[Двое из Чистилища не считая вампира]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

День юмора: Калифорния.

[Dream of Californication]

Название: Макаронный рейс
Автор: Dream of Californication
Бета: Dream of Californication
Размер: макси/~20.000 слов + иллюстрация
Пейринг/Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм, Бобби, Кроули, Габриэль, семейство Кастиэля
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс, флафф, космическая опера
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: Премий не ждём, но на «Оскара» согласны.
Саммари: Однажды во время полета грузовоза "Детка" в трюме космического корабля обнаружился заяц.
Примечание от автора: ИИ - искусственный интеллект

К началу тридцать первого века человечество изобрело гиперпространственный движитель, который позволил ему расселиться по значительной части Mлечного пути. В целом, человечество научилось многому — например, трансмутации элементов, манипуляциям с собственной генетической системой и придумало десяток разных способов продлить жизнь. Отдельные же ее представители недалеко ушли от своих предков, вся жизнь которых состояла из тупой, неинтересной работы, поедания нездоровой пищи и просмотра развлекательных телепрограмм. Правда, программы стали трехмерными, пища состояла по большей части из концентратов, а работа сводилась к управлению джойстиками и нажиманием на кнопки, но в остальном все было как и раньше. Где-то на окраине галактики, вокруг Солнца, находился центр человеческой цивилизации, в который не было доступа простым работягам и фермерам с сотен тысяч планет, астероидов и спутников газовых гигантов. Никогда не видевшие Земли возвели ее в ранг невероятного мифа и забыли про нее. Она стала чем-то вроде Эдемского сада, в котором никто никогда не бывал.

Кастиэль родился на Земле. Члены его разветвленной семьи занимали весьма важные позиции — среди них были сенаторы, даже парочка президентов, ученые высокого ранга, специалисты разных профилей, бизнесмены и прославленные адмиралы космического флота. Когда они собирались вместе, создавалось впечатление, что происходит вручение Оскара и Нобелевской премии одновременно, причем среди приглашенных — исключительно лауреаты. Как ни здорово быть членом подобного клана, если у тебя самого никаких особенных способностей не наблюдается, общаться даже с более юными родственниками становится затруднительно. Кастиэль был в меру честолюбив и не в меру любопытен, что и привело его в конце концов в управление телевизионными программами. В качестве дорожного журналиста.

Кто такой дорожный журналист, спросите вы?

Очень просто. Дорожный журналист собирает материал во время поездок — всякие интересные, веселые случаи, из которых можно сделать фильм, написать на их основе сценарий или пьесу, ну вы поняли. Кастиэль очень старался. Он уже пять раз посылал в центр полновесные отчеты, однако все они оказались полными провалами. И вот сейчас он сидел на задрипанном грузовом планетоиде Доро где-то в районе Альфы Лебедя и пытался убедить своего непосредственного начальника, Захарию Адлера, в том, что тот должен дать ему еще один шанс.

— Почему я должен это делать? — страдальчески возводил очи горе Захария.
— Потому что его двоюродный брат Габриэль — наш главный спонсор, — напомнил Захарии его непосредственный заместитель Уриэль, сокращенно Урри.
— Я буду стараться, — упорно сообщил Кастиэль.
— Я знаю, — со всей возможной покорностью судьбе в голосе ответил Захария. — Я и не сомневаюсь. Ты всегда стараешься, даже слишком. Вот скажи, кто просил тебя пытаться влезть в школу курсантов под прикрытием?
— Я хотел собрать материал изнутри, — пояснил Кастиэль.
— А когда тебя идентифицировали да еще застали за съемками несовершеннолетних курсантов во время водных процедур, то что подумало руководство школы?
— Что я педофил, — краснея, признался Кастиэль.
— Вот! — рявкнул Захария, наставив палец прямо в экран.
Кастиэль вздрогнул. Трехмерная голограмма начальника выглядела очень убедительно.
— Да, но хватило вмешательства Люка, и Кастиэля отпустили, — напомнил Урри. — Хорошо, когда муж его тетки — психиатр с космической репутацией. Он на их обвинениях камня на камне не оставил.
Кастиэль воспрял духом.
— Ну хорошо, а интергалактический конкурс красоты? Да как ты на него вообще пролез?
— Сестра провела, — Кастиэль опустил голову. — Троюродная.
— Ну а в бабу-то зачем переоделся? Зачем напялил свадебное платье? Мало того, ты еще и отборочный тур прошел и даже в полуфинал вышел, и, если бы не твой дружок, который не вовремя вылез из-под бикини, ты бы еще и мисс Вселенной стал! А ты знаешь, что теперь всех конкурсанток проверяют на наличие первичных и вторичных женских половых признаков? Чтобы не облажаться так еще раз во время прямой трансляции.
— Но ведь материал был интересный, — робко заметил Кастиэль.
— Материал-то интересный, а вот использовать его нельзя из-за скандала. "ИнтерМисс" с нами судиться собиралась!
— И опять нас выручила семья Кастиэля, — напомнил Урри. — Этот Майкл, кто он тебе?
— Дядя, родной, — тихо ответил Кастиэль.
— Ну разве плохо иметь дядей прокурора галактического сектора, Зак? Ну сам подумай.
— Угу, — Захария выглядел усталым и недовольным. Он дотянулся до чего-то, потом в поле зрения появился высокий бокал с неоново-ярким слоистым напитком внутри. Задумчиво пососав витую трубочку, Захария сделал пару глотков и, наконец, посмотрел на Кастиэля.
— В общем, так. Берешь ноги в руки и ищешь себе нормальную — я повторяю — нормальную тему для репортажа. Не лезь к пиратам, не пытайся пробраться в тюрьму строго режима, не надо принимать участие в чемпионате по космосерфингу и про гонки тоже забудь. Что-то тихое, неприметное и безопасное. Покажи, что среди незначительных работников космоса тоже есть герои. Вот отыщи себе парочку таких героев и сделай о них передачу. Небольшую, минут на тридцать. Сумеешь — и я подумаю, как устроить тебя. Не сумеешь — можешь не беспокоиться.
Урри что-то зашептал шефу на ухо. Захария медленно побагровел, сжал в руке тонкую ножку бокала и швырнул его в экран. Кастиэль неловко дернулся, словно стакан был способен пролететь расстояние в две сотни парсеков и угодить ему прямо в лицо.
— А мне плевать, кто его дед! Пусть хоть сам господь Бог! Имей в виду, — снова наставил на Кастиэля свой палец Захария, — провалишь задание — на связь можешь не выходить.
На этой оптимистичной ноте беседа с начальством завершилась.
Кастиэль потер шею ладонью и выключил аппарат связи. Экран, мигнув, свернулся. Он оказался в небольшой кабинке нуль-переговоров. Вытащив кредитную карточку из щели автомата, Кастиэль вышел и влился в поток многочисленных людей и не совсем людей, двигавшихся во всех направлениях по огромному космопорту.


Административная часть космопорта значительно отличалась от пассажирской. Если общественная была украшена гигантскими экранами, на которые транслировались виды с внешних камер, создавая таким образом иллюзию окон, то в административной части никто такими изысками не заморачивался. Там не было высоких галерей и широких проходов, взгляд натыкался на стены и потолки из металлопластика, а двери были ничем не прикрытыми шлюзовыми разъемами. Однако в этой части порта Дин чувствовал себя значительно увереннее, чем в уязвимой на вид тонкой скорлупе зала ожидания. Умом он понимал, что обе части порта надежны одинаково, и, хлобыстни по одной из них метеорит средних размеров, не помогут и шлюзы, однако выросшему в закрытом пространстве грузовоза Дину было все же спокойнее без вида на водородный гигант седьмого класса, который обещал лет через несколько тысяч превратиться в полновесную минизвезду. В пустом космосе, под защитой собственноручно настроенной системы противометеоритных пушек, он чувствовал себя значительно надежней. Если бы не гадский блок управления бытовыми роботами, который вдруг задурил, получив ударную дозу радиации при пролете через звезду, Дин с Сэмом никогда не завернули бы на Доро. Однако запасной блок стоил столько, что Дину пришлось отказаться от мысли набрать на него, выиграв пару партий в пятиуровневый бильярд на каком-нибудь астероиде, превращенном в бар, поэтому пришлось срочно искать хорошо оплачиваемую подработку. По опыту Дин знал, что как раз в системах, подобной Альфе Лебедя, с многочисленными лунами вокруг пары крупных планет, находится достаточно заданий для частного грузовоза. Главное, найти правильный подход к диспетчерам. Эту часть Дин любил.
Похлопав себя по карманам потертого комбеза, он убедился, что шоколадки на месте, а не пали жертвами прожорливости брата. Шоколад оставался универсальной валютой при подкупе младшего административного состава по всей галактике, учитывая, что какао-деревья так и не прижились ни на одной из планет, кроме Земли, а значит, натуральный шоколад был редким и дорогим деликатесом. У Дина были свои каналы доставки, и он всегда хранил достаточный запас сладких плиток в криокамере. Если бы не Сэм, который и став взрослым, остался шокоманьяком, жить бы Дину почти припеваючи.
Дин потянул молнию на груди вниз, расправил воротник, позволяя видеть футболку с вузликом, самым милым зверьком галактики, и решительно направился в один из отсеков.
— Привет, красавицы, — гаркнул он и оперся бедром на стойку с каким-то местным эквивалентом фикуса. Три красавицы дружно подняли головы и посмотрели на Дина.
Сидевшая ближе к двери красотка больше всего напоминала галапагосскую черепаху гуманоидного вида, то есть на двух ногах и без панциря. Что делала жительницы Камиллы за несколько десятков световых лет от родной системы, да еще и совсем юная (по складкам на шее Дин прикинул, что ей никак не больше семидесяти, а этот возраст на Камилле даже брачным не считался), представить себе было трудно. Камиллианка медленно моргнула кожистыми веками без ресниц и с интересом уставилась на грудь Дина. Тот мысленно себя похвалил. Купленная на одной из барахолок футболка с вузликом и хранимая именно для таких случаев всегда действовала безотказно.
— Какой вузлик! — немедленно подтвердила и вторая красавица, с нежным салатовым пухом вместо волос на голове.
— Это мой вузлик, — проникновенно сказал Дин и подмигнул. — Милее зверушки мне встречать не приходилось.
— А где он сейчас? — подключилась к беседе третья... девушка. Судя по бороде, однако, это был, скорее, гермафродит.
Дин окинул ее заинтересованным взглядом. С такими в койке скучать не приходилось.
— На Колумбе, недалеко от Альдебарана. На ферме у дяди. Хотел дать ему возможность погулять на синей травке, у дяди там целая вузликовая ферма, и вот застрял на пути обратно. Системный блок полетел, а денег только на горючее. Заказов для грузовоза не найдется?
Гермафродит поднялся и тоже подошел ближе, после чего пальчиками с длинными, сияющими радужным проблесковым лаком ноготками погладил Дина по вузлику. Дин напряг грудные мышцы и улыбнулся. Потом достал из кармана три шоколадки с шестиногой фиолетовой коровой на обертке
Пушистая встала и приблизилась, близоруко щурясь.
— Это... с Земли? — неверяще спросила она.
— Да, — Дин галантно презентовал сначала ей, потом гермафродиту, а потом и черепахообразной камиллианке по одной шоколадке. — Сам бы ел, да таким красавицам отказать не могу.
— Обалдеть, — прошамкала камиллианка, подтверждая предположение Дина о своем возрасте. — Настоящий шоколад.
На всех трех лицах расплылись одинаковые улыбки.
Дин выдохнул и мысленно вытер со лба пот. Комбинация из вузлика, мышц и шоколада действовала во всех секторах галактики.
— Ну так что, девочки, подберете мне маршрутик несложный с развозом мелких грузов, чтобы чаевых побольше?
Все три администраторши немедленно порхнули к своим дисплеям и принялись торопливо нажимать на сенсорные кнопки, невидимые Дину с его позиции у входного шлюза.
— Вот, — гордо сообщил гермафродит, — получай.
Дин вытянул руку с интерфейсом и нажал на кнопку принятия информации. В воздухе перед ним образовался мутноватый по бокам, но все же вполне четкий экранчик, на котором была отображена система Альфы и Беты Лебедя. Там и тут горели крошечные звездочки, означавшие пункты назначений. Сбоку бежали строчки навигационной информации, описывавшие наилучший маршрут с наименьшим количеством прыжков.
— Загрузишься на пятом доке, там и накладные получишь, — просвиристела пушистенькая. — Это частные грузы, из-за которых большие корабли гонять нерентабельно, а доставлять надо. Тебе и поставщики заплатят, и получатели, что не пришлось своих порнушек и свежих огурцов полгода ждать.
— Девочки, вы — чудо! — совершенно искренне сообщил Дин.
— А вузлик мягонький? — вдруг застенчиво поинтересовался гермафродит, кокетливо наматывая на указательный палец кончик аккуратной бородки.
— Мягонький, пушистенький и ласковы-ласковый. Прямо как ты, — честно глядя ему в глаза сообщил Дин.
Гермафродит хихикнул и послал Дину воздушный поцелуй. Дин сделал вид, что поймал и сунул в опустевший карман, с котором еще недавно лежали шоколадки.
— Эх, жаль, девочки, дела, а то вечерком бы сходили выпили чего, я бы вам про вузлика рассказал...
Все три дружно закивали головами, изобразив на лицах вселенскую печаль. У камиллианки это выглядела так внушительно, что Дин испугался. Эмоциональных черепах ему еще встречать не доводилось.
— Спасибо еще раз, красавицы, приятного рабочего дня.
Он махнул рукой и вышел.
Интерфейс звякнул. Появились сразу три сообщения с индивидуальными номерами связи. Дин хмыкнул, стер их все и направился искать управление пятого дока, чтобы договориться о подгонке корабля и погрузке.


— У меня нет специалистов по сервису. Пилоты есть, уволенные за пьянку в гиперпространстве навигаторы есть, даже капитан корабля с двадцатилетним стажем есть. А техников и серверов нет! И не звоните!
Диспетчер ударил загнутым и напоминавшим коготь ногтем по клавише отключения связи и принялся быстро и нервно печатать на виртуальной клавиатуре. Кастиэль поежился. Он не любил рептилоидов. Рептилоиды были... рептилоидами. По их ящерообразным лицам никогда нельзя было узнать, что именно они думают. Однако выбора не было, поэтому, поправив воротник комбинезона, Кастиэль продвинулся немного ближе к изогнутому столу.
— Здравствуйте, — Кастиэль старался нe смотреть на толстый розовый раздвоенный язык диспетчера, который мелькал в беззубом рту, но взгляд,, как прикованный, сам постоянно к нему возвращался. — Мне нужна ваша помощь.
— И еще один, — мрачно прокомментировал тот. — Слушаю вас!
— Понимаете, я дорожный журналист, — Кастиэль лихорадочно принялся рыться в карманах бежевого комбинезона, отыскивая пластиковую карточку удостоверения. На стол диспетчера посыпались фантики от конфет, какие-то мятые пластолистики, сломанные детальки непонятно от чего, микросхемы и стилосы. Диспетчер скосил третий рудиментарный глаз в центре лба на все это великолепие и неопределенно хмыкнул.
— Вы же любите смотреть интересные передачи, фильмы, клипы. Я собираю сюжеты. Чем больше интересных сюжетов я найду, тем интереснее будет видеопродукция, которую вы консумируете...
По тому, как пренебрежительно глаз прикрылся веком, Кастиэль понял, что времени, чтобы убедить диспетчера помочь ему, остается совсем немного.
— Мне ничего особенного не нужно, просто попасть бы на небольшое судно и увидеть будни работников космоса изнутри. Почувствовать себя в их шкуре... или чешуе, — покосившись на диспетчера, кожа которого очень напоминала змеиную, добавил Кастиэль.
— Я не занимаюсь распределением неквалифицированной рабочей силы на частные чартерные рейсы, — утомленно сказал диспетчер.
— Ааа... у меня есть леденец, настоящий, на палочке. Мой двоюродный брат владеет фабрикой сладостей на Земле, это настоящий земной леденец... — зачастил Кастиэль.
— Леденец, — холодно произнес диспетчер. — С Земли?
— С самой Земли. Производство в условиях низкого тяготения на Луне, придает нежность консистенции карамели и...
— Поднимитесь в пятый док и попробуйте спросить капитанов, которые там грузятся. Больше ничем помочь не могу.
Трехглазый змеечеловек проворно махнул чем-то, что очень напомнило Кастиэлю хвост, и леденец пропал со стойки. Кастиэль сгреб свой карманный мусор, распихал кое-как по местам и ретировался, прежде чем диспетчер успел передумать.


Пятый док располагался на стационарной орбите, а добраться до него можно было на лифте на нано-тросе. Кастиэль успел заскочить в кабину буквально за полминуты до отправления. Он плюхнулся в ближайшее свободное кресло, пристегнулся и только потом посмотрел по сторонам. Вокруг него сидели настоящие космические волки. Лица, обожженные потоками электронов или что там еще летает в пространстве и обжигает кожу, счетчики радиации у каждого на рукаве, побитые интеркомы, ботинки с магнитными подошвами. Он втянул воздух, пытаясь проникнуться настоящей космической атмосферой, и закашлялся. В кабине терпко пахло десятком разных запахов, в основном — потом, какими-то жевательными и курительными заменителями древнего табака, то ли специями, то ли наркотиками, а еще перегаром и пивом. Сзади слышался негромкий разговор.
— ... и вот опускаю я глаза, а проходик-то узкий, ну что твое бутылочное горлышко, и я думаю себе — да как же я в него втиснусь-то? Я же застряну сразу, — Кастиэль обернулся и посмотрел на двух немолодых уже пилотов.
— Чего надо? — недружелюбно зыркнул один из них в ответ.
Кастиэль отвернулся, покраснев. Он почувствовал себя неловко, наверняка он помешал профессиональной беседе. Однако перестать прислушиваться было выше его сил. Он уже представил, как будет описывать момент, когда капитан некоего сухогруза вписывался в узкие ворота дока, торопясь доставить свой невероятно ценный и нужный груз...
— Ну, и чего ты? — послышался еще один голос, и Кастиэль представил себе второго собеседника.
Сейчас они обсудят технические особенности швартовки в подобных местах. Кастиэль потянул свой планшет из набедренного кармана, готовясь набросать пару характерных мелочей.
— Ну, закидываю я ее ноги себе на плечи, — продолжил первый голос, — и там вдруг открывается такое ущелье, что мама не горюй. Я думал, я целиком в эту дыру провалюсь. И хлюпает в нем, скажу тебе... Ну осьминожиха же. А уж какие у нее были рудиментарные отростки...
Кастиэль понял, что, если речь и идет о парковке, то совсем иного рода, и покраснел еще больше. Планшет остался в кармане. Подобные подробности начальство не интересовали, компания не позволяла производить рейтинговые материалы, стараясь охватить как можно бОльший круг зрителей.
Кабина дернулась, и Кастиэль ощутил хоть и знакомое, но от этого не менее неприятное чувство, что желудок устремился куда-то в область коленей, да так там и остался. Лифт набрал скорость. Судя по тому, что никто из сидевших в креслах даже не хмыкнул, все они были привыкшими к таким скоростным подъемам.


Пятый док представлял собой гигантскую перевалочную станцию, которая больше всего напоминала лабиринт. Чтобы без страха шагать по дырчатым металлическим переходам, надо было провести не один и не два года в дороге. Дин знал такие орбитальные склады как свои пять пальцев, он на них частично вырос. Пока отец грузился или искал механика для ремонта, Дин гонял на скутере в отделах с пониженной гравитацией и устраивал небольшие фейерверки, пугая сервисных роботов. Сэм присоединился к нему, едва ему исполнилось три. Иногда отцу удавалось выбить себе отгрузку вне очереди под обещание немедленно улететь и забрать с собой вертлявых братцев. Поэтому каждое возвращение в такой док для Дина было как билет в детство.
Он нашел ближайший терминал и нажал на интеркоме кнопку связи.
— Сухогруз ШВЛ ИMПЛ "Детка" готов принять в свои недра любые грузы, — отрапортовал он появившемуся на экране сотруднику.
— Вузлика тебе в недра, — недовольно произнес сотрудник, дожевывая нечто извивавшееся и бледно-розовое, — капитан.
Дин вспомнил о своей чудесной футболке, которая помогала в административном отделе, а вот в мужском обществе навевала совсем немужественные мысли о ее носителе.
— Подарок, — небрежно сказал он и потянул магнитную застежку вверх, скрывая портрет вузлика под тканью комбеза. — Ну так что насчет погрузки?
— Двадцатый причал. Да поосторожнее назад сдавай! — прикрикнул диспетчер.
Дин хлопнул по кнопке окончания связи и, быстро прокрутив в интеркоме недлинный список контактов, набрал Сэма. Спроецированная голова брата нарисовалась прямо в воздухе.
— Двадцатый причал, — сообщил Дин.
Послышалось щелканье, Сэм вводил координаты в бортовой компьютер.
— Пять минут, — ответил он. — Что грузим?
— А хрен его знает, — ответил Дин и бодро направился к двадцатому причалу, ориентируясь по указателям. — Мелочь всякую. Но нам светят доставочные на каждом задрипанном астероиде.
— Это хорошо, — отозвался Сэм, продолжая энергично печатать. — Что-то у нас Бобби хандрит.
— Небось прогорклого топлива перебрал, оклемается, — беспечно отозвался Дин и перемахнул через ограничивавшие проход перила, неторопливо спланировав на два уровня вниз, оказавшись разом недалеко от причала.
— Будем надеяться, — буркнул Сэм. — Давай, подкатывай, карго-система сама по себе работать не будет.
— Я жду тебя с распростертыми объятиями, принцесса, — сообщил Дин. — Вижу мою красавицу.
Дин остановился на краю причала, наблюдая, как мощный черный корабль, совсем не сухогруз по виду, медленно приближался к погрузочной платформе. Он совсем не обратил внимания на то, что за его плечом на некотором расстоянии маячил бежевый комбинезон.


Кастиэль пристроился за крепким парнем в темно-синем комбинезоне с кожаной оторочкой по воротнику. Судя по тому, как уверенно тот перемещался с уровня на уровень, игнорируя лестницы, он явно был не новичком. Именно такой "объект" и был нужен Кастиэлю. Правда, угнаться за ним оказалось непросто. Кастиэль подвернул ногу, споткнувшись на лестнице, поэтому отстал и добрался к двадцатому причалу только к моменту, когда огромный черный корабль уже пришвартовался. Погрузочный люк был открыт, а синий комбинезон мелькал в окнах здоровенного карго-робота, который управлялся из кабины на месте "головы" сенсорными сервоприводами. Робот играючи хватал контейнеры и переправлял их в раззявленную пасть корабля, где их принимал второй, меньшего размера погрузчик. Кастиэль понял, что еще немного — и ему придется искать другой корабль. Пора было придумывать способ проникнуть внутрь.


— Ну что, Сэм, порядок? — поинтересовался Дин, передав последний контейнер.
В ухо ему полились ругательства на десятке галактических диалектов. Дин внимательно выслушал поток, удовлетворено кивнул и нажал на кнопку возвращения робота на исходную позицию. Похоже, Сэм справился с расстановкой контейнеров.
Отключив робота, Дин спрыгнул на металлическую платформу и направился к кораблю. Придирчиво осмотрев его покрытые мелкими выбоинами от встречи с пылинками во время многочисленных полетов обводы, он направился внутрь прямо через погрузочный люк. Сэм где-то погромыхивал, передвигая контейнеры и закрепляя их. Дин не стал задерживаться, а прошел сначала в "сад", где стояли чаны с хлореллой, потом в жилой отсек и, наконец, в головную часть, в рубку управления. Плюхнувшись в свое кресло перед консолью, он наконец-то выдохнул и почувствовал себя дома. Все-таки планетоиды — это круто, как и постоянное тяготение, но с его Деткой никакой самый крутой спутник не сравнится. Украдкой погладил краешек консоли, Дин с хрустом потянулся и сосредоточился на своем интеркоме, перенося документы по доставке и маршрут в память корабля. За его спиной мягко скользнула вбок дверь в рубку, и Сэм занял кресло второго пилота.
— Ну, что? — не поворачивая головы, спросил Дин.
— Надеюсь, там был не хрусталь, — отозвался Сэм.
— Хрусталь? — удивился Дин. — Зачем здесь кому-то хрусталь?
— Ну, может, на свадьбу?
— А, ну разве так, — Дин пожал плечами. — Если что, мы привезем им полный контейнер счастья.
Сэм подтянул клавиатуру поближе и принялся вводить координаты, настраивая навигатор и выбирая самые удобные точки для начала и завершения гипер-прыжков.


То, что грузовой отсек — не самое удобное место для путешествий, Кастиэль понял достаточно быстро. До сих пор его путешествия проходили на пассажирских кораблях и, если и не в каютах класса люкс, то все же в одноместных отсеках с противоперегрузочными лежаками, ремнями безопасности и возможностью заказать снотворное или транквилизатор на время взлета. Теперь же он сидел между двумя пластокерамическими ящиками, каждый из которых был способен оставить от него мокрое место, если бы сдвинулся на полметра. Кастиэль очень надеялся на то, что у пилота корабля есть опыт старта с полным грузовым отсеком.
Невесомость дала о себе знать сразу же, стоило кораблю выдвинуться из трубовода от двадцатого причала. Кастиэль ощутил, как сначала ему стало легко и приятно, а потом желудок устремился вверх. Он представил себе плавающий вокруг него полупереваренный типовой обед, съеденный на Доро, и ему стало плохо вдвойне. А тут еще на потолке тревожно замигала лампочка, и послышался свист воздуха. Похоже, на этом корабле ресурсы берегли, поэтому из пустого отсека его откачивали. Кастиэль оттолкнулся от пола, сгруппировался и поплыл, цепляясь за ремни на контейнерах, отталкиваясь от стен, пола и потолка, как приходилось.
Дышать становилось тяжелее, и Кастиэль понял, что не исключен совсем невеселый исход его попытки влезть в шкуру космоматроса. Неожиданно он налетел на здоровенного, в полтора человеческих роста монстра. Заорав, он дернулся и попытался отпрянуть, но комбинезон зацепился за какой-то выступ. И тут Кастиэль понял, что напротив него вовсе не монстр, а скафандр высокой защиты с экзоскелетом. Наверняка его использовали для погрузочных работ в космосе. Шлем скафандра был откинут, и широкое горловое отверстие манило воспользоваться собой. Кастиэль подтянулся и рыбкой нырнул внутрь. У него уже темнело в глазах, когда раздалось негромкое урчание, горловина сомкнулась, шлем опустился на место, и скафандр перешел в автономный режим.
Минут через пятнадцать Кастиэль пришел в себя настолько, чтобы начать размышлять над своим положением.
Он был внутри автономного полуавтоматического скафандра, и как минимум система воздухоснабжения работала нормально. Насчет остальных систем Кастиэль пока ничего сказать не мог, потому что все еще торчал вверх ногами. "Штанины" скафандра были достаточной ширины, чтобы он смог втиснуться в одну из них, вот только места на то, чтобы развернуться, почти не осталось. Надо было выбираться.
Подтянув ноги к животу, Кастиэль уперся в стены "штанины" и принялся буквально выдавливать себя в грудную часть. После нескольких минут усилий, чертыханий и сопения ему удалось сгруппироваться в верхнем отсеке скафандра. Правда, находиться в таком положении тоже было неудобно. Пришлось изворачиваться дальше. В какой-то момент ногу свела непрошенная судорога, и Кастиэль тихонько взвыл, пытаясь вытянуть ее. Вероятно, именно это и помогло ему развернуться вверх головой. То, что он все еще оставался в невесомости, помогало мало. Скорее, мешало. В конце концов ему удалось распределить конечности куда надо. Неожиданно скафандр сам по себе заработал. Кастиэль почувствовал, как сжимается вокруг него внутренний костюм. Теперь ни о каком свободном движении внутри скафандра не могло быть и речи, Кастиэль оказался в роли его оператора. Костюм идеально облек его тело. Теперь, стоило ему попытаться шевельнуть рукой или ногой, как весь скафандр приходил в движение. Кастиэль вздохнул и поворочал головой. Прямо перед лицом он видел микрофон и пару прозрачных трубочек. Дотянувшись до одной губами, он установил, что внутри находился сок, весьма приятный и освежающий. Жизнь несомненно налаживалась. Кастиэль отпил еще сока и начал размышлять о том, какую историю можно собрать из его сегодняшних приключений.

