. Вы избавляете друг друга от вредных привычек.
— Вроде привычки жевать с открытым ртом, — саркастически замечает Дин.
Кас глядит на него, и взгляд у него пристальный и слишком спокойный:
— Вроде привычки винить себя во всём.
— Да, — бормочет Дин. — И это тоже.
Сэм громко прочищает горло. Дин хотел бы смутиться, но Кас держит его за локоть.
— Итак, — говорит Сэм, — сейчас вы должны взяться за руки.
— Мы справимся, — но Дин в этом не уверен. Хорошо, что у них была репетиция: когда Кас переплетает их пальцы, сердце Дина продолжает биться. Он сжимает ладонь Каса, облизывает губы и вытягивает другую руку для следующего этапа.
Чарли, не теряя времени, наклоняет купленную в магазине бутылку в виде медведя, и на кончики их пальцев капает мёд. Дин поблагодарил бы её, но его личное пространство занимает Кас. Его пальцы сладко пахнут, брови нахмурены, и он размазывает мёд по нижней губе Дина с таким усердием, будто это настоящее искусство.
— Эй, — выдыхает Дин.
— Эй, — Кас прижимает большой палец к нижней губе Дина, дотрагивается до ямочки на подбородке, а затем — до его шеи.
Дин не настолько грациозен: он неловко касается губ Каса дрожащими пальцами, и его член заинтересованно дёргается. Тем не менее, он делает то, что от него требуется.
— Спасибо, — еле слышно произносит Кас, усиливая хватку.
— Чистота, — сообщает Сэм, — это была чистота души.
Дин проводит по губам языком, чувствуя вкус мёда, и забирает у Чарли свой пистолет. Кас позволяет ангельскому клинку скользнуть в ладонь. Это незаметное движение всегда вызывало у Дина мурашки.
— Мирские обязательства, — тем временем продолжает Сэм. Всё, кроме Каса, черт его лица, линии скул, кажется очень далёким, но Дину удаётся сконцентрироваться. — Отложите их в сторону.
Дин и Кас вместе становятся на колени. Они делают это синхронно с удивительной лёгкостью и кладут оружие на лабиринт, рисунок с которым Сэм утром набросал на листе бумаги. Углы листа загибаются от влажности, но он должен сыграть свою роль…
— Жертва.
— Спасибо, Сэмми, — бурчит Дин.
Кто-то смеётся. Сэм или Чарли — Дин не имеет понятия, потому что не может отвести глаз от Каса, у которого наблюдается похожая проблема: он смотрит на губы Дина, его шею, грудь, руки.
— Ребята, вы готовы? — голос определённо принадлежит Сэму. В руках он держит что-то влажное и тяжелое, и Дин лишь через секунду узнаёт верёвку, вымоченную в солёной воде с чёртовым розмарином. Запах ощутимый, но не неприятный.
Кас протягивает руку и легко тянет за верёвку:
— Розмарин символизирует любовь и память. А солёная вода — это консервирующее вещество.
— Верно подмечено, Пойндекстер, — сейчас кровь Дина напоминает патоку: она густая и медленно течёт по венам. Он без колебаний подставляет ладонь, рассеянно отмечая, что какая она холодная после хватки Каса, и наблюдает, как Чарли делает аккуратный надрез, в то время как на ладони Каса появляется такой же. Выступающая из раны кровь чистая и ярко-красная.
Сэм выдыхает так громко, что Дин, погрузившийся в раздумья, всё равно его слышит.
— Теперь дело за тобой, Кас.
— Хорошо.
И вот они стоят, сцепив пальцы, смешивая кровь на линиях жизни, не отрывая взгляда друг от друга.
Кас распрямляет плечи, придвигается ближе, кладёт другую руку Дину на поясницу. И начинает произносить заклинание.
Слова звучат гортанно, решительно. Словно у них есть цель. Дин не знает, что они означают, и это позволяет сосредоточиться на хрипотце в голосе Каса и том, как нежно тот касается его спины. Чарли опять подходит к ним и помогает связать верёвкой их запястья. Верёвка обжигает кожу; Дин шипит от боли, но через несколько секунд она ослабевает.