"Детка" неторопливо удалялась от погрузочной станции, набирая скорость, необходимую для гиперперехода. Сэм достал планшет и погрузился в чтение какого-то блога. Дин проверил еще раз маршрут, убедился, что все в порядке, и направился в каюту, отдохнуть.


Дин парил, вытянув ноги, лениво наблюдая за двумя большими и тремя маленькими белесо-мутными шариками жидкости, которые плавали перед его лицом, медленно дрейфуя в направлении стены, к которой он примагнитился подошвами ботинок. Шарики ужасно напоминали систему с двумя звездами и тремя планетами, и рассматривать их было интересно. Oн чуть подул в их направлении, и шарики завертелись, меняя позиции.
— Дин, ты опять дрочишь во внутреннем отсеке и смотришь, как твоя сперма летает в воздухе? — раздался из динамика голос Сэма.
— Что? Нет, я тут ремонтирую...
— Дин, я тебя вижу, — скучным голосом сообщил Сэм.
— Ты не можешь, — взорвался Дин, — я все камеры отключил...
— Значит, я угадал, — голос Сэма перестал быть скучным. — Один-ноль в мою пользу, сексуально озабоченный придурок.
— Фригидная сучка, — отозвался Дин.
Отключив связь, Дин скомандовал:
— Сервис, очистить помещение от жидкости в воздухе.
В ответ раздалась... тишина. Сервисная система не сработала.
— Сервис, доложить о неполадках, — раздраженно рявкнул Дин.
Тишина. Неожиданно откуда-то посыпались искры, которые благополучно гасли в воздухе, не причиняя никому вреда.
— Сервис! — заорал Дин, и тут за его плечом раздалось деликатное покашливание.
Забыв, что он находится в срединном отсеке, в котором практически полностью отсутствовала гравитация, Дин резко обернулся и не смог затормозить. Он полетел спиной вперед. Перед ним в полутьме высилась жуткая тень с какими-то выростами по бокам. Дин ударился спиной о стену и, согласно закону о сохранении энергии, полетел вперед. Он попытался затормозиться, однако полностью погасить импульс ему не удалось, и он втемяшился прямиком в центр тени.
Это было плохо и хорошо. С одной стороны, Дин перетрусил. Ну, как перетрусил. Он же был бесстрашным капитаном "Детки", пилотом со стажем, почти равным собственному возрасту, поэтому страх держался в неких границах. С другой, Дин испытал облегчение, потому что тень оказалась материальной. Выросты на самом деле были сами по себе тенями, которые отбрасывал ранец жизнеобеспечения на спине скафандра, освещенный с противоположных сторон. Шлем поднялся, и Дин узрел самое обычное человеческое лицо, щетинистое и даже вполне себе симпатичное.
— В этом скафандре не работает система очистки, — громким шепотом сообщило лицо Дину. — А я в нем уже шесть часов. И в нем был вкусный напиток.
Дин собрался было плюнуть, но вспомнил о том, что сервисная программа почему-то не сработала, и заменил плевок смачным ругательством.
Лицо в шлеме мучительно скривилось, изображая крайнюю степень нужды.


— У нас заяц, Сэм, — внушительно сказал Дин, и прошелся по кают-компании.
Сэм, привалившийся плечом к стене возле шлюза, кивнул. Освобожденный от скафандра заяц сидел за столом.
— А ты знаешь, что по законам космоса полагается таким, как ты? — спросил Дин, и, нависнув над испуганно сжавшимся на своем стуле мужчиной, оперся ладонями о стол по обе стороны от него.
Мужчина покачал головой и зашарил в кармане бежевого комбинезона.
— Хотите леденец? — спросил он, выуживая из кармана сладость. — С Земли. Мой двоюродный брат их производит...
— Зайцев выбрасывают в пространство. Без скафандра, — сообщил Дин затылку сидевшего. — У нас нет лишних ресурсов.
Заяц кивнул соглашаясь.
— Понимаете, я дорожный журналист, — начал он. — Я собираю материал, ищу интересные случаи, ситуации, истории. Я пробрался на ваш корабль, чтобы изучить, как работают простые трудяги открытого космоса. Диспетчер мне сказал, чтобы я шел в пятый док, а там сам разговаривал с капитанами, но я не умею договариваться. Поэтому я просто залез в корабль...
— Ты слышишь, Сэм? — Дин оттолкнулся от края стола и вновь прошелся от стены до стены.
Сэм кивнул и зевнул, прикрыв рот ладонью.
— Выбрасывай его, и пошли в рубку. У нас прыжок через полтора часа.
Заяц вздрогнул.
— Я могу отработать, — сообщил он. — Я умею делать что угодно.
— Да? — Дин подошел к Сэму и зашептал, следя за тем, чтобы зайцу разговор не был слышен: — Я не могу его выбросить. Он же живой.
— Дин, у нас ресурсов кот наплакал.
— У нас много воздуха.
— Угу. И воды. Думаешь, мы протянем все путешествие на диете из воды и воздуха?
В этот момент динамик возле двери ожил. Раздался треск статических разрядов, которые очень напоминали кашель, а потом хриплый голос сообщил:
— Эй, балбесы, у вас вконец отказала сервисная система.
— Бобби! — расплылся в улыбке Дин. — Привет!


Час спустя Кастиэль понял, что выбрасывать его в космос прямо сейчас не будут. Правда, его так и оставили сидеть в кают-компании, а оба пилота резво исчезли, отключив заодно корабельный интерком и заблокировав шлюз снаружи. Кастиэль побродил по помещению, потыкал кнопки пищевого автомата, но не получил даже стаканчика воды, после чего сел на прежнее место и достал из набедренного кармана свой видавший виды планшет. Покусал стилос, которым пользовался по привычке со школьных времен, и принялся быстро делать наброски.

"Корабль — старый, похоже, военный, но оружие снято. Потрепанный, но крепкий.
Пилоты — два. Сделать антагонистами, пусть переругиваются.
Заяц на корабле. Возможно, любовная линия с обоими пилотами? Усилить антагонизм за счет ревности.
По законам космоса, зайца нужно выбросить за борт.
Почему они не выбросили меня?"
Поняв, что начинает записывать уже не мысли по возможному сюжету, а собственные размышления о себе самом и своей судьбе, Кастиэль стер последнюю фразу и убрал планшет. Казавшаяся такой замечательной идея пробраться на корабль и узнать все изнутри начала выглядеть глупой авантюрой, за которую его вся обширная семейка не погладила бы по головке. Кастиэль повертел личный интерком, но не смог установить сигнал. Это его не удивило: связи с передающей системой корабля у него не было, а так сигнал был слишком слаб, чтобы пробить десятки световых лет пространства.
Он перебрался на диван, маленький, жесткий и неудобный, повертелся, устраиваясь поудобнее, и незаметно для себя заснул.


— Ну и что? — беззаботно отмахнулся Дин. — Починим.
— Балбес! — приласкал его Бобби. — Без сервиса вы будете сидеть на похлебке из хлореллы, которую будете черпать прямо из чана!
— Но там же морская вода, с удобрениями, — подключился Сэм.
— О чем и я, — голос корабельного компьютера звучал на редкость человечно, особенно когда тот замысловато ругался. — Давай, Дин, бери ноги в руки и отправляйся ремонтировать. Там где-то короткое замыкание, надо найти и устранить. Тогда хотя бы системы жизнеобеспечения будут работать в нормальном режиме.
— Слушай, Бобби, вот пока ты тут, — начал Сэм, — может, расскажешь мне об организации выпаса молочного скота с рудиментарными левитационными способностями...
— Опять о своих крылатых коровах шарманку завел, — посетовал самому себе Дин. — Я в техотсек.
Человек и компьютер, занявшиеся планированием специального пастбища с тремя уровня расположения кормушек, даже не обратили внимания на его уход.


Дин висел вверх тормашками над почерневшим участком стены и пытался придумать, на что заменить сгоревшие блоки. Выглядело все так, словно кто-то проломил стену, из-за чего случилось замыкание, блоки сгорели, и для уменьшения нагрузки на внутреннюю электронную систему корабля автоматически произошло отключение наименее важной части оборудования. Дин вытащил несколько блоков и засунул их в сумку на поясе. Подумав, он достал несколько соединительных элементов и подключил проводку напрямую, в обход сгоревших блоков. Стоило закрепить последнюю клемму, как Дин просто физически почувствовал, что нечто изменилось. Словно по кораблю прошла странная волна. Моргнув, лампы налились тусклым красным светом.
— Привет, мальчуки, — донесся из ближайшего динамика знакомый лениво-угрожающий голос. — Думаете, поставили блок и отключили меня? Не выйдет! На корабле объявляется военное положение! Приведение всех систем к боевой готовности! Команде занять места согласно боевому расписанию!
Дин врезал себе кулаком по лбу, привычно погасил импульс и заторопился к жилому отсеку, цепляясь за скобы.

По собственным подсчетам, ему потребовалось сорок семь секунд, чтобы добраться до рубки, но, прибыв туда, он нашел Сэма перед заблокированной панелью управления, безуспешно пытающимся установить контроль над кораблем.
— Что случилось, Дин? — Сэм выглядел взмокшим и полностью обескураженным. — Почему ты перевел корабль в аварийный режим и включил Кроули?
— Никого я не включал, — огрызнулся Дин, занимая свое место и принимаясь по памяти вводить код отключения системы.
После того, как он нажал на ввод, панель мигнула раза три, и рубка погрузилась в неприятную полутьму.
— На мостике установлено чужеродное присутствие. Попытка взлома системы, — раздался из динамика голос Кроули. — В целях обеспечения безопасности гражданского экипажа приказываю всем лицам, не имеющим военного звания, покинуть стратегический центр корабля и занять места в кают-компании. Корабль переводится в автономный режим.
— Дин! — воскликнул Сэм. — Я не могу его отключить!
— Я тоже, — прошипел Дин, — но я хотя бы пытаюсь. Черт!
При очередной попытке дотронуться до консоли ему в руку ударил электрический разряд приличного напряжения. Рука сразу онемела до локтя, в ушах загудело.
— Отодвинься от консоли, — Сэм подтвердил свой совет действием, резко дернув кресло с Дином назад.
Уставшие за годы службы шарниры печально хрупнули и сдались.
— Сломал, — неверяще сказал Сэм, глядя на завалившееся набок кресло. — Я его сломал.
— Ты мою Детку повредил! — взревел Дин, вскакивая на ноги. — Кроули, имей в виду — в следующий раз я не буду ставить блок, а отключу тебя нахрен со всеми твоими армейскими примочками!
— Покиньте помещение, — раздался холодный голос, и по консоли побежали крошечные искорки. — Иначе весь пол окажется под напряжением, а это приведет к остановке ваших мышечных комков, которые отвечают за поддержание жизнедеятельности.
Раздраженно дернув Сэма за рукав, Дин покинул рубку. Такое унижение он испытал последний раз лет двадцать назад, когда угнал спасательную шлюпку и решил стать вольным корсаром. Горючeе у него закончилось довольно быстро, и отцу пришлось втащить его в отсек манипулятором. Тогда он вот так же был отлучен от рубки на целую неделю локального времени и долго страдал от уязвленного самолюбия.


Разумеется, они совершенно позабыли про запертого в кают-компании зайца. Когда Дин и Сэм вошли через автоматически открывшуюся перед ним шлюзовую перегородку, тот сидел на диване и пытался кое-как пригладить волосы руками.
— Что случилось? — сипло спросил он, выглядя при этом довольно испуганно.
— В целях повышения маневренности судна и снижения массы перед переходом в гиперпространство весь немаркированный корабельным номером груз будет отправлен за борт, — сообщил Кроули по общему интеркому. — Просьба к гражданскому экипажу: не создавайте проблем, мальчуки.
Дин развернулся, как ужаленный, и заколотил кулаками в перегородку, осознавая, что это бесполезно.
— Ты, сука, только попробуй хоть один контейнер выбросить! Да я тебя на винтики разберу, я твои электронные мозги на постоянном токе поджарю, я тебя...
— Немаркированный груз удален из корабля. Примите сидячее или лежачее положение, начинается подготовка к переходу в гиперпространство. До момента перехода две минуты. Начинаю отсчет: 120, 119, 118...
— В чем дело? — Кастиэль поднялся на ноги. — Нас захватили?
Сэм устало опустился на один из табуретов у стола.
— У нас неожиданно отключилась блокировка искусственного интеллекта этого корабля. Он был военным, и ИИ здесь настроен так, чтобы действовать максимально эффективно в ситуациях, приближенных к боевым. Наш отец поставил блок, когда получил этот корабль, и сам настроил собственный ИИ. А сегодня Кроули неожиданно проснулся. Не понимаю, что случилось, этот блок был надежен, как черная дыра. Если только его никто не отключил, — с подозрением вдруг уставился Сэм на Кастиэля.
— Я не удалял никаких блоков, — быстро ответил тот. — Я...
— Не бухти, Сэм, — не менее устало сказал Дин. — Это я. У меня не было запасных плат, поэтому я вытащил сгоревшие и соединил сеть напрямую переходниками. Похоже, я создал ему дополнительный канал в обход.
— 78, 77, 76... — продолжал отсчитывать механический голос.
— А почему он не подчиняется вам? — спросил Кастиэль.
— Мы гражданские, — со вздохом развел руками Сэм. — Наш отец был офицером в отставке, но после его смерти его номер был деактивирован. Этот ИИ создан таким образом, чтобы подчиняться исключительно офицерам космофлота, неважно какого сектора. Но не гражданским. Армейская паранойя.
— Я этого Кроули... — завел в очередной раз Дин.
— У меня есть офицерское звание, — негромко сказал Кастиэль.
Дин заткнулся, и они с Сэмом переглянулись.
— У тебя есть что? — переспросил Дин.
— Офицерское звание. Я — лейтенант флота системы Сол, первого галактического сектора.
— Так чего ты сидишь? Давай, вводи свой номер и выруби этого солдафона!

Кастиэль подошел к интеркому и нажал кнопку общей связи:
— Говорит лейтенант общегалактического флота Кастиэль Аллен, личный номер 21Б54618КА14, пункт приписки — система Сол, первый галактический сектор. ИИ "Кроули", доложите остановку.
Зачитывавший цифры голос в интеркоме замолк. Дин пихнул Сэма кулаком в плечо, тот ответил недовольным взглядом.
— Мне потребуются доказательства, что это действительно вы, сэр, — наконец, раздалось из мембраны.
— Запросить личную информацию и произвести все необходимые проверки, — отдал приказ Кастиэль.
Перед изумленными взглядами братьев шлюз скользнул в сторону, открывая проход.
— Проследуйте в рубку, сэр, — попросил, а не потребовал Кроули.
— Мы с ним, — сунулся Дин.
— Сидеть, — интонации Кроули разом изменились, — это все еще военная операция, и в ней нет места гражданским вошкам.
Дин покраснел, сжав кулаки. Сэм обеспокоенно положил ему руку на плечо, в то время как Кастиэль вышел и, следуя световым указателям, направился в рубку.
Несколько минут ничего не происходило. Дин поднялся и хотел выйти в коридор.
— Только сунься, — по-змеиному прошептал Кроули.
Одновременно по ободу шлюза побежали искорки электрических разрядов.
— Упеку тебя обратно, все здесь жидкой резиной залью, — мрачно пообещал Дин.
От дальнейших повреждений его спасло появление Кастиэля.
— Подтверждение получено, корабль под моим контролем, — сообщил он. — А теперь что?


Если вы думаете, что ловля бабочек в безвоздушном пространстве — это весело, то вы глубоко заблуждаетесь. Уж поверьте нашим героям, которым поневоле пришлось этим заняться. Правда, бабочки представляли собой пластокерамитовые грузовые контейнеры приличной массы каждый, а вместо сачков у них были оснащенные вакуумными присосками тросы, но веселее от этого не становилось.
— Тяни его, Сэм! Да тяни, я говорю, ну, или толкай. Да мне все равно, только давай его сюда! Так, какой это? Шестнадцатый! Эй, Кас, шестнадцатый! Его куда?
— К третьему и пятому, — Дин кивнул, словно Кастиэль мог его видеть сквозь светоотражающее забрало шлема.
На то, чтобы собрать контейнеры, выброшенные Кроули за борт, ушло пять с половиной часов. Пришлось ради этого разворачивать корабль и резко тормозить, потом Дин и Сэм натянули скафандры и отправились ловить своих бабо... контейнеры, а Кастиэль остался на борту с планшетом Сэма и принял на себя обязанности координатора и подстраховщика. За время ловли он незаметно для себя превратился в Каса, его многократно обложил матом Дин, он узнал, как поет Сэм, когда думает, что никто не слышит, зато было весело. Именно так он и записал вечером в планшете в рубрике "Итог дня": было весело. Но страшно. Но весело.
— А хорошо, что мы Каса сразу за борт не отправили, — благодушно сказал Дин, устраиваясь в уцелевшем кресле второго пилота. — А то летели бы сейчас под началом Кроули к точке воссоединения с отделением космических котиков.
Сэм потянулся, зевнул, многозначительно сказал "ну-ну" и отправился спать, прихватив банку консервов. На корабле наступила локальная ночь.


Утро наступило ровно восемь часов спустя, когда возвращенный к жизни Бобби проскрипел "подъем" по интеркому. Кастиэль потянулся, стукнулся головой о переборку, ойкнул и вспомнил, где он. Подумал про отлов контейнеров, который про себя окрестил Величайшей охотой за грузом, и сразу заулыбался. Потом припомнил, какими усталыми выглядели приютившие его Дин и Сэм, и решил устроить королевский завтрак, чтобы отблагодарить их. О том, что завтрак должен был состоять из продуктов, принадлежавших Дину и Сэму, он как-то не подумал.

Дин прибрел в кают-компанию, влекомый ароматами свежей пищи, и замер в шлюзе. Стол ломился от блюд, нет, от яств. Там была яичница, три вида консервов, восстановленные овощи, да у него даже слов не хватало, чтобы перечислить все, что там стояло. И еще хлеб, и мисочки с джемом, который вообще-то был в тюбиках, но его выдавили... И кофе.
— Это что? — спросил Дин, тыча пальцем в стол.
Кастиэль засиял как светодиод на полном напряжении:
— Завтрак! Я сам приготовил!
— Я вижу, — сообщил Дин. — Сэму в жизни не пришло бы в голову извести двухнедельный запас продуктов на один завтрак! Как ты вообще до такого додумался.
Напряжение упало, и светодиод несколько потускнел.
— Я подумал, что это наименьшее, чем я могу отблагодарить вас.
— Лишить нас провианта, угу, — кивнул головой Дин. — Эй, Сэм, вали сюда, будем прожирать твои сверхурочные.


После происшествия с Кроули следовало сначала обновить защитные блоки и привести систему в порядок, а потом, наконец, готовиться к прыжку, иначе они рисковали пропустить все сроки доставки груза. Окинув взглядом кучу недоеденного и невыпитого, Дин скомандовал:
— Так, Сэм, ты давай в рубку. Посади этого электронного ублюдка на такой поводок, чтобы точно не выбрался. Тройная защита и все дела.
— А может, отключить его и все? — поинтересовался Сэм, доедая желе, которое они хранили на особый случай.
Что ж, особый случай произошел сам собой.
— Нет, он еще может нам пригодиться, тем более, что у нас теперь есть на него управа, — Дин взглянул на скромно уминавшего третий бутерброд Кастиэля и вздохнул. — Так что пошел я поковыряюсь у Детки в кишках, а ты — в мозгах. А ты, — наставил он палец на дернувшегося Кастиэля, — чтобы больше никаких пиршеств! Посмотришь в шкафах, найдешь, что попроще, и приготовишь. И никакой самодеятельности! Я ясно выразился?
— Есть, кэп, — серьезно отозвался горе-повар. — Может, я автоматом воспользуюсь?
— Не работает у нас автомат, — вздохнул Сэм. — У нас весь сервисный блок полетел, пока не заменим, придется самим готовить, убираться и вообще все делать. Ни один автомат не работает.
— Так что назначаем тебя коком! — закончил за брата Дин и поднялся.
— Спасибо! — разулыбался Кас. — Кем? — уточнил он напоследок.
— Поваром, — пояснил Сэм и направился вслед за братом.


Кас посмотрел на стол. Что ж, раз ничего не работает, следовало сначала прибраться, прежде чем браться за новые задания. В одном из шкафов нашлись пакеты. Поскольку утилизатор не работал, Кастиэль сгреб все остатки завтрака в пакет, завязал его и оставил у двери, планируя отнести его позже в шлюзовую и выбросить. Протерев стол салфетками, он решил провести ревизию в шкафах.
В первом все было забито коробками. В коробках оказались длинные твердые трубочки. Кастиэль покатал одну из них между пальцами и отложил. В следующем вместо коробок были пакеты. В пакетах обнаружились спирали из похожего материала, что и трубочки. Кастиэль вскрыл один пакет и попробовал одну из спиралек. Похоже, надо было с ними что-то делать, прежде чем есть. В остальных шкафах он нашел еще немало пакетов и коробок, и во всех были эти твердые штучки разной толщины и формы. Подумав, он вернулся к первому шкафу и достал коробку длинных тонких трубочек, которые легко ломались в пальцах. Они напоминали ему что-то знакомое, кажется, такое ему уже доводилось видеть давным-давно, на Земле. Точно. В ресторане, где они что-то отмечали. Это был ресторан, возродивший древние италианские традиции, там он такое и ел. Вот только в тарелке трубочки были мягкие, горячие и под вкусным соусом.
Исходя из этого, для приготовления требовалась емкость, в которой можно разогреть трубочки. Вероятно, стоило их для начала замочить, чтобы стали мягкими, а потом нагреть. Но прежде всего гигиена!
Кастиэль открыл случайно обнаруженный шкафчик с посудой и достал странную дырчатую кастрюлю. Высыпал в нее трубочки и сунул в раковину, а потом включил воду.


— Эй, Дин, — раздался хриплый голос Бобби прямо в динамике.
Не отрываясь от особенно упорного болта, Дин хмуро спросил:
— Чего?
— Новый член экипажа, этот, Кастиэль, он нашел макароны.
— Хорошо, — Дин кивнул головой, забывшись, что лежит в тесном отсеке, и стукнулся лбом о переборку.
Дернулся, потому что было больно, и приложился еще и затылком.
— Пусть готовит.


Под горячей водой трубочки немного размякли, но все же не до состояния, которое Кастиэль помнил. Он принялся перебирать их, стараясь промыть и одновременно смочить как следует.


— Дин, он их моет, — сообщил Бобби несколько минут спустя.
— Кого? — воскликнул Дин, перебирая детали в здоровенном ящике, куда они складывали всякие мелочи на всякий случай.
— Макароны! — воскликнул Бобби.
— Скажи Сэму, пусть он займется.
— Не могу, — в голосе Бобби послышалась почти человеческая обида. — Он отключил слуховой канал.
— Ну пусть его, — рассеянно ответил Дин.
— Кого? — уточнил Бобби.
— Обоих, — рявкнул Дин. — Отстань!
В динамиках послышался оскорбленный треск.


Кастиэль достал трубочки и тщательно отжал. При этом многие из них переломились, но он решил, что длина — не самое в них важное. Сложив их в кастрюлю уже без дырок, он опять задумался. Он помнил, как был давным-давно в гостях у кузена Габриэля, и тот готовил им что-то сам. Кажется, он повсюду добавлял воды, чтобы не подгорало. Заглянув в Кастрюлю, Кастиэль почувствовал неладное. Трубочки начали слипаться, а должны были быть все по отдельности, это Кастиэль помнил точно. Надо было как-то разделить их. Может, подсушить?
В стене было забранное решеткой отверстие воздуховода, который мог действовать и в режиме кондиционера. Кастиэль поставил две табуретки одну на другую, накрыл бумажными салфетками и разложил трубочки на них, стараясь по возможности разделять их. Некоторые не поместились целиком и свисали с сиденья неровной бахромой. Кивнув, Кастиэль выбрал режим воздуха погорячее и нажал на кнопку.


— Он их сушит, — голос Бобби в этот раз был тоже сух.
— Макароны? — сразу догадался Дин.
— Да.
— Ну, пусть сушит, лишь бы к обеду сварил.
Несмотря на плотный завтрак, Дин начал ощущать, что не отказался бы от тарелки свежесваренных макарон под каким-нибудь соусом. Главное, чтобы они были горячие и их было много.
— Сомневаюсь, — хмыкнул Бобби и отключился.
Дин не выдержал, вытер руки ветошью и пошел проверять.


Кастиэль сидел в углу кают-компании и что-то быстро писал стилусом на поверхности исцарапанного планшета. В самой кают-компании стояла невероятная жара. Перед решеткой кондиционера высилась пирамида из табуреток, с верхней из которых свисали и торчали дорогущие спагетти.
Макароны попали на корабль случайно. Поскольку злаковые приживались далеко не на всех планетах, все продукты с ними и из них стоили огромных денег. Однако однажды Дину и Сэму как-то повезло оказаться на одном астероиде, где был шикарный ресторан. Они должны были доставить туда целый контейнер самых разных макарон. Kогда они прибыли, астероида на месте не оказалось. Они три дня рыскали по округе, обшаривая пространство локаторами, но ничего крупнее кулака не обнаружили. Поскольку заказчик исчез, а за доставку уже было заплачено, они оставили деликатесный продукт себе. Прошло уже года два, но время от времени они устраивали вечер "настоящей здоровой пищи", как называл это Сэм, варили макароны и делали соус к ним, используя разные заготовки, купленные специально для этого. Пожалуй, нигде в галактике простые работяги так шикарно не питались. И вот теперь эти самые макароны лежали в струе горячего воздуха. Дин мысленно застонал.
— Это что? — грозно спросил он, ткнув пальцем в направлении табуреток.
Кастиэль поднял раскрасневшееся лицо. Лоб у него влажно блестел. Благодаря кондиционеру температура в кают-компании была градусов сорок, не меньше.
— Обед, — не совсем уверенно отозвался он.
— И когда он будет? — не менее грозно спросил Дин.
— К обеду, — еще тише ответил Кастиэль.
В динамиках гулко захохотало. Дин вздрогнул.
— Черт, только не хватало, чтобы Кроули опять груз отцепил! Ты, — махнул он рукой в сторону Кастиэля, — чтобы точно к обеду!
Отдав капитанское указание, Дин заторопился в рубку узнать у Сэма, чего это мятежный ИИ корабля носится в эфире, без повода пугая его демоническим хохотом.


После мытья и просушки трубочки обрели почти первозданную твердость. С облегчением отключив кондиционер, Кастиэль сложил их в большую кастрюлю, добавил немного воды и поставил на индукционную плитку. Вскоре от воды начал подниматься парок, а потом она забурлила. Трубочки начали разбухать на глазах, поглощая воду. Забеспокоившись, Кастиэль добавил в кастрюлю немного холодной воды. Сначала кипение прекратилось, но вскоре трубочки всосали в себя и эту воду, раздувшись еще немного. Пощупав их длинной двузубой вилкой, Кастиэль подумал, что теперь они достаточно мягкие. Отыскав в шкафу довольно большое плоское блюдо, он перевернул кастрюлю над ним. Слипшиеся трубочки выпали с громким шмяком и замерли, подобно тортику, сохраняя форму кастрюли. Кастиэль кивнул сам себе и полез по шкафам в поисках декора.


Разбушевавшийся Кроули не желал позволить чинить сеть и никак не хотел сидеть в очерченных ему Сэмом рамках, отыскивая новые и новые лазейки. От переругивания двух искусственных интеллектов по громкой связи у Дина болели уши. Сэм отгородился от мира здоровенными наушниками, включил себе какие-то сентиментальные фольклорные напевы и торопливо шевелил пальцами, порхая по видимой только ему виртуальной клавиатуре. Неожиданно голоса Бобби и Кроули были прерваны сигналом всеобщего сообщения:
— Говорит лейтенант Аллен. ИИ Кроули, отставить недостойное военного ИИ поведение!
К удивлению Дина Кроули послушался и заткнулся. Бобби, как ни странно, тоже.
— Обед готов, — лаконично отрапортовал "лейтенант" и снова отключился.
Дин облегченно выдохнул.


— Это что? — уже неисчислимо в который раз за день спросил Дин.
В середине обеденного стола стояло блюдо. На нем покоилась масса слипшихся спагетти, похожая на круглый торт. Даже по виду макароны были резиновыми и совершенно несъедобными. Довершала картину гарнитура из нескольких листочков тщательно лелеемой Сэмом герани, воткнутой в центр.
— Моя герань, — потрясенно прошептал Сэм.
Кастиэль поднял большой нож и принялся резать "торт" на равные куски.
— У нас есть что-то пожрать? — безнадежно спросил Дин брата.
Все еще оглушенный порчей своей драгоценности, тот только кивнул.
— Белковые концентраты. Можно залить их водой.
Дин обреченно пошел за мисками.


Кастиэль сидел в отведенном ему отсеке на жесткой полке и просматривал записи в планшете. Одна глупая дурь, надо же было додуматься помыть макароны. Кому рассказать — обхохочешься. Правда, это он узнал после обеда, состоявшего из бледно-зеленой комковатой бурды, безвкусной, но питательной. Потом Дин выставил его из кают-компании, запретив даже приближаться к продуктам. Кастиэлю было стыдно, все-таки за свою жизнь он съел такое количество вкусных вещей, а теперь даже самую простенькую из них приготовить не мог.
— Ты чего, парень? — раздался над ухом голос корабельного компьютера.
Вот тоже, обычно на всех кораблях Искусственному Интеллекту дают женское имя и настраивают соответственно. А здесь вместо нежной и заботливой барышни брюзгливый старик.
— Ничего, — Кастиэль заблокировал планшет и сунул его под тощую подушку.
— А все-таки?
Кастиэль вздохнул.
— Была бы у меня гиперсвязь... — пробормотал он.
— И что было бы? — заинтересованно спросил Бобби.
— Я бы связался со своим кузеном, — сказал Кастиэль. — Он умеет по-настоящему хорошо готовить.
— Ну, это можно устроить, — из динамика донесся треск. — Подключи интерфейс к корабельному разъему.


— Что это? — снова спросил Дин наутро, заходя в кают-компанию.
На столе стоял завтрак. Никакого натурального хлеба, вазочек с вареньем и макарон. Привычная на вид яичница-болтушка, ровные полоски искусственного бекона, пластинки эрзац-сухарей. Обычная корабельная еда, как из автомата.
— Завтрак, — с надеждой в голосе отозвался Кастиэль.
— Ты починил сервис? — с недоверием спросил Дин, принюхиваясь к своей тарелке.
— Не совсем, — Кастиэль обеспокоенно посмотрел на него. — Я связался с моим двоюродным братом, он хороший повар. Специалист по любой еде. Он объяснил мне, как пользоваться концентратами, и я сам это все приготовил. Это несложно, нужны только заготовки и вкусовые добавки.
За время рассказа Дин уже наполовину очистил тарелку, наслаждаясь знакомым с детства вкусом.
— А на обед что? — немного напряженно поинтересовался он.
— Картофельное пюре, рыбные брикеты и пирог.
— Класс! — Дин откровенно обрадовался. — Молодец твой брат, самое оно.

Продолжение в комментариях

@темы: Клип, Авторский фик, Калифорния (2014), Слэш, PG-13

---

[Двое из Чистилища не считая вампира]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Монтана. День третий

[Ау, Монтана!]

Название: Все в кино!
Автор: команда Монтаны
Бета: команда Монтаны
Форма: сет коллажей, манипы
Пейринг/Персонажи: Дженсен Эклз, Миша Коллинз, Дин Ван Честер, Кас Ти Эль и др.
Категория: джен
Жанр: крэк, стеб
Рейтинг: G
Краткое содержание:
Примечание: Мы ни в коем разе не хотели обидеть вышедшие фильмы, актеров или кинокомпании. Все сделано исключительно just for fun!
Дисклеймер: Наткнулись на сонный корень. Ничего не помним! Ни в чем не виноваты!

поделиться работой в своем дневнике:

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/p199693869.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/2/5/4/3254244/81746952.png" alt=изображение width="350"></a>

@темы: Коллаж, Монтана (2014), G

---

День юмора в Массачусетсе!

[Приключения в Массачусетсе]

Название: Однажды в Бостоне
Автор: Команда Массачусетса
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Дин/Кастиэль
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Саммари: Они поехали в Бостон. Они завели Инстаграм. Они показали вам все, что наснимали.
Дисклаймер: Нам полный бак и без сдачи, пожалуйста
Примечание: Инстаграм настоящий, вы можете на него подписаться.

Открыть фото с отпуска

Перевод: Кас слишком серьезен, лол. Остров Нантакет.



Перевод: Ред Сокс, впереееед!



Перевод: Я просил его НЕ бежать в ту сторону! :/



Перевод: Не так уж много у нас совместных фоток... Однако: :/



Перевод: Посетили Гарвард, ха-ха. И я отправляюсь... в Гриффиндор!



Перевод: Спилберг, ты это видишь? Наши динозавры круче твоих!



Перевод: Фейерверк возле Капитолия.

Причина, по которой Дин не выложил ни одной фотки с местными знаменистостями

Перевод:
- Как поживаешь?
- Замечудненько...

@темы: Коллаж, Массачусетс (2014), PG-13

---

New-York Team. День Смеха.

[New York team]

Название: Большие надежды Автор: New York team Размер: миди, 14036 слов Пейринг/Персонажи: Дин Винчестер/Кастиэль Новак Категория: слэш Жанр: юмор, POV, учебные заведения Рейтинг: PG-13 Дисклаймер: Мистер Крипке, мы спасем ваши права! Саммари: Кастиэль, первокурсник колледжа искусств, из последних сил терпит придирки своего хореографа-гея. Предупреждения: OOC Скачать в doc Скачать в fb2 Я чуть не умер. И это не какая-нибудь вам метафора, а вполне серьезный повод задуматься, прежде чем проверять реакцию водителей. Машины, конечно, вежливо приостанавливались, пока мои ноги неслись через дорогу на красный. Но всё это происходило в микродюйме от столкновения, что несколько тревожило и без того колотившееся сердце. Ладно, кого обманывать: мысленно я успел наскрести завещание, в котором передавал всю свою коллекцию порно-дисков на благотворительность. Дорога, к счастью, осталась позади, но вместо доброжелательных напутствий меня провожали крики таксиста, расписывавшего, в какой бы крендель он завернул такого придурка, как я. Честно говоря, даже будучи довольно гибким, не уверен, что в упомянутую позу человека можно согнуть без пары сломанных костей. На горизонте маячили стеклянные двери колледжа искусств, как и всегда, гостеприимно закрытые. Cпотыкаясь, я добрался до крыльца. Глаза слезились от ветра, колени подкашивались, спортивная сумка избивала при каждом шаге бедро ― в общем, атмосфера накалялась. Самое время вернуться к теме смерти и заметить, что если когда-нибудь откроют кружок самоубийц, то первым (и последним) заданием будет опоздание на занятие Винчестера. Вот, кстати, и причина моей спешки. А также перманентного сексуального напряжения, но об этом мы поговорим в более благоприятных условиях. Помахав перед бородатым лицом охранника пропуском, я поднялся на второй этаж и впорхнул в раздевалку. Маленькая комнатка, со шкафчиками и пятью душевыми за углом, встретила тишиной ― только капли надувались из незакрученного крана и щелкали по кафелю. Безо всяких прелюдий я обнажился до плавок, расстегнул сумку и запустил в ее чрево трясущиеся руки. Крем от растяжений, пачка мятной жвачки, презервативы (эй, это колледж, стоит быть начеку)… Одним словом, присутствовало всё жизненно необходимое, кроме тренировочной формы. Проклятый день! Я знал это еще с того предрассветного момента, когда мизинец моей левой ступни коснулся пола. Не то чтобы я верил приметам про подъем не с той ноги, но штопор, покинутый недальновидным соседом у кровати, заставит изречь проклятия и самого несуеверного типа. Теперь, впрочем, не помешало бы вознести молитву. Повторная инспекция результатов не изменила, и не надо было созывать поисковой отряд, чтобы грянуло озарение: вещички благополучно почивали в стиральной машине, которую я с вечера забыл разгрузить. Утром же я мог претендовать на роль зомби во второсортном ужастике, поэтому концентрации хватало лишь для того, чтобы попасть зубной щеткой в рот. Опустив подбородок, я изучил пригодность имеющихся одеяний для хореографии. Голубая рубашка. Темные джинсы. Белые носки под туфлями, с вентиляционной дыркой на большом пальце. Я официально труп. Винчестер ненавидит опоздавших. Винчестер ненавидит забывчивых. Винчестер ненавидит Кастиэля Новака. Не самые радужные перспективы, если учесть, что я попадаю под все три пункта. Но прогулять его занятие было высшей меры безрассудством (цитирую:«Только справка из морга являлась уважительной причиной вашего отсутствия. Но не чаще одного раза»), посему пришлось собрать остатки мужества в дрожащий кулак, вернуть сумку на плечо и двинуться прямиком в ад. ― И-и раз, и-и два… ― знакомый по многочисленным кошмарам и эротическим фантазиям, голос Винчестера, напряженный, как струна, отбивал ритм. Туфли остались под шкафчиком в раздевалке, и сейчас, переминаясь на цыпочках в носках, я воровато примерялся к дверной ручке. Судя по скорости счета и настенным часам, жужжащим над входом, они начали минут пятнадцать назад. Не так уж катастрофично, на мой взгляд. Но наши с Винчестером взгляды во многом не совпадали. Матовая светло-желтая дверь отворилась, неприветливо поскрипывая. Запыхавшийся, заранее перепуганный, я переступил порог тренировочного зала и поздоровался. Высокие зеркала, бегущие по всей длине двух стен, воссоздали армию моих страдальческих отражений. Замершие, как солдаты, парни у станка ― это наша мужская труппа. Ни одной юбки. Инициатива на создание сего коллектива лежала на раскачанных плечах Винчестера, который посчитал, что а) девушки будут отвлекать гормонально нестабильных студентов и б) мужская балетная партия недооценена. Он вообще полагал, что танцор ― существо бесполое, которое при надобности и в пачку нарядиться может, чем неоднократно мне угрожал. И пока девичьи и смешанные группы прятались в соседнем зале, мы, завлеченные, как бабочки в паучьи сети, оказались во власти Винчестера. Лично я считаю, истина кроется в том, что он побоялся связываться со слабым полом, так как его представительницы в первый семестр настрочили бы заявление о жестоком обращении. Обо всем этом я успел подумать, пока по залу раздавались сухие аплодисменты Винчестера ― в мой адрес. Остальные кидали по тому же адресу сочувственные кивки, попутно доставая коробки с попкорном в ожидании разборок. Мне оставалось только надеяться, что расправа будет недолгой и щадящей. ― Ваше высочество решило удостоить нас своим визитом? ― его вопрос эхом отпружинил от бетонных стен. Ответ Винчестеру не требовался: ― Право, какая честь! В глубине души меня подмывало ответить в тон, но, будучи в здравом уме, я лишь стушевался и уткнул глаза в пол. ― Простите за опоздание, ― и всё же рискнул ненадолго вскинуть взгляд, моргнул. ― Больше такого не повторится. ― Новак, ― не менее ласково, чем мотор трактора, проурчал он, ― напомни-ка мне, в который раз ты это говоришь? Пожалуй, если бы имелась учетная книжка, где я регистрирую каждое принесенное Винчестеру извинение, то она была бы толще телефонного справочника и называлась примерно так: «Автобиография Кастиэля Новака. Том XV». Винчестер наотрез отказывался слушать мои оправдания о дорожных пробках, как и любые другие оправдания (его мнение: «Если ты собираешься так же медленно, как соображаешь, то твои опоздания не слишком поразительны»). Он пренебрегал тем фактом, что я живу у черта на куличках, и вертолетной площадки на крыше моего дома ― памятника древнейшей архитектуры ― не предусмотрено. Синие круги под глазами могли засвидетельствовать, что подъем у меня и так в 5:45... Вслух я был менее многословен: ― Простите, пожалуйста. Перестрелка взглядами, недовольно поджатые губы, скрещенные на груди руки ― и я подозрительно легко отделался. Вскоре стало понятно, почему: Винчестер переключил пристальное внимание на мое нерабочее оперение. ― Переоденешься сам или мне тебя переодеть? ― он недобро прищурился и прошелся вдоль зеркальной стены. Второй вариант, безусловно, звучал заманчивей, чего нельзя было сказать о его нарочито мягком голосе. Я нервно смял лямку на плече. Парни делали вид, что растягиваются, но, по большей части, только их уши вибрировали от напряжения. ― Я забыл… ― судорожная заминка, ― форму. За этим последовало запатентованное преподавателями восклицание: ― А голову ты не забыл? Полагаю, разного рода педагогам раздают листовки со слэнгом, который им необходимо использовать в активном словарном запасе. Обычно такие выраженьица риторические, да и что можно сказать? «Нет, сэр, если вы приглядитесь повнимательней, то сможете заметить нечто овальное, прикрепленное к моей шее». В итоге я виновато опустил голову, намекая о ее присутствии. Едкая нотация Винчестера о том, что надо иметь двойную наглость, чтобы прийти в неположенное время, да еще и в неположенном виде, продолжалась часами. По ощущениям, во всяком случае. По астрономическим меркам приговор был вынесен спустя пару мучительных мгновений: ― Пятьдесят отжиманий в конце занятия, Новак. А сейчас соизволь размяться и присоединиться к своим более пунктуальным однокурсникам. Его система наказаний также включала в себя порку розгами, голодание и вешание на позорном столбе… Шучу, столба у нас в колледже нет. Выдавив зачем-то тихое «спасибо», я положил сумку на низкую деревянную скамью у входа; мы всегда оставляли их здесь, чтобы не украли. Путь в свободный угол зала, где сгружали синие маты, был достаточно коротким, но на всякий пожарный я двигался как под обстрелом. Присев на корточки, закатал рукава и расстегнул пуговицу на воротнике. Возобновился счет, и моя персона наконец-то перестала быть центральной мишенью. Ну, на какое-то время. Разогревшись, я влился в общий строй на батманах. Довольно опасно было приближаться к станку, когда рядом, как лопасти мельницы, махали мужские ноги ― но опасней было не сделать этого, когда за тобой исподлобья наблюдал бессердечный хореограф. Я встал с самого края ― за спиной безмолвно маячило только черное пианино. Вскоре я пришел к выводу, что Винчестер допустил меня к уроку, просто-напросто задумав поглумиться. Мало того, что я и сам чувствовал себя на фоне других, как в скафандре на пляже, ― идиотом, иначе выражаясь, ― в помещении было еще и невыносимо душно. Рубашка сморщилась и неприятно липла к пояснице, джинсы, тесно облегавшие самые стратегические места, теперь эти места жали и сковывали. Ситуацию не улучшал и порванный носок, особенно, когда Винчестер с маниакальной дотошностью инспектировал мои стопы на вывернутость. Но снять носки я не решался: босиком будет плохо скользить и можно не досчитаться парочки пальцев в итоге. ― Новак, счет слушай! ― рявкнул Винчестер, отвлекая от жутких образов того, как я собираю по паркету свои пальцы. Мы развернулись, чтобы выполнить отрывистое фраппе с другой ноги, и теперь я стоял первым в цепочке, лицом к пианино и Винчестеру. Он подошел ко мне почти вплотную и прохлопал ритм над ухом так, словно мимо прокатился оркестр с глухим дирижером. Я старался, искреннее старался компенсировать непрезентабельный вид, вкладывая душу в каждое движение. Но что объяснять это человеку, у которого она отсутствует. ― Зад подбери, ― продолжил он, и его раскрытая ладонь на аэродинамической скорости просвистела у упомянутой части тела. Я чуть не четвертовал собственный язык, сдерживая рвавшийся наружу писк. Щеки стали такими же красными, как и пострадавшие ягодицы, на которых скоро начнут образовываться вмятины. Когда мы вышли на середину, я пристроился во второй ряд, посчитав, что и так достаточно намозолил Винчестеру глаза. Он заметил это сразу и не поощрил: ― Новак, ты намеренно пытаешься слиться со стеной? Удачная попытка, во всяком случае, в интеллектуальном плане разницу заметить непросто. Но я, по-моему, неоднократно давал понять, где ты должен быть. Кто-то из ребят замаскировал короткий смешок под кашель: Винчестер указал на место ровнехонько по центру первого ряда. И хоть остаток урока пришлось провести под самым его носом, терроризировал он меня достаточно умеренно. Наверное, потому что я удвоил свои усилия, рассчитывая отвлечь внимание от дырки в носке, которая тем временем удвоила свои диаметры. После поклона ребята ушли охлаждаться в душ, а я остался отрабатывать отжимания. Терпеть их не могу почти так же сильно, как и самого Винчестера, но всё лучше, чем быть выставленным вон за опоздание. На уровне глаз были видны только его мягкие черные кроссовки, правая нога нетерпеливо притоптывала. Наедине с Винчестером было неуютно, отчасти потому, что непристойности мгновенно баррикадировали сознание. Когда он отпускал меня, то предложил дать попользоваться несмываемым маркером, чтобы я мог записать час начала занятий («Желательно на лбу, поближе к тому месту, где большинство людей ― прискорбно, что ты не входишь в число этих счастливчиков, ― держат информацию»). Времени до следующей лекции, на которую я готовил доклад, было в обрез. В пустой, как и по приходу, раздевалке тучи сгустились, стоило понять, что одежду можно выжимать, даже нижнее белье; да и веяло от меня, точно в солнечный день от помойки. Сменки, по понятным причинами, не имелось. И проще было слетать на Луну, чем добраться до дома в час пик за свежей рубашкой. Я был вынужден нестись в костюмерную для театралов, где мне милостиво одолжили реквизит: бежевый тренч, рукава которого едва не доставали до колен, и офисные штаны, в брючины которых мог влезть упитанный фонарный столб. Комплект был очень похож на костюм Константина, который в передышках между экзорцизмом ел слишком много булочек с солью. На лекцию я, конечно, тоже опоздал. Это в полной мере позволило присутствующим оценить мой нелепый вид, пока я пробирался через всю аудиторию. Даже преподаватель вместо вопросов по докладу осведомился сменой имиджа. И я должен был пенять за всё на себя, но злился только на Винчестера. Особенно, когда на перерыве мы пересеклись с ним в одном из коридоров, и он громко фыркнул. Сукин сын. * * * Бескорыстной аренда костюма не оказалась, и пришлось сортировать театральный хлам в качестве благодарности. Домой я вернулся в самом скверном расположении духа и ярко-зеленых перьях, застрявших в волосах. На диване в объятиях с пультом нежился Чак, мой сосед. Он учился на третьем курсе того же колледжа искусств, на музыкальном отделении, и иногда аккомпанировал нашей труппе на фортепиано ― в такие дни Винчестер мог не растрачивать силы на счет, а просто сосредоточиться на моем «отвратительном владении телом». Но сегодня Чак заявил, что у него творческий кризис (читай: отыскал повод прогулять колледж), и единственным аккомпанементом был его зычный храп с утра. ― Выглядишь помятым, ― вместо приветствия сказал Чак, обернувшись на шум в прихожей. Ну, если прихожей можно было назвать коврик для ног. Мы снимали эту окраинную квартиру по дешевке (неудивительно: создавалось ощущение, что весь дом склеил из картона гигантский ребенок), польстившись на отсутствие комендантского часа ― хотя я бы не рискнул прогуляться здесь после одиннадцати без перцового баллончика в кармане. ― Сделай одолжение, сыграй при моем следующем появлении похоронный марш, ― проворчал я, скидывая обувь и вешая сумку на крючок. Мне бы не помешал душ и что-нибудь более сытное, чем воздух, которым пришлось довольствоваться весь день. Но силы уцелели лишь на то, чтобы плюхнуться рядом с Чаком на диван, красную обивку которого разбавлял узор в черный горошек (вообще-то, это были прожоги от сигарет, но сосед упорно считал их дизайнерским ходом). ― Ты влюблен в него, да? ― будничным тоном изрек Чак. Моя ориентация никогда не была предметом обсуждения, но многочисленные скинни в гардеробе и Мадонна на звонке телефона говорили, наверное, за себя. Да и в целом, претендентов на звание «Гетеросексуальность года. Секция “балет”» можно было по пальцам пересчитать. Я вздохнул, а Чак не стал уточнять, о ком речь, потому что и журнальному столику, на который я закинул ноги, было понятно. Да, я влюблен в Винчестера. Нет, я никогда не признаюсь об этом во всеуслышание. ― Ненависть ― более уместное определение. К тому же, она у нас взаимная. Чак пощелкал каналы, и, остановившись на унылой мелодраме, сказал: ― Не думаю, что он ненавидит тебя. Я горько хмыкнул. Если взять (очень осторожно и в связанном виде) Винчестера, то самое обидное, как ни странно, что и он гей. Он не скрывал своих предпочтений и мог доходчиво объяснить студенткам, норовившим раздвинуть ноги не только для глубокого плие, что им не хватало пары колокольчиков. Ну, может, немного не таким текстом, но суть прежняя. Меня это знание лишь дразнило и усложняло существование, потому что дурацкая надежда переставала казаться такой дурацкой. ― Либо у меня нет чувства юмора, либо ты чудовищно оговорился. ― Серьезно, Кас. Приглядись, ― настаивал он. По статистике, многие талантливые музыканты страдают умственными отклонениями. Чак, несомненно, попадал под эту категорию, иначе объяснения его заявлениям у меня отсутствуют. Увы. В знак уважения к соседу я даже вспомнил, как Винчестер смотрит на меня, будто жаждет высосать душу. Пожалуй, задержи он на мне взгляд подольше, мои останки и кремировать не пришлось бы. Этими наблюдениями я и поделился с Чаком, прежде чем встать и отправиться обмениваться слюнной жидкостью с подушкой. В ответ он покачал головой и снова принялся щелкать каналы. Заснул я, кажется, в процессе полета на кровать. * * * Вторник ― единственный день, когда в расписании не было хореографии, но даже этот светлый праздник я посвятил размышлениям о Винчестере. Стоя под теплым душем, я остервенело втирал шампунь в голову, словно он мог вымыть оттуда все нежелательные мысли. Но слова Чака никак не давали покоя. Может, я и впрямь упустил что-то важное? Чем-то же Винчестер руководствовался, когда отбирал студентов на открытом уроке в начале года; тогда присутствовали еще несколько хореографов, и вместе они следили за каждым нашим вдохом. Накануне я дико разволновался, полночи повторял элементы и позиции ― не те, что являлись частью Камасутры, но, увидев мистера Винчестера, посчитал это большим упущением. И каково же было мое удивление, когда спустя два дня мое имя значилось в списке, приколотым к стенду красной кнопкой и подписанным им. Попасть к Винчестеру считалось уделом Избранных. Или продавших душу дьяволу. Первая неделя занятий прошло мирно, хотя Винчестер уже тогда оставил попытки постоянно выговаривать «Кастиэль». Удачный момент, чтобы передать родителям привет и поблагодарить за имя, выбранное по принципу: назовем этого ревущего монстра в честь ангела сострадания, и наши мольбы о тишине будут услышаны. Религиозное жертвоприношение успеха не возымело, зато всю жизнь мне приходится отзываться на тактичное «эй ты, как там тебя?». Или, в данном случае, на лающее «Новак». Через месяц я возненавидел свою фамилию, а вместе с ней и Винчестера, который придирался ко мне больше чем к другим. Пока все твердили, что у меня талант и грандиозное будущее, он отчитывал меня как десятилетнего, крайне тупого ребенка, который путал алфавит с таблицей умножения. И чем сильнее я ненавидел его, тем сильнее желал. В нем я видел вызов. Я сгонял с себя семь потов, занимался по выходным и праздникам, почти жил в этом зале, чтобы добиться его расположения. Но по отношению ко мне Винчестер был совершенно скуп на эмоции, которые имели окраску положительных. Самое похвальное, что я от него слышал, ― «сойдет для барышни». Пена уже щипала глаза, а я всё искал скрытый подтекст в его действиях. Мне хотелось, очень хотелось ему нравиться. Не только как ученик. Может, когда Винчестер указывал мне на серую перекладину со словами, что это хореографический станок, а не горизонтальный шест для стриптиза, ― он посылал тайный призыв? Ясно было только одно: умники врут, заверяя, что лучшие идеи приходят в душе. Меня в конце концов настигла лишь эрекция и Чак, потребовавший оставить ему горячую воду. * * * По четвергам занятие проходило после курса первой помощи, что, на мой взгляд, являлось недвусмысленным намеком. И пророк Кастиэль Новак оказался чертовски прав. Винчестер чинно прошествовал в зал, когда мы уже разогревались, перебрасываясь свежими сплетнями. Его появление обострило все мои ощущения, будто под ноготь иголкой укололи. Я крепче впился в станок, когда он прошел мимо и занял табурет у фортепиано. Оценив степень нашей готовности к работе, он сделал объявление. Не о своем увольнении, к превеликому… разочарованию? Облегчению? Не уверен, что означал мой длинный судорожный выдох. Раз в месяц вместо классического урока мы растягивались ― и только. Сегодня был именно такой день (я называл его «днем рулета», потому что большую часть времени мы проводили скрученными в некоем подобии этого десерта), и перспектива лично мне не улыбалась. Судя по кислым минам однокурсников, им тоже. Но по словам Винчестера, без пластичности мы могли пробоваться на сцену лишь в качестве декораций («Бревен, например», ― сказал он, выразительно посмотрев на меня; я сдержал желание показать ему язык. Или фак). Начали мы с упражнений на гибкость. Здесь я приободрился, так как был почти гуттаперчевым и запросто мог закинуть колени за уши (возникает, знаете ли, порой необходимость). Как ни вился Винчестер вокруг, прикопаться было не к чему. Мой триумф длился вплоть до того, как мы взялись за шпагаты. И тогда спесь моментально спала с меня. Наверное, к середине курса стоило бы научиться таким простым вещам, но если на поперечном шпагате я еще мог худо-бедно высидеть (секунды две, вообще-то), то на продольном ― всё, баста! Я добросовестно старался развести ноги в прямую линию, правда, между зазором под ними мог проехать товарный состав. С дурным предчувствием я оглянулся на Винчестера, который устроил рейд с целью «помочь» нуждающимся. Когда он дошел до меня ― а я опять притиснулся почти с краю, ― то аккуратно присел на корточки рядом. ― Терпи, ― предупредил он заблаговременно. Я сглотнул, бактерии на ладонях утонули в выступившем поту. Мы скрестились взглядами в зеркале, и он плавно надавил коленом на мое заднее бедро. Мышцы протестующе напряглись, по ним заструилась звенящая боль. Действуя на инстинктах, я жестче уперся кулаками по обе стороны от себя, но он обхватил мои запястья и оторвал их от спасительного пола. Теперь я был в его полной милости: помешать не мог, спина почти прижата к его груди, он же и удерживал мое равновесие. Сердце гремело в висках так, что я не сразу услышал его тихое, но твердое бормотанье: ― Расслабься, и нам обоим будет легче. Сосредоточься на дыхании. Больно, больно, больно ― это слово пульсировало внутри, как запись заевшей кассеты. Я попробовал, как он и сказал, сосредоточиться на планомерных вдохах-выдохах. Но вместо этого почувствовал его дыхание на своем затылке и шее, и перед зажмуренными глазами поплыли черные круги. Если бы не ситуация, я бы завелся от того, как двузначно звучали его наставления. Вокруг пупка даже затеплилось возбуждение, ненадолго размягчившее сопротивление в мышцах, ― и в этот момент он надавил сильнее. ― Не зажимайся, говорю, ― повторил Винчестер. Мои руки, стиснутые его мозолистыми пальцами, непроизвольно сжимались до белых костяшек и разжимались. Мне стоило всей выдержки не произнести ни звука, когда он полностью прижал бедро к полу. Он неторопливо, как назло, досчитал до двадцати, после чего ослабил хватку и медленно убрал свое колено. Поставил сначала одну мою негнущуюся руку на пол, потом ― вторую. ― Жить будешь, Новак, ― обнадежил он, уловив мою перекошенную гримасу ― оказалось, я искусал нижнюю губу до крови ― в запотевшем зеркале. Винчестер хлопнул меня по плечу и направился к следующей жертве. * * * Было тепло и солнечно, и последнюю перемену пятницы я проводил во внутреннем дворике, на ступеньках крыльца. Я был занят распутыванием наушников, как вдруг начал задыхаться ― и даже не от злости на непослушные провода. Парфюм, сладкий настолько, что казалось, будто на зубах скрипел сахар, отравил окружающую атмосферу. Только когда подул легкий ветерок, я смог спокойно вдохнуть и повернуться к Бальтазару, моему приятелю и танцору нашей труппы. Он примостился ступенькой выше. ― Какие планы на воскресенье, милый? ― бодро поинтересовался он. Дышать поблизости его надушенной шеи приходилось через рот, поэтому с ответом возникли сложности. Я облегчил себе задачу, пожав плечами. Если в субботу я отрабатывал элементы, которые Винчестер считал в моем исполнении наиболее жалкими, то в воскресенье… Наверное, буду пересматривать «Отчаянных домохозяек» вместе с Чаком, что можно считать полнейшим отсутствием планов. Бальтазар придвинулся ближе и, прежде чем заговорить, надул розовый пузырь из жвачки. ― Пойдем со мной в «Скандал». Я раскручивал последний узел, но услышанное заставило меня замереть. ― Он находится на другом конце планеты, ― возразил я, слишком поспешно вернувшись к делу. Из всех клубов, этот ― последний, в который бы я добровольно отправился. И причина, конечно, не только в его местоположении (от нашего дома и путь до автобусной остановки ― настоящая экспедиция). ― А если я напомню, что там зависает наш горячий хореограф, расстояние перестанет быть преградой? ― Бальтазар поиграл светлыми бровями, которые изгибались, как тонкие гусеницы. Я напрягся: это и есть главный повод, чтобы держаться оттуда подальше даже в светлое время суток. Однажды я посетил «Скандал», отдавив кому-то ногу и в качестве бонуса облив коктейлем. И когда поднял глаза, «кем-то» оказался Винчестер ― славу богу, он ненавидел меня уже до этого. В отчаянии я предложил постирать его футболку, а он посмотрел на меня как на слабоумного и ехидно спросил, не желаю ли я еще и обувь почистить. Как выяснилось позже, он бывал там почти каждые выходные, а Бальтазар не посчитал нужным упомянуть об этой «незначительной детальке». ― Давай, синие глазки, соглашайся, ― Бальтазар пихнул меня в плечо, выталкивая из воспоминаний, от которых до сих пор уши розовели. ― Единственным замечанием к тебе он предъявит слишком большое количество одежды. Возможно, мне и стоило немного встряхнуться ― а «Скандал» считался одним из лучших мест для этого. Но по окончанию недели усталость и напряжение сгустились, выхлебав все силы на пьяные подвиги, которыми обычно заканчивались посиделки с Бальтазаром. И проблема под кодовым названием «Винчестер» никуда не девалась. Ставлю сто баксов: он посещал клуб, расположенный от колледжа дальше других, чтобы отдохнуть от физиономий студентов (хотя я все еще был уверен, что дома он метал дротики в фотографию из моего личного дела). Я попробовал откреститься, не задев тонкую душевную организацию Бальтазара: ― Но зачем тебе я, разве ты не хочешь познакомиться с кем-нибудь? ― Ну, если вдруг ― что, конечно, маловероятно ― я не найду себе симпатичного компаньона на ночь, а ты не уговоришь Винчестера научить тебя парочке новых элементов… мы сможем утешить друг друга старым проверенным способом, ― он положил ладонь на мое колено и намекающе провел ею выше. Нечестный прием! Он ведь знал, как у меня сейчас туго с личной жизнью, как ниже пояса всё покрылось слоем пыли. Проблема заключалась в том, что я не мог подцепить кого-нибудь на ночь ― от одноразовых партнеров, забывавших мое имя через мгновение после знакомства, я чувствовал себя использованным и жалким. А постоянные отношения мешал завести тот маленький факт, что я уже был решительно и бесповоротно влюблен. Бальтазар ― другое дело. Мы с ним не спали никогда, но оказывали дружескую помощь руками и ртом. И у нас было много общего. Например, мы оба на дух не переносили Титаник. Но если Бальтазар невзлюбил Селин Дион («Выключи н-немедленно!» ― вопил он, пока мы уплывали от плеера в соленом море его слез), то у меня были претензии к сюжету: почему героиня Кейт разлеглась на двери, как на надувном матрасе, в то время, как белоснежные зубы Лео развлекали ее зажигательной чечеткой? Оставив кинематографический феминизм (и, к сожалению, молодого Лео) в стороне, вернемся к реальности. Я был на девяносто восемь процентов уверен, что проведу ночь не один, ― и сомнения пропали без вести. ― Только если ты не будешь душиться этим сладким… ― «дерьмом», ― парфюмом, ― для приличия проворчал я. Да и не факт, что Винчестер там будет. А если и будет ― эта мысль отозвалась трепетным волнением в груди ― я постараюсь не попадаться ему на глаза. * * * Над входом в «Скандал» колыхался флажок, выкрашенный в цвета радуги. Томясь в гудящей очереди у клуба, я искренне жалел, что попросил Бальтазара не пользоваться тем парфюмом. Вместе этого он вылил на себя бутылочку настолько горького одеколона, что кислородной маски в кармане очень не хватало. Фальшивые ID, по которым нам уже исполнился двадцать один год, были наготове, и проблем с охраной не возникло ― хотя один вышибала сморщил крупный нос, когда Бальтазар летящей походкой проплыл мимо. Внутри было шумно и тесно. Мы пробились к длинному бару, где я ограничился фруктовым пуншем, а Бальтазар ― мутью с нанизанной на стакан долькой апельсина и черной трубочкой. Он зудел что-то одобрительное про задницу бармена, а я без конца озирался: по краям крутились обсыпанные блестками танцоры, на площадке жались друг к другу, как селедки, посетители. И пусть накануне я убеждал себя, что буду избегать встречи с Винчестером, на всякий случай тщательно побрился и даже причесался. ― Всё, дружок, я на охоту, ― пустой стакан звякнул по темной столешнице. Бальтазар поднялся, провожая жадным взглядом удаляющегося бармена. Точнее, его нижнюю половину. ― На рыбалку, ― рассеянно поправил я, вспомнив ассоциацию с селедкой. ― А? Ну да, ну да… Встретимся здесь через час, пойдет? Если меня к тому времени не будет, можешь не дожидаться. Не скучай, милый, ― он потрепал меня по щеке и ушел в направлении комнаты отдыха. За ним распространялось облако ядовитого запаха. Я допил свой пунш и с удивлением отметил, что музыка перестала казаться такой громкой, а танцы ― такой уж отвратной затеей: в конце концов не зря я учился на хореографическом отделении (даже если мои умения двигаться уместней смотрелись бы на балу девятнадцатого века). Выбравшись на танцпол, я принялся покачиваться в такт песням, текста в которых было ровно на строчку. Но толком в атмосферу не погрузился ― я скрупулезно и опасливо всматривался в каждое лицо, мелькавшее поблизости, а, учитывая их количество… Так прошло минут сорок, и раздражение от того, что я не могу отключиться от всего и плюнуть на осторожность, нарастало. Я решил подойти к бару заранее и выпить добавку пунша, пока Бальтазар еще не вернулся. Забравшись на свободный табурет, разгладил мятую купюру из кармана и сделал заказ. Время ожидания я провел, ворочаясь на и выискивая его высокую фигуру. Когда напиток с фруктовыми кубиками на дне наконец-таки принесли, я заволновался, а придет ли он вообще. Но важность этого предположения померкла, как только, поднеся стакан к губам и сделав большой глоток, я услышал бармена на дальнем конце бара: ― Скотч с яблочным соком, Дин. ― Спасибо. Пунш попал не в то горло, и я поперхнулся. Голос этого посетителя сложно было перепутать или не узнать, несмотря на громко визжащие колонки. Даже забавно: стоило мне ненадолго потерять бдительность, и последствия тут как тут. Я весь будто уменьшился в размерах, пока поворачивал голову вбок. Обзор перекрывал двухметровый мужик-шкаф, бросавший на меня сальные взгляды и попивавший пиво из кружки, сравнимой с ведром; но, выглянув из-за его богатырского плеча, я всё же рассмотрел человека через шесть табуретов от себя. После проморгался как следует, но вроде бы выпил не столько, чтобы зрение подводило. Действительно Винчестер. Дин Винчестер. Он словно почувствовал, что за ним наблюдали, и тоже повернулся, удивленно вскинув брови, ― а я тут же дернулся назад, скрывшись за двухметровой крепостью по соседству. Он меня видел, точно видел. Я перебрал все варианты действий, большинство из которых содержали план эвакуации из клуба. Но не мог же я притвориться, что не пялился на него только что! Здороваться издалека было бесполезно, скорее посадишь голос, чем докричишься. Подойти ― не подойти? Возможно, детина, спросивший, на кого заглядывается такой сладкий мальчик, придал мне ускорения для того, чтобы сдвинуться с места. Выпив остатки пунша, я поднялся на нетвердых ногах и обогнул разделяющее нас пространство. Винчестер хрипло смеялся над чем-то с барменом, и моего присутствия за своей спиной не ощущал. Когда бармен удалился, я сначала хотел дотронуться до его плеча, но, побоявшись, что меня ударит током, просто громко сказал: ― Здравствуйте. Винчестер медленно развернулся и снова вздернул брови. В его руке был низкий стакан, набитый листьями мяты. Без всяких украшений ― не то чтобы я ожидал увидеть вишенку и зонтик сверху. Сложно было сказать, раздражен он или рассержен, или и то, и другое. Внешне он никак этого не проявлял. ― Развлекаешься, Новак? ― хмыкнул он и пробежался по мне небрежным взглядом от макушки до пят. Меня вслед за этим взглядом, как шелковой тканью, покрывали мурашки. ― Выходной ведь, ― как можно дружелюбней отрапортовал я и поставил локоть на узкую стойку бара. Казалось непривычным общаться с ним в такой неформальной обстановке, и я нервно тер запястья. Он был в тонком кашемировом свитере и зауженных джинсах и, надо сказать, выглядел прекрасно. Я бы всё сейчас отдал, чтобы уединиться с ним в одной из комнат отдыха. О чем подискуссировать, я не знал, поэтому Винчестер взял эту почетную обязанность на себя: ― И что, планируешь по этому поводу напиться? Он кивнул на бар. Бармен ловко жонглировал бутылками, жужжал шейкер, бокалы, кружки и стаканы наполнялись и опустошались. ― Мне есть восемнадцать, ― сказал я не то с вызовом, не то с намеком. Секундой позже сообразил, что глупо было говорить об этом, когда полного совершеннолетия достигали только в двадцать один год. Я был уверен, что Винчестер тыкнет меня в это носом, пригрозив административной ответственностью, но его последующие слова задели гораздо больнее: ― Восемнадцать есть, мозгов ― нет. Тебе в понедельник на учебу. Обидно было, стыдно признаться, почти до слез. Праздное выражение стерлось с лица, настрой смыло, как песок волной. Ему, между прочим, тоже на работу полагалось ходить. Наверное, всё мое существо кричало о смертельном оскорблении, потому что продолжил он чуть менее высокомерно: ― И не нарывайся на неприятности. Я успел проследить, как его взгляд нашинковал двухметрового великана, подбивавшего ко мне клинья, в мясной супчик. Это отозвалось таким теплом в груди, что мне захотелось прислушаться к его совету и отправиться домой ― завтра и правда вставать ни свет ни заря… Но обоняние раздражил запах, предвещавший появление Бальтазара, про которого я благополучно забыл. ― О, привет, мистер Винчестер. Отличный вечерок, а? ― Бальтазар приветственно помахал. Некоторые студенты и вовсе обращались к Винчестеру по имени ― полная противоположность сухим официально-деловым отношениям, сложившимся между нами. Судя по виду Винчестера, вечерок явно был лучше, пока не появились мы оба. Возможно, он тоже планировал найти себе компанию на ночь ― мысль липко осела на душе. Я пытался наступить Бальтазару на ногу, чтобы тот не ляпнул лишнего, но этот сигнал он воспринял по-своему. ― Упс, я вас двоих, наверное, отвлекаю…