Кас говорит всё быстрее, и Дин чувствует, как где-то внутри него разгораются тёплые искры. Возможно, из-за того, как сильно он желает Каса, или это действует ритуал. Чёрт возьми, сегодня он женится.
— Подожди, — перебивает Дин.
Кас запинается и замолкает, глядя на него с удивлением.
Дин виновато улыбается.
— Я…
Просто это его свадьба. Кастиэль озадаченно хмурится; Дин чувствует холод в желудке и внезапно понимает: он не хочет, чтобы вся церемония прошла на незнакомом ему языке.
— Я согласен, ладно? — Дин сжимает руку Каса и стискивает зубы, когда раны от ножа на их ладонях соприкасаются. — Я люблю тебя, придурок, и я согласен.
Кас смотрит на него с нежностью и изумлением. Его глаза сияют.
— Я тоже.
Он плавно продолжает с того места, на котором остановился. Дин слушает непонятные слова на енохианском, чувствуя, что в голове немного прояснилось. Голос у Каса глубокий и напряжённый, и он с пылом произносит каждый звук, а затем резко останавливается, и они вновь стоят и таращатся друг на друга.
Сэм что-то говорит рядом, но Дин не оборачивается.
— Можешь поцеловать жениха.
О да. Точно.
Дин убеждён, что должен нервничать, но он спокоен. Пройти полшага, сократить маленькое расстояние между ними и поцеловать Каса в первый раз легко. Это как спуститься с холма на «Импале» в солнечный день.
Кас тихо вскрикивает, словно то, что они оказались здесь, его удивляет, а потом приоткрывает губы — тёплые, влажные, манящие, и Дин со стоном обхватывает Каса за плечи, притягивает к себе и целует, вкладывая в это прикосновение всего себя.
Внутри, от макушки до пяток, разгорается свет, как будто Дин — чёртов автомат для игры в пинбол. Это свет успокаивающий, ласковый, и Дин чувствует Каса, его любящую, надёжную суть, пока они дышат друг другу в губы.
— Похоже, — шепчет Кас, — ритуал действует.
— Ммм, — соглашается Дин и целует его снова. На вкус Кас как мёд и кофе.
Всё происходит постепенно. Грудь Дина, его живот и сознание поглощает жар, а в ушах звенит. Кастиэль держит его лицо в ладонях, размазывая кровь по щеке, но их обоих это не волнует: они вслушиваются в биение сердец друг друга, соприкоснувшись лбами.
Когда Дин открывает глаза, Кас улыбается. Нежность и восторг наполняют сердце Дина, и они кажутся настолько логичными, что лишь некоторое время спустя Дин осознаёт: это не его эмоции.
Кас удивлённо моргает.
— Ритуал определённо действует, — произносит Дин за секунду до того, как крылья Каса вспыхивают, охваченные священным огнём. У кого-то вырывается ругательство; Дин и забыл, что они с Касом не одни.
Метка напоминает о себе жгучей болью, которая пронзает руку до самой кости. Крылья Каса колышутся, трепещут; он закрывает глаза. Всё тело Дина становится лёгким и невесомым, и, чёрт возьми, это потрясающее ощущение.
Дин касается шеи Каса, ощущает его дрожь. Она отдается в его собственном теле. Метка пропала. Под глазами у Каса тёмные круги, он выглядит уставшим, окончательно лишившимся сил, однако улыбка у него широкая и довольная.
— Ты просто прекрасен, — говорит Дин. Он чувствует радость и удовольствие, исходящие от Каса, отвечает ему тем же и невольно погружает пальцы ног в грязь ещё глубже.
— Я могу сказать то же самое тебе, — Кас берёт его за подбородок, проводит пальцем по тому месту, где бьётся пульс.
Дин глядит на него, не замечая ничего вокруг, поэтому, когда Чарли шипит ему прямо в ухо:
— Перестаньте, — подпрыгивает от неожиданности.
— Ну что ещё?
У Чарли немного смущённый вид, и позже Дин не упустит случая её поддразнить. Сейчас он не в состоянии думать о чём либо, кроме энергии, что пульсирует между ним и Касом.