 

@темы: Авторский фик, Нью-Йорк (2014), Слэш, PG-13

---

День романтики в Массачусетсе!

[Приключения в Массачусетсе]

Название: The One That Got Away
Автор: Команда Массачусетса
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Дженсен/Миша
Категория: слэш
Жанр: натянутый романс, драма, фантастика
Рейтинг: PG-13
Продолжительность: 3:03
Музыка: Katy Perry - The One That Got Away
Саммари: Они встретились, когда обоим стукнуло по 18, на местной дискотеке. Они легко сошлись и очень скоро поняли, что зашли далеко за границы дружбы. Но Миша уехал, и Дженсен об этом узнает только со слов Мишиного отца. Через десять лет они встретятся: Дженсен будет на службе, а Миша будет пытаться получить секретные сведения с закрытой военной базы, на которой Дженсен и служит. После допроса Дженсен отпускает свою первую любовь, но очень зря - скоро в газетах появится новость о погибшем во время поиска материала военном корреспонденте. Может, судьба даст им второй шанс?..
Дисклаймер: За превышение скорости мы временно лишили сценаристов прав
Примечание: Просим прощения у всех за задержку, выкладываемся с разрешения оргов еще б они не разрешили ахаха
Источники: "Пожиратель душ", "Кидалы", "Скорая помощь", "Зачарованные", "Сверхъестественное", "Апокалипсис Стоунхендж", "Братья по оружию", "Морская полиция: Спецотдел"
Cкачать: yadi.sk/i/exVCfyj3b7KYw

@темы: Клип, Массачусетс (2014), PG-13

---

День второй - день романтики: Флорида

[Двое из Чистилища не считая вампира]

Название: Отремонтируй это!
Автор: Miami Beach
Бета: Miami Beach
Размер: мини, 2655 слов
Пейринг/Персонажи: Дин/Кастиэль, Чарли, упоминается Кроули
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф, юмор
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: Наши музы пьют только фирменные коктейли, а травку мы заимствуем у сценаристов
Саммари: Когда Дин встречает очаровательного сантехника Кастиэля, он впечатлен им настолько, что забывает обо всем на свете. С этого момента настойчивое желание вновь встретиться с ним не покидает Дина, и у него, конечно же, есть План.
Предупреждение: AU, возможен ООС

Дин закончил снимать второй ботинок, когда увидел в прихожей мужской бежевый плащ. Чужой мужской бежевый плащ. Он совершенно точно не мог принадлежать Чарли даже со всеми ее закидонами, и уж конечно, ни одной из ее подружек он тоже не принадлежал, и это значило что-то определенно очень странное. Быстро скинув с себя куртку, Дин прошел на кухню, но по пути был перехвачен самой Чарли, облокотившейся на перегородку между кухней и гостиной. Где-то под раковиной слышалось шебуршение.
— У нас сломался смеситель, — тихо пробормотала Чарли, держа в руках кружку с чаем. — Я вызвала мастера. И у него просто шикарная задница.
Последнее она произнесла прямо на ухо Дину, который тут же от нее отшатнулся.
— И почему я думал, что ты не по этой части? — Дин улыбнулся, забирая у нее кружку и делая глоток. — Почему не дождалась меня?
— Из крана хлестало как из фонтана, еще пара часов и нам бы пришлось возмещать убытки за ремонт соседям снизу. Насчет задницы я серьезно, зацени сам.
Она чуть сдвинулась в сторону, давая Дину полный обзор. Задница, торчащая из-под их раковины, действительно была что надо. Обтянутая синим рабочим комбинезоном, она выглядела соблазнительной, но Дин лишь прикрыл рукой глаза, ухмыляясь Чарли.
— Ты извращенка. Иди смотри на женские попки, или я усомнюсь в твоем чистом и искреннем желании жить со мной только потому, что мы друзья.
— Не волнуйся, на твою не претендую! — Чарли ткнула его кулаком в плечо.— Я же могу просто любоваться прекрасным? Но раз уж сейчас на кухне появился истинный ценитель мужских задниц, то я удаляюсь.
— Ты ведь понимаешь, что он мог все слышать? — прошептал Дин, все еще продолжая оглядывать предмет их диалога.
— Возможно, — подмигнула ему Чарли и ушла в свою комнату. Чарли не была бы собой, если бы даже в такой ситуации не попыталась его свести с кем-нибудь. Когда они решили снимать квартиру вместе, Дину показалась забавной эта идея. Парень и девушка, живущие рядом, без желания переспать друг с другом, да еще и приводящие к себе любовников — Дин редко слышал о подобном среди друзей и знакомых, и, черт возьми, его более чем устраивала такая ситуация.
Дин проводил подругу взглядом, а затем, стараясь создать как можно больше шума, протопал к холодильнику. Обладатель шикарной задницы лишь перевернулся на спину, скрывая от взгляда Дина привлекшие столько внимания ягодицы. Спереди он тоже выглядел неплохо, но Дин не видел его лица, а этого определенно хотелось, и, поразмыслив пару секунд, он все же присел рядом.
— Привет, — начал он, надеясь, что не слишком отвлечет парня от работы, вдруг припоминая, как сам терпеть не мог, когда кто-то вытаскивал его из-под машины в самый разгар ремонта. — Как продвигается?
— Привет, — донеслось из-под раковины, и, черт, у парня сексуальной была не только задница, но и голос. — Уже заканчиваю.
— Я Дин, тоже живу здесь.
— О, ясно.
Дин услышал скрежет гаечного ключа и почувствовал себя немного глупо. Надо было дождаться, когда парень закончить работать, а потом лезть к нему знакомиться. Он поднялся и все же достал из холодильника сок, разочарованно понимая, что остававшееся пиво они с Чарли выпили вчера. Но ему было совершенно лень идти за новым сейчас, тем более не тогда, когда сексуальный сантехник корпел над его смесителем. Дину вдруг припомнились сюжеты немецкого порно, и он похабно ухмыльнулся, впрочем, тут же в памяти всплыли и слова его несносного брата о том, что он путает реальность с порно.
— Ну вот и все, почти как новый.
Из-под раковины показалась темная макушка, и Дин, нацепив на свое лицо самое соблазнительное выражение, развернулся к нему.
Ох. Парень был действительно красив. Его глаза были ярко-синими, а губы так и просили прикоснуться к ним хоть кончиками пальцев. Не портил картину даже небольшой черный след на подбородке. Дин сглотнул и протянул ему руку.
— Дин Винчестер.
— Кастиэль Новак, — парень посмотрел на свои запачканные черным ладони, не решаясь подать их Дину, и тот мысленно дал себе оплеуху. Кретин.
— Говоришь, будет, как новый? — спросил он, пытаясь найти тему для разговора, потому что, черт, Кастиэль в этой своей форме, со своим низким голосом и всклокоченными, как после хорошего секса, волосами уже возбуждал в Дине некоторые фантазии. Было просто необходимо задержать его в квартире еще ненадолго.
— Да, я заменил прокладку, она прохудилась, и немного подкрутил гайки. Теперь все должно быть в порядке.
Он отчитывался так, словно Дин дотошно хотел проверить работу, и, хотя это не было лишено смысла, не это было в планах у Дина.
— Ээ, хорошо. Хочешь чего-нибудь выпить? Пиво кончилось, но сок или кофе?
— Вообще-то нам не положено что-либо есть в доме клиентов, но я бы выпил воды, если можно.
Дин посмотрел на его губы и понял, что зависает. Двигаясь на автомате, он налил Кастиэлю стакан воды.
— Так, и давно ты сантехник? Я имею в виду, ты выглядишь довольно молодым для такой работы.
— Я не только сантехник, любой ремонт по дому. Я учусь, так что это подработка. В детстве мне постоянно приходилось что-нибудь чинить, чтоб не тратить деньги на новое. А теперь я этим даже зарабатываю.
Он замолчал, и какое-то время они просто смотрели друг на друга. Дин чувствовал, что улыбается как дурак. Когда Дин уже было решился позвать его выпить чего-нибудь в бар, Кастиэль прервал молчание.
— Спасибо за воду, мне пора. Нужно бежать, если я не хочу придти на занятия в этом костюме.
Он провел руками по своей узкой униформе, и Дин проследил взглядом его движение, залипая в районе талии и бедер. О, он был бы вовсе не прочь, чтоб Кас продолжал ходить в этой форме. И было бы еще лучше, если бы он снял ее прямо сейчас.
— Сколько мы тебе должны?
— О, нет-нет. Счет будет вместе с платой за квартиру. У нас контракт с управляющим этого дома.
Дин только растерянно кивнул.
— Было приятно познакомиться, Дин, — сказал Кастиэль, уже выходя за порог квартиры. Он легко улыбнулся ему, и Дин выдавил из себя такую же улыбку в ответ, все еще продолжая быть слегка зачарованным этим парнем. И лишь когда его шаги застучали вниз по ступенькам, Дин осознал, что только что упустил свой шанс узнать хотя бы его номер.

Впрочем, план родился в его голове уже на следующий день.

Он подгадал, когда у него будет выходной, а Чарли отправится по делам, чтобы остаться в квартире одному.
Их кондиционер давно нуждался в техобслуживании, только Дин вечно откладывал это, несмотря на то, что деньки стояли довольно жаркие. Когда с кондиционером было покончено, обнаружилось слабое место в плане Дина — изначально он не продумал то, как вызовет к себе именно Кастиэля. Строго говоря, он даже не позаботился о том, чтобы узнать у Чарли телефонный номер той компании по ремонту, где работал Кастиэль.
Однако он не долго пребывал в раздумьях — вспомнил о том, что Кастиэль упоминал про контракт с управляющим их домом. Управляющего звали Кроули, и Дин был с ним на короткой ноге. Узнать у него телефон проблемой не было, однако, судя по хитрой улыбке, Кроули был в курсе всего происходящего в его доме и даже того, что еще только могло произойти. Дин был немало ошарашен, когда вместо диспетчера попал прямо на Кастиэля. Откуда у Кроули его личный номер, Дин старался не думать, а думал он о том, что опять повел себя, как кретин, потому что то, как он неловко мямлил в трубку, объясняя Касу про сломавшийся кондиционер, не могло считаться нормальным взрослым разговором. Впрочем, ругать себя он начал только после того, как положил трубку, а до этого сплошь наслаждался низким тембром голоса Каса, и, кажется, уже только от этого он мог ощутить напряжение в паху.
Когда Кастиэль пришел, Дин вовсе не чувствовал себя готовым. Такое случалось с ним впервые. Черт, он надел свою лучшую футболку, уложил по-особому волосы, два раза почистил зубы и откопал на полке в ванной свой одеколон. Но как только он увидел Кастиэля, вся его привычная бравада перешла в какой-то ступор.
Кастиэль был прекрасен.
Он мог бы спокойно красоваться на обложке какого-нибудь журнала, которые нет-нет, да покупал Дин. Он поздоровался, смело отвечая на пристально-томный взгляд Дина, чуть улыбнулся, когда их руки соприкоснулись в пожатии, и сразу же прошел к оставленной у стены стремянке. Дин уселся на диван, который до прихода Каса специально передвинул для лучшего обзора.
Через полчаса им обоим было слишком жарко. Можно было винить в этом и жару в их солнечном штате, и сломанный кондиционер, но Дин нашел бы еще парочку причин, таких как идеально узкие бедра и идеально упругая задница. Он без стыда залипал на них, зная, что Кастиэль не может видеть его жадный взгляд, и ему казалось, что вместо крови в его теле циркулирует жидкая лава.
Кастиэлю тоже было жарко. Ему, в отличие от Дина, приходилось стоять практически упершись макушкой в потолок, да еще и разбираться в недрах поломавшегося агрегата, над которым Дин постарался на совесть. Он, уже извинившись перед Дином, скинул до пояса свой рабочий комбинезон, приоткрыв в меру накаченный торс, обтянутый белой майкой. Впрочем, для Дина это было только в радость.
Иногда Кастиэль просил подать ему инструменты, тогда Дин старался завести разговор о чем-нибудь, памятуя, что вообще-то раньше у него не было проблем с косноязычием. Таким образом он выяснил, что Кастиэль учился на медбрата. Вообще-то мечтой его было стать врачом, но финансовое положение этому вовсе не способствовало. В ответ Дин рассказал ему о Сэме. Тот учился на юриста, чем Дин немало гордился.
Еще он узнал, что Кастиэль категорически не приемлет пиво (поэтому его Дин задвинул подальше), из напитков предпочитает малиново-клубничный смузи и гранатовый сок (и Дину вновь пришлось предложить ему только воду, а заикнуться о походе в бар он вообще не решился, услышав такой выбор напитков), а из всей еды в доме Дина подходящей ощущался лишь бутерброд с арахисовым маслом, впрочем, потом они сошлись, что гамбургеры — это тоже хорошо.
К тому моменту, когда Кастиэль разобрался с кондиционером, Дин чувствовал себя непоправимо влюбленным в эти синие глаза и пухлые губы, изредка разъезжающиеся в робкой улыбке, а еще бесконечно несчастным из-за собственной внезапной неуверенности.
— Слушай, Кас, — начал он, когда Кастиэль уже собирал свои инструменты обратно в ящик. — У меня тут внезапно образовалось два билета на следующий бейсбольный матч…
Дин врал, билетов у него не было, однако был приятель, через которого можно было достать все, что угодно
Кастиэль внимательно посмотрел на него.
— Неплохо. С кем пойдешь?
— Обычно я ходил на игры с братом, — Дин собирался добавить, что сейчас-то место вакантно, раз Сэм укатил в свой колледж на другом конце страны, однако Кас перебил его.
— О, я тоже ходил на игры с братьями. Они пытались привить мне любовь к спорту. Это было сплошным мучением. — Тон Каса был небрежным, но его плечи дернулись, словно он не мог вспоминать о матчах без содрогания.
Улыбка сползла с лица Дина. Он не собирался сдаваться, однако прежде, чем он смог придумать еще какое-нибудь место для свидания (свидания?! Боже, да он действительно собрался вести Каса на свидание!), мобильник Каса громко зазвонил.
— Извини, это, должно быть, еще один вызов.
И, черт возьми, они вновь неловко прощались у двери Дина. Однако на этот раз Кастиэль не спешил так, как в прошлый.
— Ну, звони, — он улыбнулся, почему-то не глядя на Дина. — Если сломается что-нибудь еще.

О, думал Дин, закрывая дверь, обязательно сломается.

Телевизор ему пришлось ломать в присутствии Чарли. Нет, она, конечно, была в своей комнате, а не в гостиной, иначе бы не позволила такому случиться, однако из квартиры она уходить никуда не собиралась, и Каса пришлось звать в ее присутствии.
Их разговор о старых фильмах протекал не так плохо, как уже могло показаться Дину, он даже выяснил, что Кас не смотрел практически ничего из того, что действительно любил Дин. Это могло быть прекрасным заделом на будущее, потому что, даже если бы телевизор остался сломанным, в комнате Дина был ноутбук и большая коллекция дисков. Но не успел Дин до конца оформить в своей голове ту фразу-предложение, от которого Кас точно не смог бы отказаться, тот невзначай пожаловался ему, что все его свободные вечера, а иногда даже ночи уходят на подготовку к экзаменам. И действительно, Кас выглядел не таким свежим, каким показался Дину при первой встрече, и тому внезапно стало стыдно за то, что пытается найти способ уложить Каса в свою постель, даже не думая о том, как сложно ему, должно быть, приходится и работать, и учиться. Дин даже порадовался, что сам был избавлен от подобной участи.
После этого он не звал Каса больше двух недель, с небольшим раздражением осознавая, что может думать только о нем и бешено дрочить в душе.

Когда «забился» очистной сток раковины, Кас рассказывал ему о последнем изученном материале — венерических болезнях. Причем рассказывал так ярко и увлеченно, что в тот вечер Дин не смог даже заикнуться о возможном свидании, хотя уже выяснил, в каком кафе подавали малиново-клубничный смузи и отличные бургеры.

Когда «начал течь» душ, Чарли очень строго посмотрела на Дина и сказала, что не собирается оплачивать весь этот ремонт на пополам с Дином, какой бы классной ни была попка у приходящего мастера. И лучше Винчестеру уже перестать быть мямлей и вернуться к старому-доброму образу брутального мачо, который ей не то чтобы совсем не нравился… но все же был не очень мил. Кас же рассказал, что братья нагрянули к нему с визитом.

Прошло уже около двух месяцев с того момента, как Дин встретил Каса впервые, и теперь в его доме не осталось непочиненных вещей. Некоторое отремонтированное Касом было совсем новым, например, микроволновка, купленная не далее как три недели назад. А навыки Дина в порче собственных вещей достигли небывалых высот.
После стольких неудачных, на взгляд Дина, попыток сдвинуть их отношения с мертвой точки, Дин уже даже перестал пытаться. Теперь он просто старался наслаждаться теми крохами общения, что у них были, пока Кас занимался ремонтом. Счет за квартиру, конечно, несколько поражал своим размером, но это его почти устраивало. И устраивало бы дальше, если бы в один прекрасный вечер после починки «искрившего» выключателя Кас не собрался прощаться с ним.
Весь час, что был потрачен на разбирательство с хитросплетениями проводов, Кас выглядел печальным, и Дин решительно не понимал, что у него случилось, а спросить напрямую не решался.
Он как обычно провожал его до двери, когда Кас вдруг резко развернулся, чуть ли не упершись Дину в грудь. Несколько секунд он вглядывался в лицо Дина, будто ища там что-то, а потом грустно улыбнулся.
— Что ж, Дин, надо попрощаться. Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но мне было очень приятно приходить сюда и быть полезным тебе. Сегодня мой последний рабочий день в качестве универсального рабочего. Я получил место младшего медбрата в одной клинике. Хотя полный рабочий день будет только на лето, но две работы тянуть мне не под силу.
Было видно, что Кас очень рад предоставленной возможности работать на почти желаемой должности, но смысл его слов начал доходить до Дина только через несколько секунд. Чувствуя, как сердце бухается куда-то в желудок от страха потерять даже эту мало-мальскую возможность видеть Каса, слышать Каса, говорить с ним, он беззвучно шевелил губами, ненавидя себя за этот ступор, в который впал.
Кас пожал ему руку и открыл дверь, готовый уйти и из его квартиры и из его жизни, но тут Дин пришел в себя. Он захлопнул дверь прямо перед его носом, втягивая его внутрь и разворачивая к себе. Впервые Кас был так близко к нему, и рука Дина касалась его, пусть даже через слои одежды. Выражение на лице Каса было удивленным, но вместе с тем каким-то просящим, что придало Дину еще больше смелости.
— Черт, Кас, я понятия не имею, как ты относишься ко всему этому, — к чему именно: свиданиям, гомосексуальным отношениям или парням-тормозам, Дин решил не пояснять. — Но я уже два месяца хочу пригласить тебя куда-нибудь. Куда угодно. Куда захочешь. С тем условием, что это будет свиданием.
Кас молчал, и Дин вдруг почувствовал, что его несет.
— Ты мне понравился в первую секунду, как я увидел тебя. Признаюсь, что сначала я увидел твою обалденную задницу, скрытую комбинезоном, но это отношения к делу не имеет. Ты не поверишь, но я специально ломал все то, что ты чинил, только чтобы иметь повод увидеть тебя вновь. Я ни о ком раньше так долго не думал, и теперь ты говоришь, что увольняешься, а я…
Кастиэль вдруг прервал его смехом, сначала он тихо хихикал, а потом все набирал громкость и уже смеялся в открытую.
— Я заплатил Кроули, чтобы получать все вызовы из твоего дома, в частности из твоей квартиры. И уже думал, что ты никогда не решишься.
Дин с неверящей улыбкой смотрел на него, а потом сжал в объятьях.
— Это значит «Да»?
— Да! — и это Кастиэль был тем, кто осмелел настолько, чтобы поцеловать другого в краешек губ. — Только переоденусь.

@темы: Авторский фик, Флорида (2014), Слэш, PG-13

---

День романтики: Калифорния

[Dream of Californication]

Название: Весна и мы
Автор: Dream of Californication
Бета: Dream of Californication
Размер: мини/~3.300 слов
Пейринг: Дин/Кастиэль, Сэм/Джесс
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: Премий не ждём, но на «Оскара» согласны.
Саммари: Весна — предвестница глобальных перемен, и Дин сердцем чувствовал, что в его жизни обязательно должно случиться что-то невыразимо хорошее. Вот только догадывался ли он, что его предчувствие напрямую было связано с чередой удивительных встреч из его прошлого?.. И мог ли он знать, что судьба так легко даёт людям третий шанс?

В детстве Дин Винчестер никогда не отличался скромностью своих поступков и скорее даже любил внимание, которое ему уделяли каждый раз, когда он шкодил или ослушивался кого-либо из старших. Пожалуй, впервые за всю свою недолгую на тот момент жизнь он узнал о том, что такое застенчивость, только в шестнадцать лет.

— Как тебя зовут, говоришь?

— Кастиэль.

— Идиотское имя. Его же невозможно выговорить, не сломав язык!..

Этот синеглазый паренёк из Франш-Конте, с ног до головы разодетый в джинсу и с лохматым безобразием на голове, появился в квартале американского Ланкастера, где обитал Дин, совершенно некстати. Начиная с выдавшегося холодным в тот год сентября Дин каждое утро по пути к автобусной остановке видел этого странного типа выскальзывавшим из подворотни прямо перед его собственным носом. Поначалу это злило — так талантливо Дину ещё никто и никогда дорогу не преграждал; к тому же от поношенной джинсовки порядочно рябило в глазах. Шли недели и даже месяцы, пока Дин не решился.

В то самое утро было на удивление солнечно для непокорного хорошей погоде ноября. Дин мгновенно остановился как вкопанный, едва только знакомый силуэт появился на горизонте. Секунд пять или шесть он качался из стороны в сторону, скрипя кедами, в нерешительности сощурившись и наблюдая исподтишка, а затем, наконец, выдохнул и громко окликнул уходящего в солнечный переулок мальчишку:

— Эй, стоять!..

Тот незамедлительно обернулся на голос Дина, будто бы все эти дни и недели ждал, пока парень, следующий каждое утро за ним по пятам, его позовёт.

— Прошу прощения? — сказал он, не скрывая лёгкого акцента и удивлённо выгнув бровь.

— У тебя есть вообще хоть какая-нибудь одежда, кроме этого джинсового рванья? — недовольно проговорил Дин.

— Конечно, есть, — кивнул парень, явно пребывая в замешательстве. — Почему ты спрашиваешь?

Дин неопределённо дёрнул плечом и ухмыльнулся в ответ. Он прошёл мимо парня в джинсовке, слегка задев его плечом, но и не подумал обернуться. Даже самому себе не хотелось признаться: для того, чтобы повернуть голову и посмотреть назад, на паренька, оставленного им посреди улицы в полном недоумении, ему всего-навсего не хватило смелости.

— И что ты забыл в нашем городе, раз говоришь, что приехал из Франции?

— Родители были вынуждены переехать. Не думаю, что мы задержимся в Америке дольше, чем на год.

— Не надейся, что в школе у тебя будут друзья.

— Почему ты говоришь мне это?

— Всего лишь предупреждаю, что если ты не хочешь стать объектом нежелательного внимания — держись поближе ко мне.

Каждый раз, когда за семейным ужином тринадцатилетний брат Дина Сэм неоднозначно подкалывал его или вновь и вновь в шутливой форме пытался выведать истинную причину столь стремительного зарождения дружбы таких разных, абсолютно друг на друга не похожих подростков, он получал подзатыльник или пару грубых слов в свой адрес. Вообще-то Дин предпочитал даже не вслушиваться в издёвки своего братца, но иногда они не вписывались ни в какие рамки. Дина можно было понять. В конце концов, он стал просто закрывать ладонями собственные уши только чтобы не слышать ни слова от Сэма. Ну, или просто чтобы скрыть то, как они неожиданно резко краснели от смущения, совершенно Дину не присущего.

Кастиэль Ришар оказался весьма славным малым, несмотря на дурацкую джинсовую одежду и жуткие волосы. Он знал английский язык не хуже своего родного, потому что, как потом рассказал Дину, его семье уже доводилось жить несколько лет в Мичигане: они переехали в Америку, когда Кастиэлю было пять лет, а затем вновь уехали на родину, как только ему исполнилось девять.

Дину было интересно слушать Кастиэля. Тот рассказывал много интересного о Франции и о своей прежней жизни, изредка щурясь и усмехаясь при виде реакции Дина на его истории. Но тот почти не замечал этих усмешек — или, скорее, замечал, но просто не думал, что они вызваны тем, как он хмурится, задумывается над словами или просто смотрит на Кастиэля, затаив дыхание.

Поначалу они просто разговаривали, пока шли из школы до той самой подворотни, из которой Кастэль выныривал каждое утро и в которую после занятий ежедневно нырял. Затем Дин, влекомый любопытством, начал провожать Кастиэля до его дома, и там они частенько стали задерживаться до самого вечера, делая вместе уроки или просто забираясь на крышу и болтая часами напролёт.

Это продолжалось, казалось, совсем недолго...

— Как это — уезжаешь?!

— Дин, год миновал. Пора возвращаться.

— Но это слишком несправедливо! Почему в прошлый раз ты жил здесь целых четыре года, а теперь всего один, и то — неполный!..

Последняя встреча Кастиэля и Дина состоялась через две недели после окончания очередного учебного года. Они опять сидели на крыше, Дин курил, Кастиэль смотрел на свои кроссовки и молчал. Они оба осознавали, что сейчас, прямо сейчас, они виделись в последний раз. Ни одному не хотелось забивать головы чепухой вроде того, что через несколько лет судьба подкинет им шанс увидеться вновь — как можно было вообще верить в такую ерунду?

Дин не мог быть опечален тем фактом, что какой-то чудак-парень, с которым он знаком меньше года, уезжает из Америки и, конечно же, больше у них не будет возможности увидеться вновь. Но, тем не менее, он был опечален.

— По крайней мере, мы можем иногда созваниваться, да? — спросил Кастиэль, взглянув исподлобья на Дина.

Винчестер резко поднял голову и посмотрел на сидящего рядом друга.

— Ты считаешь, это общение?..

Кастиэль мотнул головой.

Они сидели и молча смотрели на крыши соседних домов, пока Дин не понял, что прощаться нужно именно сейчас. Не было смысла растягивать прощание надолго — время пришло. Он взглянул на Кастиэля, чтобы сказать что-то, и... замер.

Кастиэль неотрывно смотрел на него своими внимательными синими глазами - словно пытался запомнить лицо своего друга на всю оставшуюся жизнь, в течение которой они с ним, конечно, будут находиться в тысячах километров друг от друга.

— Мне пора идти, — неуверенно проговорил Дин, пожимая плечами. — А тебе пора убираться из нашего города навсегда.

— Пора, — согласился Кастиэль.

Дин кивнул. Затем, опустив глаза буквально на одно мгновение, он придвинулся чуть ближе к нему и наклонился, чтобы слегка коснуться своими губами его губ. Дин мог ожидать чего угодно: ругательств, толчка, удара или осуждающего молчания... Но никак не тёплой руки на своём плече.

И уж точно не пылкого ответного поцелуя.

Когда воздуха в лёгких стало не хватать, Дин резко отстранился от Кастиэля и, не в силах даже сказать что-либо ему на прощание, просто сорвался с места и бросился к лестнице, ведущей в дом.

Ступенька за ступенькой, шаг за шагом, прочь из подъезда — и Кастиэль остался позади.

Только добежав до своего дома, Дин почувствовал, как неровно и тревожно бьётся его сердце.


Пятничные и субботние вечера братья Винчестеры неизменно проводили вместе — неважно, тащил ли Дин Сэма в бар или Сэм уговаривал Дина остаться
дома, скачать какой-нибудь классный фильм и заказать пиццу.

Однажды ничем не примечательным апрельским вечером, когда за окном хлестал как из ведра холодный дождь, Сэм изо всех сил пытался уговорить Дина отсидеться дома, мотивируя свою позицию тем, что эта погода идеально подходит для домашних посиделок. Тем не менее, что-то заставляло Дина спорить с братом и не соглашаться на очередной скучный, по его словам, вечер в четырёх стенах; позднее он вспоминал этот день и утверждал, что именно хорошо развитое чувство интуиции помогло ему в том споре, хотя Сэм лишь закатывал глаза и смеялся, будучи уверенным в том, что никакая это была не интуиция, а всего-навсего обыкновенное упрямство.

Так или иначе, в конечном счёте братья собрались посетить бар (или клуб? Никто уже и не помнит точно). В любом случае, путь их пролегал через старый городской парк, славившийся своими широкими аллеями и то ли выдуманными, то ли реальными историями, от которых мурашки бежали по коже. Сэм шёл, укутавшись по нос шарфом, Дин торопливо перешагивал через лужи, пытаясь поспевать за долговязым братом. Они не говорили друг с другом по дороге, и первым, что Дин услышал от Сэма за последние минут пятнадцать или двадцать, было:

— Посмотри туда! Что это с ней?..

Дин повернул голову в сторону, куда указал Сэм, и обомлел. В сгущающихся над парком апрельских сумерках он увидел Кастиэля Ришара, своего друга из юности, обеспокоенного, взвинченного, сидящего на корточках и придерживающего голову лежащей рядом девушки.

— Что случилось? Вам нужна помощь? — крикнул Сэм; Дин растерялся настолько, что даже не успел сообразить, что именно творит его брат.
Доля секунды — и Кастиэль безумным взглядом вглядывается в знакомое лицо, явно не понимая до конца, что их новая встреча с Дином, несмотря на издёвки госпожи судьбы, всё же состоялась. Однако ему требуется всего лишь пара секунд, чтобы опомниться и ответить на вопрос Сэма.

— Эта девушка просто рухнула у меня на глазах, я едва успел подхватить её, и это случилось буквально меньше минуты назад... — проговорил Кастиэль, когда Сэм и Дин подошли к нему ближе. Дин кивнул и скривился — он ждал от Кастиэля не такого приветствия после стольких лет разлуки. — Обморок, конечно же. Только неизвестно, по какой причине.

— Давай попробуем усадить её на скамейку? — предложил Сэм. — Мне кажется, она начинает приходить в норму...

— Ну-ка, девочка, давай-ка сюда, - прокряхтел Дин, подхватывая девушку. — Сейчас разберёмся, что к чему.

— Что случилось? — тихо произнесла незнакомка, приоткрывая глаза, щурясь от яркого света загоревшегося уличного фонаря напротив и убирая дрожащими пальцами светлые локоны с лица. — Как голова кружится... Мне всё-таки стало плохо, да?

— Ты потеряла сознание и упала, — кивнул Сэм.

— А я еле успел тебя поймать, — подтвердил Кастиэль.

Дин пожал плечами и взглянул на Кастиэля.

— Может, тебе лучше в больницу? — поинтересовался Сэм. — Как тебя зовут?

— Джесс, — ответила девушка.

— Да у тебя температура повышена, — сообщил Дин, чуть наклонившись и коснувшись пальцами её лба. — Совсем не бережёшь себя, да?

— Без молока с мёдом я болеть не могу, — усмехнулась Джесс. — Выход из дома был вынужденной мерой. Спасибо вам, ребята, я... Даже не знаю...

— Я настоятельно рекомендую тебе вернуться домой и не высовывать оттуда носа, пока не поправишься, — улыбнулся Сэм. — Где ты живёшь? Я мог бы проводить тебя — так было бы безопаснее... Я, кстати, Сэм.

Старший Винчестер, услышав слова брата, незаметно ухмыльнулся.

— Дин... - подал свой голос Кастиэль, пока Сэм и Джесс продолжали беседовать о чём-то вдвоём.

— О, Кас, — наигранно обрадовался Дин, повернувшись лицом к парню. — Ты наконец соизволил поздороваться? И на том спасибо. И тебе привет.

— Дин, но ведь...

— Нет, постой же! — продолжал Дин, распаляясь ещё больше, но стараясь не срываться на громкий голос. — Мы же видим друг друга ежедневно! Другое дело, если бы мы не виделись, скажем, лет... Сколько? Семь?..

— Прекрати, Дин.

— Что именно прекратить?..

— Вести себя так! — воскликнул Кастиэль, и в его голосе Дин еле различил нотку обиды. Но не прошло и полминуты, как выражение его лица смягчилось. — Просто прекрати. Я... я скучал.

Дин дёрнул плечом — воспоминания внезапно резанули его прямо по сердцу. Слово «скучал» подействовало наподобие тормозной жидкости.

— Ладно. — Дин опустил глаза вниз. — Раз такое дело... Хочешь, дойдём до нашей с Сэмом квартиры? Поговорим. Столько лет не видели друг друга!

— В такую погоду... — Кастиэль на секунду нахмурился. — Можно, думаю, — улыбнулся неожиданно он.

Дин облегчённо выдохнул.

Он даже не подозревал, что с Кастиэлем вновь будет так же легко, как и тогда, несколько лет назад, когда они половину их свободного времени проводили на крыше, словно полоумные. Кастиэль долго смеялся, когда узнал, как мучительно Дин пытался устроиться на работу из-за постоянных маленьких неудач вроде потери документов в самый неподходящий момент или обыкновенного опоздания на совещание. Дин же с удовольствием смотрел на лицо Кастиэля, наслаждаясь так неожиданно открывшейся возможностью видеть снова эти морщинки, эти смешливые глаза, эту добродушную ухмылку... Пожалуй, все неудачи, с которыми он когда-либо сталкивался на своём пути, стоили одного большого-большого везения. Этого. Сидящего прямо напротив него, синеглазого и прекрасного. В джинсах и свитере. С никак не сходящей с лица улыбкой.

— И что заставило тебя опять оказаться в Ланкастере? — как бы между прочим вдруг спросил Дин, а затем, без задней мысли, в шутку поинтересовался: —
Неужто меня искал?

Кастиэль... вздрогнул. Именно вздрогнул — не поёжился, не моргнул. Дин перестал улыбаться в ту же минуту.

-— Серьёзно? — тихо спросил он.

Кастиэль промолчал, опустив глаза.

Наверное, с той самой секунды дождливая весна для Дина превратилась словно по мановению волшебной палочки в благоухающее, чудесное, влюблённое время. Первый шаг сделал именно он — и сделал этот шаг навстречу человеку, который, как оказалось, решил найти его спустя несколько лет после их глупого подросткового поцелуя, оказавшегося настоящим проявлением неподдельных чувств. Эти чувства протянулись через годы, и Дин не мог не согласиться с тем, что он был счастлив только от одного этого факта.

Он был влюблён по уши в Кастиэля, а тот, краснея и улыбаясь при каждом объятии, мимолётном касании и любом другом проявлении чувств со стороны своего парня (парня!..), просто понимал, что пропал. Однако, кажется, он совсем не был против этого. Их незапланированная встреча разбудила страшную созидающую силу, которая таилась последние годы внутри них так глубоко, что они сами не подозревали о её существовании. Однако как быстро между ними разгорелись эти чувства, так же быстро они и потухли.

Это была просто глобальная ссора на совершенно пустом месте — ревность иногда губит отношения на корню. Дин кричал, кричал Кастиэль, оба выслушивали разнообразные обвинения в адрес друг друга; потом Кастиэль рассерженный, оскорблённый неверием Дина в его преданность и абсолютно раздавленный руганью, хлопнул дверью, и Винчестер, игнорируя Сэма и его идиотское желание помочь когда не просят, почувствовал, что, может, он поступил и правильно, и не было ошибки в том, что эта ссора всё же состоялась, но... Только он совсем не был уверен в том, что от этого должно было стать легче.

Весна закончилась. Даже не закончилась — оборвалась.


Навсегда останется в памяти Дина тот, пожалуй, самый счастливый день в его жизни — день, когда родилась его маленькая племянница. Он запомнил на всю жизнь необъяснимо великолепный момент, когда крошечная девочка, закутанная в пелёнки, оказалась у него на руках, а его сердце, переполненное чувствами к этому трогательному свёртку, чуть не остановилось, захлебнувшись нахлынувшей нежностью. И тогда он понял: истинное счастье совсем не за горами; вот оно — прямо в его руках, тёплое и маленькое, мирно сопящее во сне. И единственной здравой мыслью в его голове оставалась лишь мысль о том, что те, кого он любит больше всего на свете, прямо сейчас совсем рядом.

— Иногда у меня такое чувство, — сказал однажды Сэм, забирая у Дина из рук маленькую Энни, чтобы уложить её в кроватку, — что отец ты, а не я.

— А ты как думал, — улыбнулся Дин. — Я просто не могу нарадоваться.

— Она — наша будущая гордость семьи, — кивнул Сэм, прижимая дочку к своему сердцу.

Дин улыбнулся ещё шире и ещё теплее в ответ, не отрывая взгляда от Энни. Едва различимое, но такое щемящее чувство счастья, заносящего кулак над входной дверью, чтобы постучаться, заставляло его чуть ли не летать на крыльях последние недели, и он совершенно не понимал, как этот маленький человечек, только-только появившийся в их семье, мог настолько изменить Дина и его отношение к окружающему миру в одну секунду.

Дину Винчестеру шёл тридцать третий год. За всю свою жизнь он успел по-настоящему влюбиться в одного-единственного человека, простого парня из Франш-Конте, так глупо потерять его, затем вновь найти и вновь потерять; успел найти в себе силы, чтобы забыть всё, как страшный сон, и вновь попытаться быть счастливым вместе с прекрасной девушкой по имени Лиза Брейден; успел провести с ней целых два чудесных года, затем обнаружить в ней невероятное сходство со своей первой любовью и возненавидеть маленькую частичку себя за эту оплошность... Он успел вновь окунуться в одиночество, замкнуться в себе, затем найти поддержку в лице Сэма и Джесс, которые вполне ожидаемо стали парой спустя какие-то считанные месяцы после той самой судьбоносной встречи в парке; они переехали из Ланкастера в маленький, тихий, неприметный городок в Мичигане, чтобы начать жизнь заново, пусть даже у Дина никак не получалось сделать этого; а теперь он неожиданно почувствовал, что готов к изменениям и решительно настроен шагнуть вперёд. Дин чувствовал это, когда заботливо поправлял одеяльце, когда задёргивал шторы, чтобы маленький дорогой человек мог спокойно спать, а солнечные лучи не тревожили его. Дин уже был счастлив в предвкушении перемен.

В его душе вновь начинала расцветать настоящая весна.


— Ты, наверное, уже порядком утомлён визгами, которые раздаются в этой квартире сутки напролёт, — усмехнулась Джесс однажды, раздвигая занавески на окне и впуская в комнату тёплый свет мартовского солнца. — Честное слово, это продлится не больше недели, мы уже почти нашли новое жильё.

— Энни не может утомить меня, Джесс, этого никогда не случится, — ответил Дин, улыбаясь и на ходу проверяя документы, аккуратно сложенные в его портфеле. — Можешь не беспокоиться на этот счёт и не беспокоить Сэма.

Джесс закусила губу, сдерживая благодарную улыбку, а затем тихо проговорила:

— Иди, иначе опоздаешь. Увидимся.

На улице было волшебно. Солнце светило с невероятной силой, щебетали птицы, мир вокруг пел и радовался весеннему пробуждению. Дин шёл и едва не размахивал портфелем, словно пятиклассник, спешащий в школу с учебниками наперевес. «Счастье прямо перед тобой», — шептало ему сердце.
Дорога до офиса казалась ему чудесным знамением. Он улыбался людям, видел, как все они медленно, но верно начинали оттаивать после продолжительной серой зимы. Потом перед ним распахнулись двери офисного здания, и он, не скрывая перед коллегами своего неожиданно пробудившегося жизнелюбия, здоровался и пожимал руки чуть ли не каждому, кто попадался ему на пути.

— Винчестер!.. — воскликнул Адам, коллега Дина по работе, а по совместительству — просто хороший друг. — Ты сегодня в духе, как я вижу!.. Здравствуй.

— И тебе не хворать, — ответил Дин, улыбнувшись и похлопав приятеля по плечу.

— Поздравляю тебя с рождением племянницы, — проговорил Адам. — Сверхрадостное событие. Не оттого ли ты чуть ли не паришь к своему рабочему месту?..

— Это основная причина, — признался Дин. — Спасибо, для нашей семьи это событие — просто потрясающее.

— Рождение ребёнка в семье всегда ведёт к переменам. Это доброе, чудесное событие. И... о. Кстати.

Адам резко замолчал и посмотрел куда-то за спину Дина.

— Это наш новый сотрудник, — продолжил Адам, и его взгляд заставил Дина резко обернуться и... замереть, утратив всякие силы, чтобы даже просто дышать. — Это Кастиэль Ришар, и он будет работать здесь вместо Мэган, познакомьтесь.

Ух. А этот мерзавец, оказывается, и не думал меняться. Всё такой же — за исключением джинсов и лохматости. Волосы уложены, пара мимических морщин в районе глаз, строгий костюм — пожалуй, вот и всё, что поменялось в этом человеке на первый взгляд.

Дин покачал головой, не веря собственным глазам, а Кастиэль, в свою очередь, едва не осел на пол от изумления.

— Неужели - ты? — поражённо и полушёпотом проговорил Кастиэль. — Я не верю. Ведь я даже перестал тебя искать.

— И я не верю, — эхом отозвался Дин, не в силах сдержать рвущуюся улыбку до ушей. — Такого не бывает... Чёрт. Боже. Как ты?

— Я? — непонимающе уставился на Дина Кастиэль. — Я отлично. Вот. Устроился на работу, пока другая сотрудница в декрете. Думаю, не задержусь здесь надолго.

— Не больше, чем на год?

Кастиэль усмехнулся себе под нос.

— Кажется, стоит поздравить тебя с рождением дочери? — резко сменил он тему. — Поздравляю, если слухи не врут.

— Ты без году неделя здесь работаешь, а уже успел собрать всю возможную информацию про меня и мою семью? — спросил Дин, не переставая улыбаться. — Брось это. Я не женат, и дочь родилась у Сэмми и его жены Джесс, а вовсе не у меня. Тем не менее — поздравления приняты. Спасибо.

— Ты не женат? — удивился Кастиэль; причём удивление его было настолько сильным, что, казалось, из всей только что полученной от Дина информации он уловил, пожалуй, только момент про семейную жизнь старшего Винчестера.

— А должен быть?.. — рассмеялся Дин, а затем его лицо вмиг приобрело серьёзный оттенок. — Нет, не женат и не смог бы. Хм, что насчёт твоей жизни?

-— Личной или вообще? — напрягся Кастиэль.

— Вообще, — рассмеялся Дин. — Мы не виделись сотню лет, и поверь — мне интересно всё!..

Может быть, было ещё слишком рано просить друг у друга прощения, но начать делать новые шаги навстречу друг другу было можно всегда. Поэтому Дин, не сомневаясь ни на секунду, прямо посреди порядком затянувшегося монолога Кастиэля о том, как он был счастлив отправиться в путешествие вместе со своим бывшим парнем три года назад, уверенно шагнул к нему ближе, наплевав на десятки удивлённых глаз вокруг, коснулся ладонями плеч, притянул — и поцеловал со всей любовью, со всей нежностью, какая только нашлась в его сердце.

И каково было его ликование, когда он понял, что рука Кастиэля легла на его собственное плечо — прямо как тогда, на крыше, когда им было по шестнадцать, вечность вечностей тому назад. И каково было его счастье, когда его озарила мысль о том, что эта весна продлится ещё очень и очень долго — ведь теперь просто нужно было знать, какие ошибки могут сломать этот подарок судьбы и как следует осторожно избежать их.

Избежать их вместе — вдвоём.

— А теперь давай узнаем друг друга снова, — улыбнулся Дин, чуть отстранившись от Кастиэля, и тот тихо засмеялся. — Расскажешь для начала, например, куда подевалась вся твоя джинсовая одежда?..

@темы: Авторский фик, Калифорния (2014), Слэш, PG-13

---

Монтана. День второй

[Ау, Монтана!]

Название: Такое случается только в сказке
Автор: команда Монтаны
Бета: команда Монтаны
Размер: миди, 4244 слова
Пейринг/Персонажи: Дин Винчестер/Кастиэль Милтон
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: R за неграфичный секс
Краткое содержание: Дин хотел бы сбежать вместе с Кастиэлем, показать ему, какой прекрасной может быть жизнь вдали от шумных пиров, напыщенности, лести и фальши. Дин хотел бы подарить ему весь мир.
Дисклеймер: Наткнулись на сонный корень. Ничего не помним! Ни в чем не виноваты!

Винчестеры жили в небольшой деревне на краю леса, близ Ангельской бухты – самого крупного порта в их королевстве. Порт, как и все близлежащие земли – включая деревню, где жила их семья – принадлежал лорду Милтону.

Джон Винчестер был оружейником, его жена Мэри пекла хлеб, а младший сын Сэм, который в свои тринадцать уже был настоящим мужчиной, помогал отцу в кузнице. Старший же его сын, Дин, не любил проводить время в мастерской отца: ему больше по душе была охота, впрочем, она также считалась довольно прибыльным делом. Их семья, по местным меркам, была совсем небольшой, но зато они жили в достатке и никогда не бедствовали.