— Всё это очень мило, но такое впечатление, что мы смотрим сентиментальную версию фильма для взрослых из тех, что показывают на платном канале в каком-нибудь мотеле. Может, займётесь этим внутри?
— Пожалуйста, — стонет Сэм. — Я рад, что никто не умер, что Метка исчезла, и ты чист, правда рад, но ради всего святого.
Кас смеётся тем восхитительным смехом, когда вздрагивает всё тело, а из уголков глаз разбегаются морщинки. Он протягивает Дину руку, и переплести их пальцы, чтобы вместе вернуться домой — самая простая вещь, что Дину доводилось делать зав многие годы.
Раньше он считал, что подобные сцены происходили только в дешёвых фильмах для массового зрителя, диски с которыми он покупал в магазинах по два доллара за штуку. Но, судя по тому, что они с Касом действительно рухнули на кровать вдвоём, эти сцены всё-таки были правдой.
— Я не думал, что будет так, — говорит Кас, устраиваясь на бёдрах Дина и опираясь на локти. Он целует его подбородок, висок, нижнюю губу. Руки у них до сих пор солёные и испачканы кровью, но Дину плевать.
Задыхаясь от нетерпения, он дёргает галстук Каса, пока тот не развязывается, делает то же самое с рубашкой, пока пуговицы не начинают трещать.
— А разве так быть не должно?
— Нет, — признаётся Кас. Он тянет рубашку Дина вверх, чтобы высвободить её из-под ремня, и его пальцы касаются обнажённой кожи Дина на бедре и животе. Дин вздрагивает от удовольствия, которое пронзает его тело, словно молния. — Нет, я… я знал, что мы будем связаны, но я не предполагал, что это будет настолько… — Кас замолкает, но Дин чувствует его радость и изумление. То, что это ощущения Каса, понять легко: у эмоции неземной привкус, она наполнена чем-то нечеловеческим, а её глубину и неизменную нежность ни с чем нельзя спутать.
— Это безумие, старик, — Дин торжествующе улыбается, когда ему удаётся расстегнуть ширинку Каса, засунуть руку ему в боксеры, коснуться его члена и ощутить его тяжесть в ладони. Боже, это потрясающе. — Оно похоже… я не знаю, на какую-то телепатическую хрень. Что-то вроде вулканского слияния разумов.
— Возможно, это описание недалеко от истины, — веки Каса трепещут, а рот приоткрыт. Он толкается Дину в руку, и от возбуждения член Дина болит, упираясь в шов на джинсах. — Хотя я… я не знаю, можем ли мы… Ох…
Со стороны Дин слышит, как издаёт тихий рык, а затем переворачивает Каса на спину, вжимает его в матрас, чтобы изучить каждый дюйм его тела, и двигает бёдрами. На внутренней стороне век пляшут вспышки удивления и желания, и Дину кажется, что он видит разум и сердце Каса изнутри.
— У тебя должна быть душа, — рассеянно замечает Дин, распахивая рубашку Каса, задирая его майку, чтобы большим и указательным пальцем сжать напряжённый сосок и насладиться ответной вспышкой жара. — Я имею в виду, я не умер… и именно её я чувствую, верно? Твою душу?
— Мм, — Кас вскрикивает, когда Дин придавливает его к кровати всем весом, и их члены трутся друг о друга. — Твоя душа очень яркая. Я рад, что всё ещё могу… Я бы скучал без возможности её видеть.
Теперь, когда Дин знает, что это такое — поток света и чистая уверенность в том, что Кас жив и не собирается умирать, он наконец понимает. Дин чувствовал душу Каса всего пятнадцать минут, но он бы тоже скучал по этой способности, если бы она вдруг пропала.
— Да, — соглашается он и наклоняется за новым поцелуем.
По молчаливой договорённости они двигаются медленно, сжимая руки друг друга и целуясь так, словно они занимались этим много лет. Какая-то часть Дина хочет прийти в ужас, и, вероятно, позже Дин так и поступит. Но сейчас он тонет в исходящей от Каса любви, позволяет ему двигаться вместе с ним. Их ноги переплетены, а глаза закрыты.