С самого детства Дин был приучен к труду. Когда он был маленьким, он помогал матери по хозяйству и присматривал за малышом Сэмом, а как только Дину исполнилось семь, Джон начал брать его с собой в кузницу, обучая своему мастерству. Но мальчику больше нравилось не изготовление оружия, а его использование. В двенадцать лет он уже стал неплохим охотником, а в четырнадцать был лучшим стрелком их деревни, чем его родители всегда гордились.

Ранним утром Дин брал свой лук, колчан со стрелами и любимый клинок с резной дубовой рукоятью и уходил в лес, чтобы проверить расставленные накануне ловушки и настрелять дичь для продажи. После он впрягал в телегу свою любимую Шеви, складывал на обоз всю добычу и отправлялся в Ангельскую Бухту. Там он продавал мясо торговцам, а самые нежные и свежие тушки привозил на кухню замка Милтонов. И дело было не только в том, что лорд давал за хорошее мясо большие деньги.

Впервые увидев младшего сына лорда Милтона два года назад, Дин понял, что пропал. Винчестер видел много красивых людей, привлекательных, но никто из них не мог бы сравниться с Кастиэлем Милтоном. Юноша был бледен, его кожа казалась полупрозрачной, нежной и тонкой. Его прекрасные и яркие синие глаза светились мудростью, неподходящей для столь молодого возраста, а нежно-розовые пухлые губы манили и приковывали взгляд. Молодой лорд заставил Дина потерять голову, сон и покой. Кастиэль был самым красивым человеком из всех, что молодому охотнику довелось увидеть в жизни, красивее любой девушки, с которыми Дин когда-либо заигрывал. Винчестер навсегда отдал свое сердце Кастиэлю, который, краснея, посылал ему робкие улыбки, когда они встречались взглядами. Кас всегда первый отводил глаза, смущенно переминался с ноги на ногу, взволнованно теребя рукава своего камзола. В такие моменты Дин забывал, как дышать, а сердце в его груди отчаянно ныло от безграничной любви к этому светлому, чистому и прекрасному юноше.

За те два года, что Дин привозил в замок Милтонов дичь, они с Кастиэлем неплохо сдружились. Они часто разговаривали друг с другом: Кас ждал его недалеко от кухни, и Винчестер никогда не упускал возможности прогуляться вместе с ним. Иногда они сидели рядом в саду, прячась в его глубине от посторонних глаз, и Милтон рассказывал Дину о растениях, которые здесь росли, о птицах, которые весело щебетали, пролетая над их головами. Винчестер ловил каждое слово, сказанное тихим глубоким голосом, и просто наслаждался этими минутами покоя рядом с любимым человеком. Дин был влюблен в его смех, поэтому старался как можно чаще шутить рядом с ним или рассказывать ему забавные истории, но чаще всего его шутки оставались непонятыми, и тогда Милтон напряженно хмурил брови и смотрел на Дина, чуть склонив голову набок, силясь понять, что именно в этих историях заставляет Винчестера смеяться.

Дин любил сокращать его красивое благородное имя до простого и короткого «Кас». Потому что кроме него больше никто так не обращался к младшему Милтону. Потому что Кастиэлю нравилось, когда Дин так его называл.

Кастиэль часто говорил о своей семье. Не потому, что очень сильно любил своих братьев и отца, а потому, что, кроме них, ему было почти не о чем говорить. Дин знал, что мать Кастиэля умерла при родах, а сам мальчик родился очень слабым и часто болел в детстве, а потому большую часть своей жизни провел, даже не выходя на улицу, а иногда единственной его компанией на долгое время становились лишь книги да недалекого ума нянька. Кас мог бы говорить с Дином о книгах, но Винчестер не умел читать. Это умение было ни к чему простому охотнику.

Милтон пришел в ужас, узнав, что Дин был совершенно не обучен грамоте, и решил самостоятельно заняться его образованием. Сейчас Дин уже умел читать, пусть медленно и иногда с ошибками. Винчестер даже научил читать своего брата, и Сэму чтение понравилось гораздо больше, чем Дину. Дин больше любил слушать то, что читал ему Кас.
Кастиэль постоянно расспрашивал Дина о жизни вне стен замка, о том, как выглядят животные, о которых он мог лишь прочитать в книгах, о развлечениях и праздниках в их деревне. О том, как выглядят горы. Милтону было невыносимо находиться за толстой броней каменных стен замка, было тошно от частых приемов иностранных гостей, искусственности и вычурности всего, что его окружало. Кас тянулся к природе и к жизни, которой оказался лишен. Лорд Милтон запрещал своему младшему сыну покидать замок даже в сопровождении стражи, и неизвестно, чего он опасался больше: того, что слабый здоровьем Кастиэль мог подхватить болезнь, или того, что во время нападения Кас будет неспособен защитить себя сам.

Дин хотел бы сбежать вместе с Кастиэлем, показать ему, какой прекрасной может быть жизнь вдали от шумных пиров, напыщенности, лести и фальши. Кас был достоин большего, чем жизнь в золотой клетке. Дин хотел бы подарить ему весь мир.

Дин, как и всегда, привез мясо прямо к кухне замка, где пышногрудая пожилая повариха проверила тушки зайцев и оленину и рассчиталась с Винчестером. Потом Дин еще некоторое время бродил по городу, оставив Шеви на время в конюшне, после чего пробрался в сад недалеко от замка, где в это время часто гулял Кастиэль.

Дину повезло, и он почти сразу нашел Милтона, который, сидя под низенькой яблоней, читал очередную книгу. Винчестер бесшумно, словно кот, подкрался к нему со спины и легко коснулся ладонью его плеча, отчего лорд подскочил и обернулся. Огромные синие глаза испуганно уставились на Винчестера, но, когда к юноше пришло узнавание, он тут же смущенно отвел взгляд, пряча выступивший на щеках румянец.

– Добрый день, лорд Милтон, – Дин отвесил парню легкий поклон, который выглядел скорее шутовским, чем почтительным.

– Здравствуй, Дин, – Милтон захлопнул книгу и отложил ее в сторону. – Ты же знаешь, что можешь обращаться ко мне, как к другу.

– Да, я знаю, Кас, – Винчестер улыбнулся и кивнул, не смея отвести от парня взгляд. Тот в ответ только старался скрыть зардевшиеся щеки и неловко улыбался.

Кастиэль отличался от своих братьев, да и вообще, по мнению Дина, сын довольно влиятельного лорда не должен быть таким. Все старшие братья Кастиэля – напыщенные индюки или ублюдки. Майкл холоден, надменен и кажется мраморной бесчувственной статуей. Люцифер жесток и капризен. Габриэль хитер и сластолюбив. Вместе два средних брата часто устраивали шумные пирушки, от которых сотрясался не только замок, но и вся Ангельская Бухта. Дин знал, что на этих празднествах вино льется рекой, нередко проливается кровь, а заканчивается все это безумие долгими оргиями.

Кастиэль был словно не из их семьи. Он любил тишину, читал много книг и был на удивление скромен и застенчив. Он не был подвержен гордыне и даже к прислуге относился с должным уважением. Он слабо владел оружием, и лишь тонкая рапира служила ему защитницей. В свои шестнадцать Кастиэль был совершенно невинен, и даже мысль о том, что никто еще не касался его удивительных губ, приводила Дина в трепет.

Дин осторожно достал из сумки небольшой короб, полный сладких лесных ягод, и протянул его Касу.

– Набрал их сегодня утром специально для тебя.

Милтон удивленно приподнял брови и с любопытством заглянул внутрь корзинки. Там была ежевика, земляника, малина и смородина. Все ягоды были крупными, спелыми и наверняка чертовски сладкими и вкусными.

– Могу я... – Кас неуверенно протянул Дину ладонь.

– Конечно, они для тебя, – Винчестер по-доброму рассмеялся.

Парень потянулся рукой к корзинке, но Дин моментально ее отодвинул от него. Милтон непонимающе склонил голову набок и обиженно свел брови. Винчестер на это только мягко улыбнулся и сам достал одну из самых крупных ягод. Он подсел ближе к лорду и протянул сочную спелую ягоду прямо к его губам. Кастиэль удивленно хлопнул ресницами и нервно сглотнул. Он боязливо взглянул на Винчестера, который все так же тепло улыбался.

– Не бойся, – прошептал охотник, и Кастиэль неуверенно приблизился к нему, приоткрыв рот.

Дин положил ягоду прямо ему на язык, и нежные губы Кастиэля на секунду коснулись грубоватых подушечек его пальцев. В груди Дина что-то отчаянно екнуло в ответ на это случайное, невесомое прикосновение. Милтон улыбнулся ему, прожевал ягоду и сразу же потянулся за следующей, чуть прикрыв глаза в ожидании.

Винчестер продолжал заботливо протягивать ягоды прямо к его губам, наслаждаясь теми короткими мгновениями, когда пухлые губы или горячий влажный язык Каса случайно касались его пальцев. Эти касания казались Дину самой интимной и приятной лаской на свете, они заставляли желание вспыхивать в нем ярким пламенем, жгущим юношу изнутри. Дин был безумно влюблен в юного лорда, и любовь эта уже давно терзала его молодое сердце.

Короб быстро опустел, и Дин, разочарованно вздохнув, достал из него последнюю ягоду. Кастиэль все так же сидел перед ним, приоткрыв в ожидании рот, и внезапно в голову Винчестера пришла сумасшедшая, отчаянная идея, которую немедленно захотелось воплотить, пока момент не был упущен.

Дин зажал последнюю ягоду меж собственных губ и неуверенно наклонился к Кастиэлю, который все еще держал глаза закрытыми, но брови его были чуть нахмурены – он явно не понимал заминки Винчестера.

Дин осторожно примкнул к губам Каса своими, касаясь их легко и почти невесомо. Милтон вздрогнул, почувствовав горячее дыхание и чужие губы поверх своих, и чуть отпрянул, но недоумение его длилось недолго, уже через мгновение он сам прижался к чужим мягким и пухлым губам. Дин не чувствовал сожаления о том, что украл первый поцелуй лорда, он лишь наслаждался этим коротким и робким поцелуем, мгновением, когда они стали так близки друг другу. Кастиэль принял ягоду из губ Дина и почти в тот же миг отстранился от него.

– Сладко, – тихо выдохнул он в губы охотника.

Винчестер улыбнулся и накрыл его ладонь своей, переплетая их пальцы.

– Сбеги со мной.

– Ч-что? – Кастиэль удивленно распахнул глаза.

– Всего лишь на один день. Я просто хотел помочь тебе выбраться отсюда. Мне казалось, что ты этого хочешь.

– Я хочу, – мгновенно отозвался Кас, но взгляд его погрустнел. – Только у меня не получится покинуть замок незамеченным.

– Я могу договориться, и ты без труда пройдешь через кухню. Там тебе передадут неприметную одежду, а я встречу тебя у городских ворот.

Кастиэль задумчиво поджал губы и около минуты обдумывал слова Винчестера.

– Мое отсутствие могут заметить, я должен подговорить Памелу помочь мне. Я велю ей сказать, что мне нездоровится и я прошу никого меня не беспокоить. Моим братьям будет все равно, а отец не пойдет меня проверять.

– Обещаю, что верну тебя, – Дин поцеловал юношу в лоб.

– Не уверен, что захочу возвращаться, – Кастиэль уткнулся носом в плечо Винчестера.

Было раннее утро, когда Дин встретил переодетого простолюдином Кастиэля у ворот города. Несмотря на жаркую погоду, Милтон был закутан в теплый шерстяной плащ, и тяжелый капюшон скрывал его лицо почти полностью, но Дин все равно сразу узнал его – по походке и аристократической выправке. Ухватив Каса за рукав, Винчестер повел его прочь от Ангельской бухты и посторонних глаз.

Кастиэль мечтал выбраться из замка, в котором провел всю свою жизнь, он рвался оттуда на волю, словно птица из клетки. Холодные каменные стены будто давили на него, и Касу казалось, что с каждым днем ему становится все тяжелее дышать. Но Дин помог ему сбежать из безжизненных стен, и Милтон был безмерно благодарен ему за это.

Как только они свернули с основной дороги на узкую тропинку, ведущую к лесу, Кастиэль снял свой плащ и отдал его Дину, тот убрал его в сумку. Кас беспрестанно оглядывался по сторонам, то восхищенно любуясь окрестностями, то с опаской, словно ожидая погони. Винчестеру не нравилось чувствовать, как он беспокоился.

– Не бойся, – Дин сжал ладонь Милтона в своей.

Они шли по огромному зеленому полю, простиравшемуся на мили вокруг, и Касу казалось, что этот зеленый океан им не пересечь никогда в жизни.

– Я не выходил за пределы города, ты же знаешь, – Кастиэль сглотнул. – Я видел это поле раньше только из окон астрономической башни. Отсюда все выглядит совсем по-другому, – юноша глубоко вдохнул в себя свежий воздух, пахнущий цветами и влажной землей. – Это прекрасно.

– Скоро мы подойдем к кромке леса, уж там-то я тебе покажу настоящую красоту.

Кастиэль наслаждался долгожданной свободой, а Дин наслаждался видом счастливого Кастиэля, и этого ему было вполне достаточно для собственного счастья.

Милтона интересовало абсолютно все, что их окружало. Он вдыхал тонкий и нежный запах лесных цветов, и этот аромат казался ему гораздо приятнее, чем удушающе-сладкий аромат роз, пионов и георгин, растущих в саду замка.

Дин отчасти не понимал восторга Кастиэля от всего, что он видел вокруг. Для Винчестера лес был почти родным домом, он знал его как свои пять пальцев и прекрасно в нем ориентировался. Все, что было здесь, казалось ему... естественным. Дин не понимал, каково было Касу жить, лишенным всего этого.

Винчестер привел его в одно из самых своих любимых мест. Это была небольшая поляна с высокой травой и множеством цветов.

– Только не бойся, – прошептал Дин и с силой бросил камушек прямо в центр поляны.

Одновременно с этим с травы и цветов в небо взмыла целая стайка прекрасных разноцветных бабочек.

Сначала Кастиэль вздрогнул, испугавшись этого огромного пестрого облака, а потом весело рассмеялся и бросился к ним навстречу. Он замер посреди поляны, вытянув руки вверх, и несколько бабочек приземлились на его плечи, ладони и даже голову. Милтон пораженно замер, боясь даже вдохнуть, чтобы не спугнуть с себя пестрых красавиц. Он внимательно разглядывал их, чувствуя, как крепко они держатся за его пальцы цепкими лапками. Кас знал, что надолго они на нем не задержатся, но всячески старался продлить этот миг.

– Спасибо, – прошептал он, счастливо улыбаясь Винчестеру, и последняя пара бабочек спорхнула с его рук.

Дин улыбнулся ему, чувствуя, как в животе бьются его собственные бабочки.

Дин хотел многое показать Касу, но за один неполный день он не мог показать ему и десятой доли всего прекрасного, что здесь имелось. Он не мог дойти с ним до восточной границы леса, откуда можно увидеть тянущуюся к северу горную цепь. Он не мог привести его к себе в деревню. Не мог дойти с ним до бурной реки с каменистым берегом и водой настолько прозрачной, что можно было увидеть всю обитающую в ней рыбу.

Винчестер мог бы представить восторг Кастиэля, если бы он увидел все это. Милтон ведь даже на муравьев, цепочкой карабкающихся по дереву, смотрел с восхищением.

Когда солнце уже клонилось на запад, Дин решил показать Кастиэлю еще одно свое особенное место. По пути туда им с Касом встретились несколько белок, пара зайцев, стремительно скрывшихся из виду, стоило им почуять рядом людей. Увидев живых зайцев, Милтон пришел в восторг. Он впервые видел их такими, а не в виде безжизненных тушек. Кас сразу же поспешил сообщить Винчестеру о том, что в живом виде зайцы нравятся ему гораздо больше, чем умерщвленные.

– Иди вслед за мной и молчи, – шепотом велел ему Дин, когда они уже были почти на месте.

Винчестер медленно крался вперед, ловко огибая ветки, даже не задевая их, а Кастиэль мягко ступал за ним вслед, заинтригованный словами парня. Они остановились за высокими кустами, и Дин медленно присел, потянув Кастиэля за предплечье и заставив опуститься рядом с собой. Сквозь ветви и листву кустарника Милтон разглядел то, ради чего они сюда и пришли.

– Олени?! – почти неслышно выдохнул Кастиэль.

Он потрясенно смотрел на небольшое стадо, мирно пасущееся на залитой солнцем поляне. Величественные животные лениво щипали травку и отдыхали. Здесь были самцы с крупными ветвистыми рогами, небольшие осторожные самочки и маленькие оленята с белыми пятнышками на спинах. Они совсем не замечали присутствия рядом людей, а Кастиэль сидел почти не дыша, наблюдая за ними, боясь спугнуть.

– Я часто охочусь здесь, – пробормотал ему на ухо Дин.

– Тогда почему они не уходят в другое место? Туда, где нет охотников?

– Я бы все равно выследил их.

– Это грустно, – Кастиэль поднял взгляд на Винчестера. – Спасибо, что показал мне оленей. Они прекрасны.

– Вставай, нам нужно найти место для привала, – Дин смущенно отвел взгляд. – Думаю, ты сегодня и так устал.

Стоило юношам подняться, как олени сразу их заметили. Кастиэлю осталось только тоскливо смотреть уносящемуся прочь стаду вслед.

Юноши остановились у небольшого озера, и Дин расстелил на траве плащ Каса, чтобы они могли сесть на него, отдохнуть и перекусить. Винчестер достал из своей сумки хлеб, сыр, немного вяленого мяса и флягу с питьевой водой. После долгой дороги и перекуса Кас чувствовал себя полностью вымотанным, его клонило в сон.

– Не мучай себя, – Дин ласково провел ладонью по скуле Каса и оставил легкий поцелуй на его губах. – Ложись спать. Я буду рядом и никуда не уйду.

Кастиэль взглянул на охотника с благодарностью и тут же растянулся на плаще рядом с ним, положив голову на сложенные руки. Засыпая, Кас ощущал пальцы Дина в своих волосах и улыбался, чувствуя себя как никогда счастливым.

Проснулся Кастиэль от того, что кто-то пронзительно жужжал прямо над его ухом. Терпеть этот звук долго оказалось невозможно, и Кас, отмахнувшись от кружившего вокруг него шмеля, приподнялся и оглянулся в поисках Дина.

Винчестер нашелся сразу же, и от его вида сердце лорда, кажется, пропустило удар. Обнаженный Дин стоял по пояс в воде и вместе с потом смывал со своего тела накопившиеся усталость и напряжение. Он проводил мокрыми ладонями по своему телу, оглаживал кожу и разминал мышцы. Кастиэль почувствовал себя неловко, наблюдая за ним будто исподтишка, но он не мог найти в себе смелости окликнуть Дина или хоть как-то дать ему понять, что он уже проснулся.

Но Дин, словно почувствовав его взгляд, сам обернулся и приветливо улыбнулся ему.

– Иди ко мне, – Дин приглашающе кивнул головой. – Вода теплая.

Милтон неловко сглотнул и потянул вверх свою тунику, без которой уже начал чувствовать себя неуютно под взглядом Винчестера. Сняв сапоги, Кас сделал неуверенный шаг к реке, но Дин, издав тихий смешок, заставил его замереть на месте.

– Не дури, Кас. Ты можешь не стесняться меня.

Кастиэль разделся полностью, но все же стремился прикрыть как можно большую часть своего тела. Дину не нравилась неуверенность Каса. Он сделал несколько шагов к нему навстречу, не стесняясь собственной наготы, и протянул к Милтону руки. Кастиэль заставил себя не отводить глаз от шеи Дина и часто-часто задышал, стараясь угомонить разбушевавшееся сердце. Охотник взял юношу за руки и повел за собой в глубь реки. Милтон вздрагивал от прохлады и иногда неловко оступался, шагая по каменистому дну.

Его бедра и плечи покрылись мурашками, а внутри все трепетало от волнения. Кас почувствовал себя чуть увереннее, когда вода скрыла его пах. Дин отпустил его руки и отошел на несколько шагов, странно ухмыляясь.

– Давай, Кас, окунись наконец, – с этими словами Винчестер запустил в сторону Кастиэля фонтан брызг.

Милтон дернулся. Холодные капли на коже оставили довольно неприятное ощущение. Дыхание на мгновение перехватило. Он попытался ответить Дину тем же, но посылаемые им брызги не долетали до охотника. Дин рассмеялся и продолжил окатывать Каса прохладной водой. Теперь мурашками и брызгами покрылось все тело юноши, зубы чуть стучали от холода, но остаться в проигрыше себе Кастиэль не мог позволить.

Он смело шагнул навстречу Винчестеру, который отплыл от него почти на середину озера, затем нырнул под воду и ущипнул его за бедра. Вынырнул, попытался скорее уплыть от Дина прочь, но тот догнал, схватил за щиколотку и потянул к себе. Кастиэль едва не захлебнулся, когда Дин начал его щекотать. Ноги не доставали до дна, и Кастиэль беспомощно извивался в воде, пытаясь отбиться от Дина и не пойти ко дну. Милтон толкнул парня ногой в живот. Удар получился слабый, но Винчестер убрал от него руки. Воспользовавшись заминкой, Кастиэль почти запрыгнул на парня и защекотал его шею и бока, ловко пробегаясь по ним тонкими пальцами. Дин только захохотал и без особых усилий сбросил Каса с себя. Кастиэль тоже рассмеялся и снова ущипнул Винчестера за бедра и живот. Во время своей игры они переместились ближе к берегу, где более безопасно, и продолжили резвиться, словно маленькие дети.

Легкие щипки за бедра, невесомые, будто случайные поглаживания, трение тел. Кастиэль сам не заметил, как от невинной игры они перешли к более нежным касаниям. Винчестер стоял к нему почти вплотную и Кас чувствовал его горячее дыхание, тепло его тела так близко к своему. Пальцы Дина больше не щекотали его, а гладили, осторожно лаская. Его зеленые глаза потемнели, зрачки почти полностью скрыли красивую изумрудную радужку. Кастиэль чувствовал, как в низу живота у него словно натягивался тугой горячий узел. Хотелось больше прикосновений Дина, чтобы они были везде. Хотелось прижаться к нему, тереться о его тело, целовать его, самому получать поцелуи. Застыдившись своей реакции на их близость, Кастиэль чуть оттолкнул от себя Винчестера.

– Что-то случилось? – улыбка сошла с его губ.

– Н-нет, просто, – Кастиэль сглотнул и отвел взгляд. Он не умел лгать и уж тем более не хотел врать Дину.

Винчестер улыбнулся, словно понял всю суть проблемы Кастиэля, и подошел к нему ближе, скользнув одной ладонью ему на талию.

– Все в порядке, Кас, – Дин ласково гладил его поясницу. – Я тоже чувствую это.

Кастиэль сразу же расслабился и обнял Дина, положив подбородок ему на плечо. Руки Винчестера медленно гладили его спину, и Милтон прикрыл глаза от удовольствия.

– Я люблю тебя, – Дин чуть отстранился от него, чтобы заглянуть в глаза. – Всем сердцем.

– Я верю, – Кас робко улыбнулся ему. – И я тоже тебя люблю.

Дин с облегчением выдохнул и чуть подался вперед, легко целуя Кастиэля в прохладные губы. Винчестер поочередно целовал их, старался поделиться с Касом своим теплом и крепче сжимал юношу в своих объятиях. Они нежно касались друг друга губами, медленно, долго и осторожно, но когда язык Дина ненавязчиво коснулся губ Кастиэля, лорд вздрогнул и ошеломленно выдохнул, тем самым впуская Винчестера в свой рот.

Это было необычно. Они еще так ни разу не целовались, и это оказалось неожиданно приятно. Чувствовать язык Дина у себя во рту было чертовски волнительно. Милтону казалось, что в его животе поселился целый рой бабочек, которые отчаянно трепыхались внутри него. Кас попытался ответить на этот необычный поцелуй и скользнул своим языком по губам Дина. Винчестер от этого осмелел и прижал Кастиэля к себе теснее, сталкиваясь с ним грудью, положил вторую ладонь ему на затылок, не давая отстраниться, потирался мокрой горячей кожей о кожу Кастиэля.

Милтон тихонько простонал в поцелуй. Ноги его словно подкосились, а тело и вовсе перестало слушаться. Он просто таял в сильных руках Дина, наслаждался каждым мгновением поцелуя.

Кастиэль удивленно охнул, когда Винчестер подхватил его на руки и вынес из воды. Он положил его на расстеленный на берегу плащ и вновь прильнул к его губам, целуя глубоко и медленно. Руки Дина нежно ласкали мокрую кожу юноши, и от его касаний она еще больше покрывалась мурашками. Кас чуть слышно простонал, когда Дин случайно задел пальцем его сосок. Улыбнувшись, Винчестер опустился поцелуями ниже, сначала к его шее, нежно обхватывая губами кадык и посасывая бледную кожу. Потом к груди, обводя самым кончиком языка затвердевшие соски. Он ласкал Кастиэля ладонями, скользил загрубевшими подушечками пальцев по нежному, чувствительному телу, и Милтон постанывал, извиваясь под ним, подавался навстречу его прикосновениям. Нависнув над Касом, Дин снова поцеловал его и плавно толкнулся бедрами в его пах. Юноша застонал, притягивая Дина к себе ближе, и сам отчаянно толкнулся бедрами ему навстречу, стараясь повторить то удовольствие, что мягкой волной прошло по всему его телу.

Юноши просто жадно терлись друг о друга, неловко сталкиваясь губами, ловили шумные, сбивчивые выдохи, шептали нежные слова, словно в горячке. Кастиэль отчаянно подбрасывал бедра вверх, стремясь почувствовать Дина еще ближе, еще сильнее. Он впивался короткими ногтями в его плечи, царапал спину. Дин целовал его шею, жадно вылизывая нежную кожу, осторожно впивался зубами в острые ключицы.

Быть рядом с Касом, дарить ему удовольствие и получать от него взамен было просто великолепно. Дин боялся слишком быстро к этому привыкнуть, боялся, что близость Кастиэля станет для него потребностью. Кастиэль так сладко стонал прямо рядом с его ухом, что от этих стонов по телу Винчестера пробегала дрожь. Между их телами было так жарко, влажно, они прижимались друг к другу так тесно, словно хотели слиться воедино.

– Дин! – громко простонал Кастиэль, и все его тело вздрогнуло. Он обнял Винчестера ногами, прижимая к себе еще ближе, и принялся тереться об него еще отчаяннее, полностью заполучая свое удовольствие.

Винчестер еще некоторое время продолжал толкаться в пах Каса, достигая своей разрядки, и на каждый его толчок Милтон реагировал тихими чувственными стонами.
Волна ярчайшего удовольствия, прокатившаяся по всему телу Дина, заставила юношу с вскриком излиться на тело своего любовника... возлюбленного.

– Так прекрасно, – ошеломленно выдохнул Кас, продолжая обнимать Дина и поглаживать его по взмокшей спине и влажным волосам.

Винчестер одобрительно заурчал ему в плечо и устало коснулся его губами.

Спустя пару часов они все еще были на той самой поляне у озера, даже не думая уходить. Дин лежал на спине, заложив одну руку за голову и прикрыв глаза, нежась под теплыми солнечными лучами, проникающими сквозь крону высоких деревьев. Второй рукой Дин нежно гладил спину Кастиэля, лежащего рядом с ним; положив голову ему на грудь, скользил пальцами вдоль позвоночника, обводил острые лопатки. Кастиэль в ответ довольно вздыхал и изредка целовал грудь и шею Винчестера.

– Не возвращай меня домой, – вдруг попросил Кас, прижимаясь к Дину теснее.

Дин моментально напрягся. У него было целое множество поводов сказать Кастиэлю «нет». Кастиэль слишком слаб, слишком нежен. Он не подготовлен к нелегкой жизни Дина, он не может разделить ее с ним. Да и его совершенно точно будут искать, а если найдут, то подумают, что Винчестер его похитил, и тогда Дина казнят.

– Пожалуйста, Дин, – Кастиэль с отчаяньем и надеждой смотрел на Винчестера, словно от его ответа зависит вся его жизнь. – Я счастлив здесь, рядом с тобой.

Боже, Дин оказался бессилен перед этим взглядом. Он был согласен на все, только бы не видеть Кастиэля несчастным. И если он хочет быть с ним, с простым охотником, то так тому и быть. Дин ни за что на свете не бросит его. Пусть они даже будут вынуждены жить в старом охотничьем домике посреди леса, скрываясь от посторонних глаз. Пусть существует возможность, что Кастиэль поймет, что такая жизнь не для него, и захочет вернуться обратно в замок. Даже если уход Каса разобьет ему сердце, Дин все равно будет с ним. До тех пор, пока он ему нужен.

– Я никому тебя не отдам, – уверенно говорит Дин, целуя Каса в лоб.

Такого ответа Кастиэлю вполне достаточно, чтобы почувствовать себя самым счастливым.

поделиться работой в своем дневнике:

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/p199671141.htm"><img src="http://4.firepic.org/4/images/2014-09/02/d6b8b30ih65n.png" alt=изображение width="350"></a>

@темы: Авторский фик, Монтана (2014), R

---

[Dream of Californication]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

День штата: Нью-Йорк

[New York team]

Название: Empire State of Mind (Полюбить Нью-Йорк за неделю) Автор: New York team Размер: миди, 8851 слово Пейринг/Персонажи: Дженсен Эклз, Миша Коллинз Категория: джен, пре-слэш Жанр: общий, АУ Рейтинг: G Дисклаймер Мистер Крипке, мы спасем ваши права! Саммари: Дженсен Эклз никогда не любил мегаполисы, а особенно – Нью-Йорк. Но очередная командировка вновь заносит его в этот город, и в этот раз его отношение может кардинально измениться. Примечания: OST к фанфику - "Полюбить Нью-Йорк за неделю". Прослушать можно ниже. — Твою же мать! — взорвался Дженсен, когда в него впечатался очередной случайный прохожий с пластиковым стаканом кофе в руках. На счастье Дженсена, стакан был полон только на треть, поэтому пятно, образовавшееся на светло-голубой рубашке, не особо превышало размеры монеты в пятьдесят центов. — Простите, — пробормотал случайный прохожий и поспешно скрылся в толпе, оставив Дженсена разъяренно шипеть на испачканную рубашку в частности и на весь Нью-Йорк в целом. «Прелесть, просто прелесть. Как же я ненавижу этот муравейник», — не уставал мысленно повторять Дженсен, пробиваясь сквозь толпу и не особо заботясь о том, что его чемодан нещадно бьет сзади идущих по ногам. Всё, чего ему сейчас хотелось — оказаться, наконец, на пресловутом авеню каком-то там и получить в своё распоряжение обещанную каморку. «И сдохнуть в ней, — злобно закончил Дженсен, не в силах справиться с невероятным потоком желчи, нахлынувшим на него буквально в тот самый момент, когда он вышел из самолёта „Атланта — Нью-Йорк“. — Это ж надо, целый месяц убить на то, чтобы подписать всего один гребаный контракт. Да пусть эти придурки хоть золотые горы сулят — я не хочу находиться в этом городе!». Даже тот факт, что жить ему предстояло на Втором Авеню, что буквально в двух шагах от знаменитого Центрального Парка, как-то не очень помогал справиться с тошнотворным ощущением при виде забитого людьми метро. В нем Дженсену нужно было находиться еще как минимум час: проехать с десяток остановок, совершив целых, страшно сказать, три пересадки. Неужели кто-то может искренне любить Нью-Йорк? Подобные люди и вправду существуют, или их придумали для того, чтобы таким ненавистникам мегаполисов, как он, было стыдно? Он снял с себя пропотевший пиджак и слегка расслабил галстук, недоумевая, почему не догадался сделать это еще в аэропорту. В вагоне все равно было жарко и пахло какой-то дрянью, и для того, чтобы чувствовать себя здесь комфортно, можно было только выгнать отсюда всех людей. Можно было только гадать, как Дженсен не сошел с ума к тому времени, как ему довелось наконец-то вывалиться на ближайшей ко Второму Авеню остановке. Ярко светило солнце, да-да, и редкие участки зелёной травы очень умиляли, но раздражения этого не убавляло. Хозяйка квартиры, которую Дженсен снимал на весь этот месяц, оказалась дружелюбной тоненькой тетенькой с мышиным, но вполне располагающим личиком. Предложенный ему холодный чай и домашнее печенье немного скрасили отвратительное впечатление от Нью-Йорка, но не улучшили настроение полностью. — Я сама не очень-то люблю Нью-Йорк, — призналась миссис, как выяснил Дженсен, Гарди. — Потому-то и предпочитаю сдавать здесь квартиру, а не жить в ней. Но можно привыкнуть. Тем более если вы только на месяц. — Я постараюсь, — угрюмо сказал Дженсен, чувствуя себя виноватым за то, что так мрачно общается с этой милой женщиной. — Просто не с той ноги встал сегодня. Извините. У вас вкусное печенье. Миссис Гарди одарила его улыбкой польщенной бабушки и добавила чаю. Дженсен благодарно кивнул ей и подумал, что если бы в Нью-Йорке все были такими, то, пожалуй, этот город не был бы так отвратителен. Глава 1 Миссис Гарди уехала буквально через час, когда убедилась в том, что ее постоялец сыт и почти доволен. Как выяснил Дженсен, его хозяйка была заядлой путешественницей, а деньгами ее обеспечивали как раз квартиры в разных уголках Америки. «С детства мечтала стать рантье, — призналась она ему, — и только к сорока годам сумела исполнить эту мечту. Зато какая жизнь! Можно испробовать хоть все профессии на свете, не боясь, что в один прекрасный день останешься без средств к существованию». В этот раз миссис Гарди направлялась чуть ли не в Гренландию. Дженсен сердечно проводил её, а после ее ухода поймал себя на мысли, что единственный лучик хорошего настроения только что скрылся за облаками. Он опять остался в этом чертовом городе совершенно один. «Как только я заработаю достаточно денег, тоже стану рантье, — угрюмо поклялся себе Дженсен, меланхолично выбрасывая на кровать вещи из чемодана. — Чертовски заколебали командировки в дрянные мегаполисы. Буду ездить сам, и исключительно в маленькие города. Чтобы глаза мои больше не видели Лондона, Лос-Анджелеса, Торонто, Нью-Йорка. А уж особенно — Нью-Йорка». Подумайте сами. Жуткая, нагоняющая тоску планировка — эта «клеточка» может кого угодно свести в могилу, достаточно попытаться пройтись по Нью-Йорку пешком. От однообразия может пойти кругом голова, а уж феерически оригинальные названия улиц добьют тебя окончательно. Из всех мегаполисов Нью-Йорк Дженсена отвращал больше всех. И как назло, в ближайшее время он был совершенно свободен, поэтому подразумевалась расслабляющая прогулка по городу с рейдом в пару местных кофеен. Сама кампания по подписанию договора была плевой: можно было прилететь сюда на неделю, помотаться по бизнес-центрам, провести ровно одну деловую встречу, вытрясти из партнеров чертову подпись и наконец-то улететь, но нет же. Начальник, видимо, полагал себя очень добрым и щедрым человеком, отправляя Дженсена в Нью-Йорк на целый месяц со словами: «Ты вот закончишь с контрактом, и отдыхай. Замечательное место — Нью-Йорк. Огни большого города, и все такое». Тот факт, что Дженсен предпочитал выбирать места для отпусков по единственному и неповторимому критерию — степени забитости города людьми и транспортом — как-то начальника не смутил. Скорчить презрительную мину и резко отказаться у Дженсена духа не хватило; тем более что всё было явно решено за него, билеты были куплены, и даже квартира заботливо снята. Дженсен взглянул на градусник, догадываясь, что он там увидит: температура стремилась к восьмидесяти пяти градусам. Какая, к чертовой матери, расслабляющая прогулка, тут впору запереться в квартире, включить на полную мощность кондиционер и ненадолго забыть о существовании окружающего мира! Одна беда — такое времяпрепровождение тоже мало укладывалось в понятие хорошего отдыха. Поэтому Дженсен решил, что уж лучше он тогда посидит в парке, прикупив себе колы. В парке людей должно быть меньше, тем более что сегодня — будний день. Он с превеликим удовольствием переоделся в футболку и бриджи и отправился на улицу — уже с куда меньшим удовольствием. Визжащие клаксоны автомобилей и нестройный хор раздающихся со всех сторон человеческих голосов смешались в довольно-таки раздражающий звуковой коктейль, но по сравнению с метро и аэропортом это была почти ангельская песнь. Дженсен пошагал по Второму Авеню, разглядывая окрестности. Однотипные высокие домики, однотипные забегаловки, и хорошо если каждая третья более-менее уютная, однотипные человеческие лица. В Нью-Йорке все вечно чем-нибудь озабочены. Собственно, это болезнь любого мегаполиса, но тут Дженсен чувствовал это особенно остро. Интересно, в Центральном парке даже отдыхающие на скамейках так озабоченно смотрят на птиц, как вот этот вот парень, идущий навстречу? Дженсен приобрел вожделенную бутылку колы в первом попавшемся киоске за дикую, по его мнению, цену, и пошел быстрее. Ему хотелось поскорее оказаться в парке, укрыться от палящего солнца. Бесчисленные улицы без названий, но с номерами, проплывали мимо однообразным пятном. Дженсен было потянулся в карман за мобилкой в полной готовности вызвать такси, однако буквально в этот самый момент вышел к Центральному парку. «Аллилуйя, — язвительно подумал он, ускоряя шаг. — Не прошел я и полсотни авеню». Лукавить не стоило — здесь было куда уютнее. Дышалось свободнее. У того бесчувственного создания, которое создавало Нью-Йорк, на этапе с Центральным парком явно наступил момент какого-то внезапного человеколюбия, и оно решило, что стоит создать место, где выпитый мегаполисом досуха путник сможет наконец почувствовать себя комфортно. Дженсен с облегчением откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза. — Зря вы так не любите Нью-Йорк. — Твою!.. Дженсен подпрыгнул, натурально подпрыгнул, расплескав колу на многострадальную одежду. Интересно, он привезет из Нью-Йорка что-нибудь, кроме заботливо испачканных футболок и рубашек? Но дело было даже не в этом. Когда он садился на скамейку, он не припоминал никаких соседей. Иначе Дженсен просто выбрал бы другую. А теперь рядом с ним восседал какой-то широко улыбающийся взлохмаченный экземпляр в клетчатой рубашке с коротким рукавом. — Вы кто? — вопросил Дженсен, автоматически потирая заляпанное колой место на футболке. «Как вы здесь оказались? Какого черта уселись на мою скамейку? Когда собираетесь лишить меня своего общества?». — Миша, — был незамедлительный ответ. — Миша, — кивнул Дженсен, не сдержав язвительную ухмылку. Очень хотелось ответить «до свидания, Миша», но незнакомец как-то уж слишком обезоруживающе улыбался. — А вы... — Я говорю, зря вы так не любите Нью-Йорк, — повторил Миша. — С чего вы решили, будто я не люблю Нью-Йорк? — Дженсену и вправду было интересно узнать ответ. Неужели он так явно лучится ненавистью? — Ну, по вам видно, — причмокнул губами этот Миша, с готовностью разворачиваясь к Дженсену. Последний мысленно выругался: зачем, зачем надо было навязываться на разговор?! — Вы же явно пришли сюда, лишь бы отдохнуть от города. Впрочем, неплохой выбор. Центральный парк — одно из самых уютных мест Нью-Йорка. А вот теперь стало и вправду интересно. Либо этот парень крутой психолог, либо это судьба. Дженсен пока не стал окончательно останавливаться на каком-либо из вариантов, но решил, что просто так отшивать Мишу не следует. Не каждый человек, случайно подсаживающийся к тебе на скамейке, вот так запросто разгадывает тебя, как какой-нибудь банальный детсадовский ребус. — Я Дженсен, — неожиданно смело заявил он, поворачиваясь к Мише и бросив все попытки хоть немного очистить футболку от колы. — У вас и имя есть! — странно обрадовался Миша. — Замечательно. В таком случае, предлагаю на ты. Давно в Нью-Йорке? — Пару часов. Миша вскинул брови. — На самом деле, я представился исключительно из-за того, что мне чертовски интересно, — признался Дженсен. — То есть, редко встречаешь таких людей, которые понимают тебя буквально с одного взгляда. — Редко, — флегматично согласился Миша, глядя не на Дженсена, а куда-то вдаль. — Точнее, практически никогда. Будем считать, что тебе очень повезло. «Какая скромность», — усмехнулся Дженсен про себя. — И почему ты так не любишь Нью-Йорк? — все с той же улыбкой осведомился Миша, внезапно обратив внимание на своего собеседника и приняв такой вид, как будто всю жизнь мечтал услышать его мнение. — Гадкий город, — безапелляционно заявил Дженсен в ответ. — Куча людей, и все они отвратительно торопливы; куча зданий — и все они одинаковые; куча улиц — и у всех только номер. Куча мест, но пойти некуда... — Какая наглость, — тихо усмехнулся Миша. — Что?.. — Непростительная наглость, неспособность видеть прекрасное вокруг себя, надуманная неудовлетворенность жизнью, и множество других отвратительных вещей, — восторженно сообщил Миша, как будто все эти диагнозы были все как один прекрасной новостью. — Полный комплект, мистер Эклз. На правах, скажем так, самого коренного жителя этого города я берусь тебя переубедить. — Самый коренной? — не понял Дженсен. — Это как? Последняя фраза Миши так заинтересовала его, что он даже не задумался: откуда же этот мужик знает его фамилию? — Нет в мире создания, которое знает Нью-Йорк лучше, чем я, — слегка горделиво хмыкнул Миша, хлопая себя по коленям. — А потому, встречая изредка на своем пути таких персонажей, как ты, я чувствую своим долгом развеять их стереотипы. — Вряд ли, — проворчал Дженсен, выбрасывая опустошенную бутылку с колой. — Вряд ли получится. Миша вместо ответа поднялся со скамейки и пошел куда-то в сторону озера. Дженсен интуитивно понял, что вопросов задавать не надо, надо идти за ним. Явно ведь будет происходить что-то интересное. В кои-то веки — что-то интересное. От Миши так и несло загадочностью. Для бизнесмена Дженсен Эклз был иногда чрезмерно поэтичен. *** *** *** — Центральный Парк — сердце Нью-Йорка, — тоном опытного экскурсовода начал рассказывать Миша, когда они с Дженсеном подошли ближе к озеру и облокотились на белый заборчик. — Здесь все по-другому. И я здесь другой. Здесь можно делать все, что душе угодно, и меланхолическое сидение на скамейке с банкой колы — даже не сотая доля всех открывающихся возможностей. Важные дяденьки превращаются в довольных жизнью пап, с удовольствием запускающих воздушные змеи. Деловые тетеньки становятся юными девчонками и соревнуются, чей кораблик проплывет дальше по озеру. Здесь можно увидеть большого начальника, развалившегося под деревом с подтаявшим мороженым в руках. Здесь рыбаки добровольно отпускают свой улов. Дети собирают грибы, катаются на роликах и скейтах, бегают трусцой, гуляют за ручки по мостам, заливают в себя соду, оценивают местное искусство барбекю. В общем, здесь Нью-Йорк отдыхает от самого себя. — Я понял, ты — экскурсовод, и хитрым способом приманиваешь слушателей, — усмехнулся Дженсен. — Упаси Всевышний, — с неподдельным ужасом ответил Миша, хмуря брови, — ненавижу экскурсоводов. Они все рассказывают неправильно. — А ты, значит, правильно? — Разумеется, — важно сказал Миша, поправляя солнцезащитные очки. — Даже не так: я лучше знаю, что показывать. Если ты берешь в Нью-Йорке экскурсовода, он незамедлительно тащит тебя к Статуе Свободы, на Бродвей, Эмпайр-Стейт Билдинг и в тысячи местных музеев. Музеи — дело хорошее, я не спорю. Но, расхаживая по галереям, ты не видишь самого города. Не дышишь его воздухом. Не чувствуешь его настоящего духа. А ведь это, между прочим, куда интереснее дурацких восковых фигур. В голосе Миши звучала такая детская обида, как будто бы это именно его так подло игнорировали, предпочитая восковые фигуры и музеи. Дженсен улыбнулся. Не усмехнулся, как раньше, а именно улыбнулся. Этот парень вызвал у него куда больше умиления, чем все население Нью-Йорка вместе взятое. — Предлагаю запускать кораблики, — внезапно сказал Миша, как будто не было в мире ничего более естественного, чем делать такое предложение человеку, с которым знаком от силы пять минут. Причем он сказал это таким серьезным тоном, что Дженсен сперва ляпнул ответ, а потом только вдумался в него: — Где мы их возьмем? Миша просиял. В буквальном смысле слова: Дженсен готов был поклясться, что даже через темные очки увидел, как глаза нового знакомого засветились от счастья. *** *** *** Дженсен так до конца и не понял, откуда у Миши взялась бумага для корабликов, а самое главное — какого лешего он сам, Дженсен Росс Эклз, преуспевающий и более-менее адекватный бизнесмен, запускает эти самые кораблики с малознакомым мужиком в Центральном парке Нью-Йорка. Тем не менее, он продолжал отправлять чертовы кораблики в плавание, и его даже почти не смущал тот факт, что рядом с ним тем же самым занимаются детки и их мамаши. — Напомни мне, зачем мы это делаем? — осведомился Дженсен у Миши — тот был сама безмятежность, выглядел так, как будто ежедневно практикуется в запускании бумажных корабликов. — А то я начинаю неловко себя чувствовать. — Только начинаешь? — ухмыльнулся Миша. — Какой потенциал. Обычно после одного только предложения о корабликах люди смотрят на тебя, как на идиота. Но, видишь ли, нельзя уехать из Нью-Йорка, не запустив кораблик в озеро Центрального Парка. Дженсен наблюдал за своим флегматично плывущим корабликом со смесью умиления и опасения за свое психическое здоровье, но внутри действительно растекалось ощущение умиротворения. Как будто теперь-то он уж точно может уехать из Нью-Йорка со спокойной душой и совестью, вот только сейчас как раз почти перехотелось уезжать. — Так здорово, — ляпнул он, только в следующую секунду осознав, что совершенно не хотел этого говорить. — Еще бы, — авторитетно заявил Миша, сворачивая из листа бумаги еще один кораблик. — Вас, бизнесменов, редко увидишь за запусканием корабликов. Вы предпочитаете тратить бумагу на другие дела. — По мне что, настолько видно, что я бизнесмен? — с некоторым разочарованием осведомился Дженсен, возвращая взгляд с кораблика вновь на Мишу. — Ага. Типичная офисная стрижка, типичный замотанный взгляд. О, сколько я вас таких повидал. — А это исправимо? — вдруг поинтересовался Дженсен. — Замотанный взгляд — за недельку. На исправление офисной стрижки потребуется несколько больше времени, в зависимости от скорости роста волос, — флегматично сказал Миша. — Да ты не волнуйся. Я тебе организую классный отпуск. Миша говорил так, как будто Дженсен уже даже договор с ним на организацию этого самого классного отпуска подписал. Впрочем, Дженсен и не возражал. Ему давно требовался подобный человек в близком окружении. ...Он не заметил, как они, отойдя от озера, перешли мост и попали в более уединенную часть парка. Более уединенная — это по нью-йоркским меркам означает, что перед тобой каждую секунду не маячат человеческие лица. Дженсен иногда опасливо оглядывался назад, боясь, что они заблудятся в джунглях, в которые медленно превращался парк, однако Миша только небрежно фыркал. В своих легких джинсах, кроссовках и клетчатой рубашке новый знакомый действительно смахивал на опытного путешественника — захочешь, а не заблудишься рядом с таким. — Куда мы идем, Миша? — наконец спросил Дженсен. — К выходу. Только с другой стороны. Я подумал, будет здорово, если ты увидишь весь парк. Просто пройдешься и поймешь, что это нечто большее, чем просто сборище людей на пикнике. Дженсен теперь в этом и не сомневался. Либо всему виной дурацкие кораблики, либо Центральный Парк и вправду стал чертовски привлекательным местом. Еще более привлекательным, чем ему показалось вначале. — Тебе стоит работать экскурсоводом, — сказал Дженсен с искренней улыбкой. — Ну правда. С тобой как-то сразу интереснее. — А ведь я еще даже не начал рассказывать, что Центральный Парк — самый посещаемый парк США; что, несмотря на его кажущуюся натуральность, он сделан полностью искусственно; что авторами проекта являются Олмстед и Вокс; что само строительство было завершено в 1873 году; что парк, хотя и является неприбыльным проектом, полностью окупает себя ценами на недвижимость рядом... — Святая правда, — хмыкнул Дженсен, оценив последнюю фразу. — Удивительно, как только босс раскошелился на квартиру неподалеку от Центрального Парка. Видимо, слишком сильно я ему надоел. Миша пожал плечами. — А может, человек просто захотел сделать тебе приятное. Ты хороший работник, Дженсен? — Ну, благодаря мне компания получила три последних контракта. Это значит, что я хороший работник? — Думаю, да, — серьезно ответил Миша. — А насколько часто у тебя бывают отпуска? — Это — первый за полтора года. Миша округлил глаза и сделал такое страшное лицо, что Дженсен невольно подумал: сейчас новый знакомый сбежит от него, посчитав, видимо, каким-нибудь безумным трудоголиком. — Слушай, тогда тебе непременно надо по-человечески отдохнуть! Полтора года. Ничего себе. А ну-ка давай за мной! — Куда? — Ловить такси, конечно же. Ты что, подумал, я тебя после таких новостей домой отпущу? Святая наивность. *** *** *** — Нихрена себе, — совершенно непроизвольно вырвалось у Дженсена. — Нихрена себе! Миша затащил его в такси, говоря, что метро не позволяет прочувствовать всю прелесть вида города из окна типичной желтой машинки. «И прелести цен», — буркнул тогда Дженсен, неохотно забираясь в такси, однако сейчас, когда он стоял на смотровой площадке Top of the Rock в Рокфеллер-центре, все мысли о потраченных на путь кошмарных деньгах незамедлительно спрыгнули вниз с небоскреба и более его не занимали. Миша стоял у самой кромки — удивительно, как только охрана пустила его туда. Ветер нещадно трепал его расстегнутую рубашку, а уж с прической вытворял такие стилистические изыски, которые не снились самым безумным экспериментаторам. Дженсен даже смотреть на него боялся — ему то и дело казалось, что тот вот-вот свалится. — Миша, да уйди ты оттуда, — раздраженно шипел он на нового знакомого. Тот в ответ лишь широко ухмылялся. — Если ты свалишься вниз, я не хочу отвечать за твой хладный труп. — Поверь мне, я точно отсюда не свалюсь, — снисходительно сказал Миша, милостиво удаляясь от опасного края. — Ты бы лучше по сторонам смотрел, чем на меня. В конце концов, для чего я тебя сюда привел? Дженсен послушался и вновь послушно устремил взгляд вдаль. Перед ним расстилался гигантский мегаполис, а выше него было только небо. Невероятное ощущение, пугающее и возбуждающее одновременно. Миша еще каким-то образом умудрился выбрать момент, когда на смотровой площадке практически не было людей, а поэтому можно было не стесняться и выражать эмоции так, как угодно. Центральный парк, который они недавно покинули, изумрудным лоскутным одеялом стелился внизу, сверкая пятнышками озер. Стеклянно-бетонный Нью-Йорк во всей своей красе предстал перед Дженсеном. — Люди предпочитают Эмпайр-Стейт Билдинг, конечно, — флегматично рассказывал Миша, развязно прохаживаясь по всей площадке. — Руководствуясь не красотой вида, а известностью названия. Не знаю, лично я предпочитаю Рокфеллер-центр. Эмпайр вечно заполнен людьми, поэтому нередко половине туристов не удается увидеть что-нибудь кроме потных затылков своих соседей. — Странно, что здесь так пусто, — удивился Дженсен, заворожено глядя по сторонам. — Считай, специально для тебя, человеконенавистник. Дженсен усмехнулся. Вытащил телефон, сфотографировал — хотя зачем, спрашивается? Все равно лучше увидеть самому, чем пересматривать фотографии, а показывать некому. Хотя здесь и дул ветер, все равно было жарко. Дженсен слегка оттянул футболку и утер капли пота со лба. — Эх, сейчас бы... Миша с холодной кока-колой появился как раз вовремя, чтобы не успевший закончить фразу Дженсен ошалел от подобной догадливости. — Откуда?!.. «Нет, ну правда? Откуда он мог ее взять?». — Я запасливый, — ехидно сказал Миша, вручая ему ледяную банку. — Наслаждайся. Дженсен благодарно улыбнулся. Отхлебнув еще шипящей колы, он вновь взглянул на раскинувшийся перед ним мегаполис, постепенно озарявшийся предзакатным солнцем. «Не такой уж и отвратительный город». Миша с отеческой улыбкой наблюдал за ним. *** *** *** Дженсен с некоторым разочарованием понял, что они уже пришли — вот она, его улица, и вот немного обветшалая дверь, ведущая в его «конуру», как он ее мысленно окрестил. Уже стемнело, но он с большим удовольствием продолжил бы прогулку. От Рокфеллер-центра до Второй Авеню он и Миша прошли пешком, заглянув по пути в «Gray’s Papaya». Миша заверил Дженсена, что именно в этих забегаловках и продаются настоящие нью-йоркские хот-доги. Дженсен поверил на слово и закупил с два десятка, поэтому всю дорогу они поочередно залезали в пакет за новым хот-догом, ели и разговаривали. Рассказывал в основном Миша и в основном о Нью-Йорке. Об атмосфере города, о бесчисленных тайных уголках, которые начинающие и даже опытные туристы постоянно упускают — а ведь это самое интересное! Он увлеченно рассказывал что-то о рынках и о парках, построенных прямо посреди заброшенных железных дорог, об особенностях каждого района — а Дженсен слушал, прикидывая, есть ли хоть что-нибудь в Нью-Йорке такого, чего Миша бы не знал. Слушать было чертовски интересно. А уж посетить было бы еще интереснее, о чем Дженсен и заявил. — Странный ты, — удивленно сказал Миша, услышав его заявление. — Ты считаешь, я тебе просто так рассказывал? Разумеется, мы все это посетим. Если бы у тебя не было дел, я бы еще вариантов накидал. — Не сомневаюсь, — усмехнулся Дженсен, поеживаясь от вечернего холода. — Что ж, тогда отпуск мне обеспечен, да? — Безусловно, — с полуулыбкой заверил его Миша. Дженсен, оглядев его еще раз, заметил, что к вечеру он как будто стал аккуратнее, хотя должно было быть наоборот. Он ни разу не видел его с расческой, однако теперь Мишины волосы лежали гладко, как будто он буквально пять минут назад отошел от зеркала. Примерно представив себе свой внешний вид, Дженсен передернул плечами и спешно сказал: — Ладненько. Думаю, мне уже пора... так что, мы?.. — Встретимся, — Миша внезапно оживился, стало казаться, будто он вспомнил о срочной встрече. — Непременно встретимся завтра. Договорились? — Да, прекрасно, — устало выдохнул Дженсен, почувствовав наконец, как у него болят ноги после многочасовой прогулки. — До завтра. Он уже открыл дверь, даже почти вошел в квартиру, когда до него дошло, что ни время, ни место встречи оговорено не было. Дженсен чертыхнулся и рванул обратно к главной двери, однако Миши уже там не было. — Вот прыткий черт! — выругался Дженсен, как нельзя кстати вспомнив еще и о том, что телефонов или других контактов Миша тоже не оставил. «А жаль, — пронеслось у него в голове, — занятный малый. Может, это просто такой ловкий способ отделаться? Неужели я настолько отвратителен в общении?». Прекрасное настроение, созданное за вечер, улетучилось в один момент. Дженсен вздохнул и отправился в «конуру». Оставалась слабая надежда на то, что Миша запомнил его адрес и при случае придет сам. ...Дженсен вывалил пакет с остатками хот-догов на стол и рухнул на кровать. Раздеваться было настолько лень, что он стащил с себя только обувь, а заснул во всем остальном, даже не залезая под тонкое одеяло. Глава 2 Утро для него началось ближе к одиннадцати часам. И то, Дженсен не просыпался бы, если бы не дурацкая смс-ка от шефа, которому вдруг позарез понадобилось узнать, как у него дела. «Дела прекрасно, мистер Карвер. Пару дней передохну, а потом приступлю к переговорам». — Подавитесь, — беззлобно буркнул Дженсен, отправляя ответ. Стандартное отвратительное настроение, верный утренний спутник, было тут как тут. Дженсен сполз с кровати, попутно стаскивая с себя вчерашнюю футболку. Почистить зубы, скорчить отражению в зеркале гримасу, плеснуть на волосы холодной воды. Выйти из ванной, зевнуть, лениво извлечь хот-дог из пакета. Поставить чайник. Потом решить, что нет, стоп, никаких чайников, на улице опять жара, поэтому лучше выпить чего-нибудь освежающего. Выскочить на улицу, пробежаться до ближайшего магазина, приобрести там на всякий случай и колы, и пива. А потом... И Дженсен, и его мысли споткнулись о Мишу, бодрого и сияющего, стоявшего прямо возле его дома. — Доброе утро, — как ни в чем не бывало поздоровался он. Дженсен не выронил стеклянные бутылки и даже не распахнул рот от удивления, но был, тем не менее, довольно озадачен. — Доброе, — растерянно ответил он. — А... а мы договаривались на полдень, да? «Я что, склеротик?». — Нет, — пожал плечами Миша. — Мы вообще не договаривались на какое-то определенное время. Я просто пришел, чтобы показать свою готовность. Дженсен глупо застыл с приоткрытым ртом. Он вообще не ожидал, что Миша придет. Вчера вечером он как-то умудрился убедить себя в том, что продолжения знакомства не будет. — Эмм... ну, я зайду домой, переоденусь, положу бутылки?.. — Можешь даже открыть и выпить одну из них, — серьезно разрешил Миша. — Спасибо, — выдохнул Дженсен и побежал в квартиру. *** *** *** Дженсен вышел через пять минут с бутылкой лимонада. — В качестве компенсации за колу, — сказал он, вручая ее Мише. Тот с удивлением принял подарок и незамедлительно продегустировал. — Замечательно, — выдохнул Миша, отлипнув от горлышка. — То, что нужно в жаркий день. Взаимовыручка — это чертовски хорошо! Хвалю. Ну что, не будем терять времени? Дженсен с готовностью хлопнул в ладоши. — Каков план? Миша одернул ярко-синюю футболку и слегка наклонил голову набок. Вид у него при этом был очень коварный. — Как насчет Пирса 17? — Звучит угрожающе. Пойдем. *** *** *** — Проверяю память и степень заинтересованности, — деловито начал Миша, пока они шли к метро (тут Миша признал, что такси — непозволительная роскошь для подобных расстояний). — Что такое Пирс 17? Дженсен провел пятерней по волосам, вспоминая. — Э-э... причал, правильно? Причал, с которого отправляются паромы до Статуи Свободы. Миша тоскливо вздохнул, сетуя на стереотипное мышление своего, с позволения сказать, подопечного. — Не только до Статуи Свободы, Дженс. Еще к острову Эллис, к Губернаторскому острову. Но тут это и вправду не особо важно. Ничего выдающегося ни там, ни там, ни там нет. — А, то есть, мы просто на корабликах покатаемся. — Ну да, — на полном серьезе ответил Миша и многозначительно замолчал после этой фразы, как будто больше никаких объяснений не требовалось. Дженсен озадаченно потер нос. Собственно, он был озадачен не столько загадочностью Миши, сколько своей реакцией на эту загадочность. Сами понимаете — не бизнесмену любить такую черту характера, бизнесмены любят, чтобы всё было четко и ясно. По крайней мере, по отношению к самим себе. Дженсен всегда прилежно раздражался на всякую чрезмерную таинственность со стороны окружающих, как и положено. А вот на Мишу не хотелось наорать, дабы тот уменьшил ореол тайны вокруг себя. Наоборот, сразу хотелось затихнуть, широко раскрыть глаза и наблюдать: вдруг тайна, которую он скрывает, окажется за следующим углом? А ведь запросто может. Наверное, это какой-то особый вид обаяния. — А ты, Миша, сколько в Нью-Йорке живешь? Вначале на его лице отразилось почти испуганное непонимание, как будто Дженсен был экзаменатором и задал вопрос, на который Миша ответа не знает, а знать надо бы. Но потом это выражение сменилось стандартной короткой ухмылкой и острым взглядом длиной в секунду: — Да я, считай, и есть Нью-Йорк. — Нет, ну правда. Ты здесь родился? — Ну, можно и так сказать. А что? — Да ничего, — слегка смутился Дженсен, но потом опять заговорил увереннее. — Просто, когда ты сказал, что нет создания, которое знает Нью-Йорк лучше тебя, я подумал, это для красного словца. А сейчас я в этом не сомневаюсь, знаешь ли. Одно твое знание метро чего стоит. Способность Миши ориентироваться в нью-йоркском метро безо всяких карт действительно удивляла. Дженсен не мог даже смотреть на все эти разноцветные сплетения линий — сразу подкрадывались мысли о пропавших без вести, и все такое. А Миша с легкостью порхал по этому жутковатому лабиринту, изредка комментируя: «О, милая станция. Между прочим, отсюда заброшенное трамвайное кольцо видно, глянь», или: «А вот эта станция вообще самая высокая в мире. Видишь, она над каналом?». Дженсен, не мысливший себя в метро без карты, только ужасался, как Миша мог помнить еще и разнообразные интересные факты. — Мы выходим, — оповестил наконец Миша, и Дженсен вздохнул с облегчением. Даже с таким попутчиком путешествие в метро для него было изнурительным. *** *** *** Высадиться на Губернаторском острове Дженсен все-таки потребовал. Хотя корабль, на который Миша его затащил, каким-то чудом избежав фантастической очереди, был великолепен. Было довольно странно, оглядываясь на удаляющийся стеклянный мегаполис, видеть над собой парусную мачту, однако Дженсен и не думал жаловаться. Освежающий океанический ветер трепал его одежду и короткие волосы. Миша умудрился вскарабкаться на одну из мачт — удивительно, как его оттуда не согнали — и ухмыляться оттуда Дженсену, как самый настоящий заправский пират. — Ладно, признаю, Губернаторский остров — неплохое место, — выдохнул Миша, когда они покинули борт корабля. — Просто, как по мне, сам процесс катания на корабле куда более захватывающий, чем вид на Статую Свободы. — В тебе говорит зануда-местный, — фыркнул Дженсен. — Я сделаю вид, что этого не слышал. Статую Свободы, как, впрочем, и Губернаторский остров, фотографы-любители продемонстрировали всем страждущим в самых разнообразных ракурсах, масштабах, эффектах и так далее. Кто-то говорит, что лучше один раз увидеть вживую, но как раз после обилия красивых фотографий сама Статуя кажется... не настолько впечатляющей. Дженсен был вынужден признать его правоту. Собственно, это было легко: Статуя Свободы не впечатлила его еще в первый визит в Нью-Йорк, который продлился не больше суток — так сильно ему захотелось уехать. «Я еще не готов признать себя дураком, нет, — думал Дженсен, шагая рядом с Мишей по Губернаторскому острову. «Но, пожалуй, можно потихоньку осознавать необходимость этого признания. Где-нибудь через недельку такой жизни». *** *** *** В чудеса Дженсен Росс Эклз, как всякий порядочный бизнесмен, не верил. Однако не чудо ли — одним убийственно солнечным нью-йоркским утром он проснулся с приподнятым настроением, да что там, даже с прекрасным. Утренняя чашка зеленого чая пошла на ура — Дженсен умудрился получить от нее удовольствие, даже блаженно улыбаться не забывал в перерывах между глотками. «Что это с вами, мистер Эклз? Уж не понравился ли вам мегаполис? Не пора ли вам к психиатру?». ...Миша каким-то мистическим образом умудрялся находить его в самых разных местах — всегда случайно, всегда вовремя, всегда с очередной невероятной идеей из разряда «эй, раз уж мы встретились, то почему бы не пройтись по Бродвею?». Почему бы и не пройтись, действительно. Дженсен никогда не испытывал какой-то особенной тяги к бродвейским мюзиклам, но Миша на них его и не тащил. «Можно заскочить, если очень жаждешь, — говорил он так, как будто достать билет на бродвейский мюзикл — раз плюнуть, — но это как-нибудь потом. Лучше глянь...». И он показывал куда-то в сторону, где, безусловно, было нечто куда более захватывающее, чем бродвейский мюзикл, а потом они каким-то образом оказывались на сверкающей и переливающейся Таймс-сквер, а потом, после рейда на метро, которое внезапно перестало казаться Дженсену адским лабиринтом, они выходили чуть ли не к Бруклинскому мосту, где достаточно было обернуться и увидеть знаменитую панораму вечернего Нью-Йорка. Дни с Мишей проходили ярко и быстро, потому что его импровизации иной раз были в тысячу раз лучше любой тщательно продуманной туристической программы. Дженсен возвращался домой поздно и почти с неохотой, но если купить уютно-горячий латте в пластиковом стаканчике, чья цена уже давно перестала смущать, донести его до крыши, грея руки, встать у самого края, глубоко вдохнуть влажный вечерний воздух, разбавленный кофейным ароматом, то, выдохнув, просто нельзя было не улыбнуться и не прошептать «Можно жить...» тихо-тихо, чтобы Нью-Йорк не услышал и не зазнался. Нью-Йорк, конечно же, все слышал, но в ответ только озорно ухмылялся рекламными щитами и заговорщески подмигивал ночными огнями: то ли еще будет, мол. *** *** *** До начала собственно кампании по подписанию договора оставался всего день, и Дженсен почти смирился со своим нежеланием работать (чего раньше за ним никогда не водилось). Нью-Йорк теперь казался слишком большим и интересным, чтобы тратить время в финансовых центрах. Хотя и они, безусловно, привлекали его как бизнесмена; он даже пару раз всерьез задумывался о том, чтобы созвониться с начальником и предложить ему один очень интересный проект. Но как же по-человечески не хочется никуда... — Не-ет, — с улыбкой протянул Миша, обнаружив как-то Дженсена в одной из бесчисленных нью-йоркских чайных, — работать тоже надо. Ну, хотя бы изредка. Чтобы в один прекрасный день не обнаружить себя неспособным заплатить даже за этот чай. — Да понятное дело, — лениво ответил Дженсен, — но не хочется же, блин. Жил как-то тридцать лет до этого, семь из них пахал, как миленький, а теперь — приплыли. Это всё ты, между прочим. — Я?! Святая невинность: ангельские голубые глаза с жалобным взглядом, того и гляди, надует в растерянности губки. — Разумеется, ты, — безапелляционно заявляет Дженсен, не в силах, однако, сдержать усмешки. — Взял, влюбил меня в этот свой Нью-Йорк. Меня, прожженного ненавистника мегаполисов! Не стыдно? Миша некоторое время смотрел на него с почти польщенной улыбкой, а потом как будто встряхнулся: — Стыдно. Еще как стыдно! Но остановиться я не могу. Меня тянет в пучину. Поэтому завтра предлагаю встретиться в Даунтауне... — Чтобы моя влюбленность прогрессировала? — ехидно осведомился Дженсен. — Я, как всякий уважающий себя коварный соблазнитель, не могу позволить добыче в последний момент вырваться из сетей, — почти серьезно сказал Миша, поднимаясь из-за стола. — Поэтому есть у меня еще одна идейка... *** *** *** — Почему именно в шесть? Почему именно в Даунтауне? — Дженсен изо всех сил старался выглядеть недовольным. Получалось плохо. — И почему ты не сказал, что будет так холодно? Миша ухмыльнулся, как бы невзначай поправляя джинсовую куртку. — «Почему ты не сказал», ну надо же. Градусники придумали задолго до сегодняшнего утра, — парировал он. — Да ты не волнуйся так. К девяти часам опять поднимется жара. Дженсен поежился и оглядел предрассветный Нью-Йорк. Солнце еще не коснулось вершин «бетонных джунглей», но уже начало рассеивать серо-сизую дымку, повисшую на улицах. Мегаполис вел себя непривычно тихо: по крайне мере, машины не визжали сигнализацией, а люди шли молча, сжимая в руках теплые пластиковые стаканчики, с наушниками в ушах. Миша сладко зевнул, а потом, хлопнув себя по бедрам, удивительно бодро сказал: — Ну, погнали! — Ку... куда? — растерянно спросил Дженсен, увидев, что Миша, подойдя к ближайшему зданию, невозмутимо пошагал вверх по железной лестнице. — На крышу, — вполне логично ответил Миша. — На один уровень с городом. *** *** *** В каком-то из мегаполисов (Санкт-Петербург? Стокгольм? Уже и не вспомнить...) Дженсен купился на табличку с надписью «Увлекательная экскурсия по крышам города». Вся увлекательность растаяла в воздухе, когда он понял, что экскурсия заключалась в посиделках за столиком на одной крыше и паре минут на другой. На этом «крыши города», по всей видимости, заканчивались. Миша же мог бы провести эту экскурсию так, что ему бы еще и доплачивали. Но он почему-то не работал экскурсоводом. Дженсен едва сдерживался, чтобы не дышать слишком часто, когда они то поднимались по крыше вверх, то соскальзывали вниз, как по горке. Миша же буквально порхал, как будто ежедневно так развлекался. Хотя кто его знает, стервеца... — Прогулки по крышам — очень вдохновляющая штука, — рассказывал Миша, — особенно для всяких художников и писателей. Но для обычных людей она бывает еще полезнее, на самом деле. И суть даже не в городе: на любого чрезмерно погрязшего в депрессии или меланхолии человека даже в пригороде может найтись волшебная крыша, возвращающая утерянное жизнелюбие. Но, согласись, — гулять по нью-йоркским крышам за пять минут до рассвета всяко атмосфернее... — О, я в этом не сомневаюсь... эм-м, Миша? А ты уверен, что так можно? Миша, как какой-нибудь эквилибрист-самоучка, шустро перебежал на крышу соседнего дома по узенькой дощечке, перекинутой между зданиями. — Конечно, нельзя, — невозмутимо кивнул он, когда Дженсен после некоторых колебаний проследовал за ним. — Это для ремонтников. Ну, то есть, тут что-то ремонтируют, а ребятам недосуг вечно спускаться и подниматься. — Правда? — язвительно вскинул брови Дженсен. — И ты не видишь в нашем поступке ничего такого, да? Миша взглянул на него, как на законченного зануду. — Хочешь, спустимся вниз и будем фотографировать домики сверху? Очень интересно. — Всё. Молчу. По досочке, так по досочке. — Вот и хорошо. Выискался тут порядочный гражданин. — Миша, ты, конечно, не подумай, что я против — но ведь по той лестнице нельзя было подниматься, да? — Ты думаешь, за это на нас объявит охоту злобная нью-йоркская полиция? — Нет, но... — Погоню с перестрелкой оставим на потом. Тебя еще что-нибудь смущает, дедушка? — Нет. Продолжай, пожалуйста. Миша отвесил ему ехидный полупоклон и продолжил, издевательски балансируя на самом краю крыши: — Так вот. Обычно по этим крышам экскурсии не водят, как мы уже выяснили. Ну еще бы: здесь нет ни столиков, ни специально оборудованных смотровых площадок, а вставать на рассвете туристам обычно лень, хотя энтузиасты иногда находятся. Итак, здесь не кормят, не показывают достопримечательности, здесь ничего не произошло в такой-то день такого-то года. Вопрос — зачем мы здесь? — За духом Нью-Йорка? — полушутя предположил Дженсен. — В каком-то смысле. Но на самом деле есть две причины. — Внимаю, — кивнул Дженсен, приготовившись к очередной захватывающей истории. В ожиданиях он не ошибся, разумеется. — Нью-Йорк — город, где исполняются мечты, — начал Миша. — Обычно люди предполагают, что исполняются они в коридорах звукозаписывающих компаний, модельных агенств, кинокомпаний, финансовых центров — не-а, неправда. Там они чаще рушатся. К сожалению, такова статистика. Исполняются мечты вот здесь, на таких вот крышах, — Миша скинул джинсовую куртку и бросил ее себе под ноги, как подстилку, — прямо посреди бетонных джунглей. Сюда, например, раз в несколько дней по утрам или вечерам выходит паренек с гитарой, садится на такую же куртку и играет. Дома нельзя: с утра все спят, днем он в колледже, а вечером мешает семье смотреть телевизор или работать. Свои демо-записи он тоже делает здесь, на макбуке. Иногда на дорожку попадают звуки мегаполиса. И тексты для песен он тоже здесь пишет. То, что ему не нравится, сминает и вышвыривает вниз. Иногда поступает так и с дисками. Миша сел на свою куртку, сделал глубокий вдох и продолжил: — Он, в отличие от армии бездарей, штурмующей студии, талантливый музыкант. Я слышал, как он играет. Его демо для любительских чертовски неплохи — даже те, которые он в порыве самоненависти вышвыривает вниз. Но отнести их в студию у него не хватает смелости. Всем им вечно не хватает смелости — кто-то приезжает в Нью-Йорк за ней, кто-то, живя здесь, не может ее набраться. Так вот, в ближайшее время его выброшенный диск может упасть возле столика какого-нибудь продюсера, потому что, если ты посмотришь вниз, то увидишь, что внизу есть кафешка. Что-то заставит этого типа подобрать диск, донести до машины, послушать. Он придет в восторг. Возможно, на диске окажется короткая запись, которая поможет ему выйти на этого парня-музыканта. И вот тогда-то запустится механизм. Именно с этой крыши. И если ты считаешь, что я несу бред, то можешь спуститься отсюда на этаж и постучаться в правую дверь. «Может, он писатель? — подумал Дженсен, услышав эту очаровательную чушь. — По крайней мере, запросто мог бы им быть. А что если и вправду постучаться?». — А вторая причина? — вместо этой авантюры Дженсен решил не сбивать поэтическое настроение. Слишком хорошим Миша был рассказчиком. Сейчас он сидел, слегка щурясь на восходящее солнце, опалившее кончики его взъерошенных волос почти так же, как опалило верхушки небоскребов. — А вторая причина — вот она, — Миша указал на это самое солнце, виднеющееся в конце бетонного коридора из улиц. — Рассвет здесь красивый. Видишь, в этом коридоре высвечиваются улицы чуть ли не до самой Таймс-сквер? Чем не любимое место для талантливого музыканта? Далеко не каждый местный способен оценить такую простую штуку, как красивый городской рассвет, что уж говорить об истерично впихивающих в один день три экскурсии туристах... Нью-Йорк постепенно окрашивался в янтарный цвет. Миша улыбался глазами, оперевшись руками о прохладную крышу, а Дженсен начинал подозревать себя в желании купить в этом городе квартиру. Пусть даже в самом захолустье.