— Дин, — говорит Кас. Или думает, но Дин хватается за это слово, за хриплый звук и заключённое в нём желание. Он немного меняет позу, чтобы им было удобнее, и впитывает громкий стон Каса и горячее, яркое наслаждение, которое взрывается между ними, когда Кас кончает ему в ладонь.
— Да, — повторяет Дин и целует Каса в уголок рта, проводит носом по щетине на его подбородке, и его накрывает оргазмом: мышцы сокращаются, а эхо глубокой привязанности Каса и его удовлетворения жаром проходит по позвоночнику.
После Кас вновь закатывает рукав Дина и кончиками пальцев гладит то место, где была Метка Каина. Его облегчение осязаемо, оно — как волна спокойствия на краю сознания Дина.
— По ней я скучать точно не буду, — Дин берёт Каса за руку, ту, на которой нет пореза, и целует ладонь.
— Я тоже.
— Ты как, в порядке? — Дин может и не спрашивать — он чувствует, что ответ «да», но ему нравится сама идея разговоров с Касом в постели.
Кас потягивается; майка задирается снова, обнажая живот, и он критически разглядывает себя.
— Я… да, — осторожно отвечает он. — Да. Я с тобой, и я жив, и ты свободен от Метки. Это хорошо.
Дин смеётся и прижимается к нему.
— Охренеть. Мне нравится твоя душа, дружище.
— Ты ей тоже нравишься, — глаза Каса закрываются, а рука, за которую держится Дин, расслабляется. Дин ощущает его усталость в своём разуме.
Быстро сбегав в ванную за полотенцем, Дин вытирает их обоих, а потом помогает Касу снять слаксы и переодеться в чистые боксеры (они принадлежат ему). Сам он забирается под одеяло обнажённым и уговаривает Каса присоединиться к нему. У Дина много вопросов — целый миллиард — но сердце Каса бьётся медленнее, и он дышит спокойно, размеренно.
Что ж, они имеют право вздремнуть. Они это заслужили. Дин обнимает Каса за талию и с удовлетворением погружается в сон.
В этот раз Дин просыпается отдохнувшим, довольным и возбуждённым до предела.
Бедро Каса, крепкое, сильное, прижато к его ноге, и Дин придвигается ближе, позволяя себе потереться о него:
— Чёрт.
— Ммм? — Кас поворачивается и целует Дина в переносицу. Это естественное движение, словно он делал это бессчётное количество раз, и сердце Дина совершает кульбит.
— Ты такой горячий, — стонет он.
— Не могу сказать, что мне жаль, — Кас открывает глаза и улыбается, нарочно двигая ногой так, чтобы задеть эрекцию Дина. Когда тот вскрикивает, Кас транслирует ему своё самодовольство и радость, яркие, как лучи прожектора.
— Чёрт, — повторяет Дин. — Как мы?.. Почему оно так?..
— Это благодать, — отвечает Кас и гладит бедро Дина, собственнически, ласково, — наверное. — Его пальцы скользят в расселину между ягодиц Дина, и он произносит, ровно и задумчиво: — Она должна была убить тебя или нанести непоправимый вред, но свадебная церемония была проведена правильно. И это значит, что, помимо всего прочего, мы не можем причинить друг другу боль. Так как благодать принадлежала мне и была помещена в тебя по моей воле, после того, как она выжгла Метку из твоей души, заклинание заставило её выйти из твоего тела.
Дин стонет, когда Кас дотрагивается до его ануса.
— Ладно.
Кас улыбается ещё шире.
— Теперь она живёт между нами, усиливая связь, которая установилась между нашими душами, — он запинается на последних двух словах, словно сам не может в это поверить.
— О, — выдыхает Дин и выгибается, когда Кас нежно обводит кончиками пальцев его сфинктер. — Круто.
— Мне это нравится, — хрипло заявляет Кас. — Нравится это ощущение.
Лишь через несколько секунд до Дина доходит, что Кас задал ему вопрос.
— Да, — отвечает он искренне. — Мне тоже это нравится. Боже, не останавливайся.
Кас склоняет растрёпанную голову набок:
— Чего ты хочешь, Дин?
— Ты чёртов придурок, ты знаешь чего я…
— Да, — не отрицает Кас, вновь передвигая ногу, чтобы задеть ею яйца Дина, — но я хочу это услышать.
Дин вздрагивает и издаёт громкий стон.
— Я хочу тебя внутри, Господи, Кас, пожалуйста.
Мольба, вырвавшаяся изо рта Дина только потому, что желание достигло пика, заставляет Каса действовать. Его глаза темнеют. Он достаёт тюбик со смазкой из тумбочки Дина, и выдавливает немного себе на ладонь. Дин почти забыл, что смазка лежала у него в ящике: жизнь в последнее время не радовала. Но Кас — как собака, взявшая след, и он перекатывает Дина на живот и обводит вход влажными пальцами.
Дин извивается, трётся о простыни и приподнимается на локтях, чтобы раздвинуть ноги шире.
— Давай, ну же.
Кас целует его поясницу, гладит по бедру другой рукой. Его любовь несомненна, она окружает их успокаивающим сиянием, помогает Дину расслабиться, и Кас вводит сначала один палец внутрь него, а потом второй с относительной лёгкостью.
— Как хорошо, — торопит его Дин, возможно, напрасно. — Ты… о чёрт, детка.
Ласковое прозвище срывается с его губ случайно, но Дину некогда смущаться — Кас задевает его простату, и он стонет, выгибая спину.
Кас вздрагивает, трётся щетиной о его бедро.
— О, это действительно приятно, — произносит он с удивлением в голосе.
— Ага, — ноги у Дина дрожат. Он оглядывается, чтобы подарить Касу улыбку. — И я тебе когда-нибудь это покажу.
— Скоро, — просит Кас. Он выглядит таким решительным и красивым, что третий палец становится для Дина полной неожиданностью. Он снова стонет, насаживаясь на пальцы Каса. — Ты прекрасен, — с восторгом добавляет тот, и по рукам Дина бегут мурашки. Кас берёт в ладонь его яички, проникает пальцами другой руки глубже, целенаправленно двигает ими, надавливая на определённые точки, и Дин почти не удивлён, что глаза начинает жечь от подступивших слёз.
Кас замечает это и останавливается.
— Дин?
— Это… Я просто… — Дин облизывает губы, изгоняя чувство унижения. — Чёрт. Я хотел этого. Тебя. Чёрт, прости.
— Нет, — яростно возражает Кас. Он опять вводит пальцы внутрь тела Дина, изгибает их под правильным углом и наслаждается стонами Дина. — Не извиняйся. Я любил тебя много лет. Оно того стоило.
Дин ощущает во рту привкус соли: это его собственные слёзы.
— Хорошо, хорошо, чёрт. Мы вернём твою благодать, обещаю, — он из всех сил вцепляется в матрас, — как только ты трахнешь меня по-настоящему.
В следующий раз у них будет время, чтобы растянуть удовольствие. В следующий раз или даже позже, и они оба знают это. Сейчас Кас предельно сосредоточен. Он гладит Дина по бедру, приподнимается, а потом скользит внутрь медленно и осторожно. С тех пор, как Дин пробовал что-то подобное, прошло около двух лет, и он дёргается, дыша через нос.
— Я рядом, — Кас успокаивающе целует его шею.
Дин делает ещё один глубокий вдох.
— Я знаю. Я…
Прежде чем он успевает сказать: «готов», Кас оказывается внутри него. Он двигается медленно, и Дин ощущает каждый жаркий дюйм. Кас выходит из него, входит вновь, и с каждым разом проникновение становится легче. А затем Дин двигается ему навстречу, и Кас покрывает его плечи и спину дюжиной поцелуев, обжигая кожу своим дыханием.
— Кас, Кас. Кастиэль, — сипит Дин. Слова застревают в горле.
— Да, — откликается Кас, и в этом коротком слоге звучит обещание. Он накрывает ладонью член Дина и произносит: — Дин.
Этой малости достаточно. Дин закрывает лицо рукой, не так давно освобождённой от Метки, и всхлипывает, изливаясь в руку Каса.
Кас утыкается носом в шею Дина.
— Так хорошо, — хрипит он, и Дину нравится чувствовать оргазм Каса, то, как он дрожит внутри его тела, его тяжёлое дыхание и радость, которая охватывает их обоих. Дин любит каждую секунду.
Когда они отстраняются друг от друга, Кас вытягивается на матрасе, его веки тяжелеют, а на губах появляется ленивая улыбка.
— Мфф, — говорит он, целуя Дина в плечо.
Превращение в человека, свадьба и секс могут утомить. Дин морщится, притворяясь раздосадованным, но это трудная задача: всё, чего он желает в данный момент, — запустить пальцы в волосы Каса, чтобы пригладить их, и закутать его в одеяло. Он довольствуется тем, что вытирает их обоих и целует Каса в висок.
— Приятных снов, умник.
Кас храпит.
Дин чувствует себя на удивление хорошо. На руке больше нет Метки, и если он и хочет что-нибудь убить, так это время в ожидании, пока проснётся Кас.
Часы показывают, что сейчас полдень, поэтому Дин входит в кухню вальяжной походкой и одаривает Сэма самой ослепительной улыбкой из своего арсенала.
— Что ж, всё получилось.
Сэм вздыхает со страдающим видом, но в действительности он рад так же, как и Дин.
— Ребята, вы бросили свои вещи посреди леса. Мы принесли ваше оружие, но я не хотел прикасаться к вашим вонючим ботинкам, придурок.
— Замечательно, — искренне отвечает Дин, и Сэм смотрит на него так, словно он пообещал отказаться от красного мяса.
Это правда здорово. У Дина есть повод выйти наружу, глубоко вдохнуть весенний воздух и прислушаться к тихому гудению на краю сознания, которое говорит ему: «Эй, Кас жив. Кас тебя любит». И он проспит как минимум пару часов.
Им понадобятся продукты, ведь теперь Кас нуждается в еде. И, может быть, около четырёх литров смазки.
Пытаясь удержаться от дурацкой улыбки, Дин забирает их ботинки и устраивается на переднем сиденье «Импалы». Если он правильно рассчитает время, то вернётся в бункер с горячими бургерами и новой одеждой для Каса до того, как тот проснётся. А ещё Дин купит пару колец. Если у них настоящая свадьба — а, судя по всему, так оно и есть — он намерен всё сделать правильно.
Дин едет в Хастингс. Чистый и свежий воздух придаёт ему бодрости. С ясной головой и лёгким сердцем, впервые за многие годы, он направляется навстречу новому дню и своей новой жизни.
Сервис не предназначен для размещения рекламной информации, получения прибыли, заключения сделок с демонами, команда действует на добровольных началах.
@темы: Перевод, Коллаж, NC-17, rom.com (Ромком 2016), Слэш
-
-
16.09.2016 в 09:36-
-
16.09.2016 в 14:23Ритуал такой интересный. Было забавно читать о нем. Спасибо за перевод.
Очень красивый рисунок в начале работы - люблю, когда они обнимаются. Прям очень люблю. Спасибо за него.
-
-
19.09.2016 в 00:42Fanat of supernatural321, спасибо за такие слова. Они согрели душу и сердца переводчика. Меня текст в первую очередь подкупил вхарактерностью героев. И да, ритуал описан довольно интересно. От коллажа переводчик тоже в диком восторге и обязательно передаст комплименты его автору.
Ещё раз спасибо!
-
-
23.09.2016 в 11:56Спасибо за перевод.
-
-
23.09.2016 в 12:24-
-
30.09.2016 в 12:39Дин, который отпускает себя и Кас, который никогда не изменится. И связь, которую теперь оба ощущают так сильно.
Рисунок потрясающий
-
-
01.10.2016 в 17:49История в первую очередь покорила вхарактерностью персонажей, и переводчик не мог не...
Очень рады, что понравилось.
-
-
06.10.2016 в 18:43Дорогой переводчик, спасибо большое!