Прослушать или скачать Полюбить Нью-Йорк за неделю бесплатно на Простоплеер

Скачать в doc

Скачать в fb2

@темы: Джен, Пре-слэш, Авторский фик, Нью-Йорк (2014), G

---

День штата Массачусетс

[Приключения в Массачусетсе]

Название: Тематическая экскурсия по штату Массачусетс
Автор: Команда Массачусетса
Размер: 2 385 слов
Пейринг/Персонажи: Дин/Кастиэль
Категория: слэш
Жанр: романтика, флафф; намек на детектив, мистику, херт/комфорт
Рейтинг: РG-13
Дисклаймер За превышение скорости мы временно лишили сценаристов прав
Саммари: Только в начале сентября этого года автомастерская Бобби Сингера предлагает уникальную услугу. Квалифицированные сотрудники не просто предоставят вам напрокат машину, но также организуют обзорную тематическую экскурсию по штату Массачусетс. Первые клиенты, Дин Винчестер и Кастиэль Новак оставили благодарные отзывы в книге жалоб и предложений мастерской. Спешите узнать, как это было.
Примечания: 1. Национальный парк побережья полуострова Кейп-Код расположен на востоке штата Массачусетс, занимает площадь в 176 км2. На территории парка можно увидеть красивые пруды, леса и пляжи побережья Атлантического океана.
2. Беркширы - расположенная на западе Масссачусетса цепь холмов, покрытых лесами. Здесь, в городе Стокбридж, расположен Беркширский ботанический сад, а в Питтсфилде - дендрарий. В Беркширских холмах находится водопад Баш Биш, самый большой в штате Масссачусетс (18 метров).
3. Дом-музей известного американского поэта Генри Лонгфелло находится в Кембридже, штат Массачусетс, поэт прожил здесь почти пятьдесят лет. Ранее этот дом служил штаб-квартирой будущего первого Президента США Джорджа Вашингтона.
4. Национальный исторический парк, представляющий туристам эпоху промышленной революции в США и развития текстильного производства, расположен в Лоуэлле, штат Массачусетс.

После обеда большинство сотрудников автомастерской, прячась от полуденной жары, укрылись под навесом со стаканчиком холодного клюквенного сока в руках. Пить пиво на работе было запрещено категорически, но на такие вот посиделки их босс, Бобби, закрывал глаза. Тем более что работы пока было не так уже много. Феноменальная для этого времени года толпа туристов буквально наводнила их штат, поэтому все пригодные для передвижения машины были сданы в аренду, а все непригодные приведены в рабочее состояние и также отданы на откуп туристам. Все сотрудники автомастерской в ужасе представляли тот объем работы, что свалится на них, когда эта толпа схлынет, но полученный доход того стоил.
Размеренные приближающиеся шаги заставили всех присутствующих поднять головы от своих планшетов и мобильных телефонов, где они без устали читали или строчили что-то. Симпатичный, как мгновенно отметили все присутствующие, мужчина остановился и, улыбнувшись, поинтересовался, может ли он взять в аренду автомобиль. Ему пришлось повторить свой вопрос дважды, прежде чем ответственные и всегда собранные сотрудники смогли перестать строить глазки новоприбывшему и приступить к работе.
― Приносим свои извинения, сэр. Но все машины заняты.
Мужчина обреченно вздохнул.
― Что творится в штате? Мне говорили, в это время здесь тихо.
― Да, обычно так и есть, сэр. Мы сами не перестаем удивляться такому наплыву. И все говорят о тематических экскурсиях, ― все присутствующие переглянулись. – Скажу больше, поговаривают, будто и в других штатах такая аномалия.
― Тематические экскурсии? Что за чушь?
― Понятия не имеем, ― невозможно было не поверить, глядя в честные глаза сотрудников, на лице которых застыло выражение искреннего недоумения.
― Проклятье. Я не позволю, чтобы мои планы провалились из-за кучки зевак. Разве эта машина не свободна? ― мужчина указал на стоящий неподалеку Форд.
― Простите, сэр, эта машина забронирована.
― Вот черт. Может, эту бронь можно обойти?
― Никак нет, мистер…
― Вам так нужна эта машина? – никто из присутствующих за разговорами не обратил внимания на невысокого мужчину в строгом костюме, замершего неподалеку.
Внешний вид мужчины был настолько необычен, что все невольно замерли, разглядывая его, в том числе и новый претендент на многострадальную машину.
― Хм, да, у меня есть несколько дел в этом штате, и без машины мне никак не успеть их выполнить в течение этой недели, мистер…
― Новак. Кастиэль Новак. А вы?
― Дин Винчестер.
Мужчины обменялись рукопожатиями, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды.
― Так вы можете уступить мне машину? – требовательно спросил Дин.
― Боюсь, что нет, ― Кастиэль проигнорировал возмущение во взгляде собеседника, ― но я как раз отправляюсь в обзорную экскурсию по штату и могу взять вас с собой. Экскурсия займет тринадцать дней, и я планирую побывать во всех уголках.
― То есть я должен мотаться с вами целых две недели на этой чертовой экскурсии?
― Если только у вас нет другого выхода.
Дин выругался. Сотрудники гипнотизировали его умоляющими взглядами. Выбора не было.
― Идет.
Как только все необходимые бумаги были оформлены, мужчины без промедления загрузились в машину, не упустив случая поспорить, кто именно должен сесть за руль. Словесный поединок выиграл Дин, встретивший занявшего свое место Кастиэля победной улыбкой. Присутствующие при этом сотрудники заулыбались непонятно чему. Один из них приблизился к Кастиэлю и протянул ему папку. Кастиэль бегло просмотрел бумаги.
― Не стоит беспокоиться, сэр. Все продумано и организовано на высшем уровне. Наш многолетний опыт сделает ваше путешествие незабываемым.
― Какой опыт? – вмешался в разговор Дин.
― Тематические экскурсии, ― пояснил ему Кастиэль, пожимая руку сотруднику автомастерской.
― Что? – в голосе Дина зазвучал гнев, что заставило Кастиэля посмотреть на него с удивлением. Но Дин проигнорировал его, скандалить все равно было поздно, так как дверь в невзрачное на вид здание мастерской давно уже захлопнулось за последним из этой шайки, как мужчина окрестил работников этого заведения.
― Ладно. Говорите, куда нужно ехать.
― Так, ― произнес Кастиэль, разворачивая карту. – У нас есть план. Первый день – Гарвард.
***
На следующий день карта, на которой ярким красным цветом был отмечен их маршрут, привела их на Кейп-Код, где им предстояло провести вечер. В программе значилась прогулка по побережью на закате. Кастиэль проигнорировал закатившего глаза Дина, предложив ему остаться в снятом для них номере. Казалось, администратор ни капли не удивился тому, что вместо одноместного им нужен двухместный номер. Обрадовавшиеся постояльцы даже не заметили, что именно этот номер и был указан в их бумагах. Дин сидеть в номере отказался и, решив на время забыть свое возмущение, отправился на поразивший их своей красотой берег вместе со своим новоприобретенным спутником.
― Может, ты все-таки объяснишь, что это за тематические экскурсии?
― Один мой знакомый, узнав, что я собираюсь сюда отдыхать, порекомендовал мне взять напрокат машину в автомастерской Бобби и принять их предложение по организации недельной поездки по штату.
― Не думал, что мастерские занимаются чем-то подобным, ― взгляд Дина, явно наслаждавшегося незапланированной прогулкой, потерял всю свою суровость.
― Понятия не имею. Они предлагают маршрут, каждый день показывает штат с какой-то одной стороны.
― И какой же сегодня день? – в голосе Дина звучал явный сарказм.
― Сегодня – романтика, ― улыбка Кастиэля давала Дину разрешение на полные яда комментарии. Но тот удивил их обоих.
― И не поспоришь ведь, ― со смешком согласился Дин. Закат здесь был на удивление прекрасен.
***
Через несколько дней они успели выполнить несколько дел из списка Дина и оказались в каком-то неприметном городке с незапоминающимся названием. Стоило им только добраться до гостиницы, как мотор неожиданно заглох и заводиться в ближайшее время явно не собирался. Покопавшись для проформы в капоте, оба спутника бросили попытки реанимировать заглохшую тачку и направились в мотель. В мастерской на звонки никто не отвечал. Однако встретивший их администратор улыбнулся им как давним знакомым. Не успев удивиться этому обстоятельству, они оказались обладателями еще одной папки для бумаг, внутри которой…
― Что за черт? ― воскликнул пораженный Дин.
― Ты повторяешься, ― улыбнулся ему Кас. – Это задание. Пока не выполним его, не сможем двигаться дальше.
― Что это за задание? Почему я должен рыскать по этому городу, разыскивая какие-то стулья?
― Потому что нам нужна подсказка, как привести в норму машину. А она в одном из, ― Кас заглянул в папку, ― двенадцати стульев.
― Почему мне кажется, что все будет не так просто, как кажется? ― несмотря на ворчание, Дин уже прикидывал, с чего нужно начать. ― Нам нужна карта.

К вечеру, уставшие и страшно довольные собой и друг другом, Дин и Кас без труда починили машину, следуя найденным указаниям, и смогли двинуться дальше.
***
― Какие у нас указания по поводу этого дня? – Дин с расслабленным видом развалился на пассажирском сидении, отдав машину в полное распоряжение Каса, что невероятно льстило последнему. Он уже успел убедиться, как трепетно Дин относится к машинам.
― Нам нужно доехать до Бруклина, найти какой-то дом и… ― Кас запнулся, ― и все. Никаких указаний.
― Интересно, что для нас приготовили.
Остановившись возле нужного им дома, мужчины удивленно переглянулись. Здание явно было нежилым. Стоило им только переступить порог, как за их спинами мгновенно захлопнулась дверь. Никакие приложенные усилия не помогли.
― Давай попробуем пройти дальше, ― Кастиэль невольно понизил голос до шепота.
― Ты веришь в мистику, Кас? ― Дин, казалось, абсолютно не обращал внимания ни на полную темноту, ни на непонятные шорохи, шедшие отовсюду, ни на полный абсурд происходящего. В отличие от Каса, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.
― Не особо, просто… ― леденящий душу крик прервал его.
Вздрогнув всем телом, Кастиэль замер, не в силах пошевелится. Дин же, почувствовав опасность, мгновенно начал действовать. Толкнув ничего не понимающего Каса к стене, он заслонил его, выставив вперед руку, явно готовый немедленно отражать нападение. Несколько минут они стояли, не шевелясь, пока Дин не позволил себе расслабиться. Кас это отчетливо почувствовал, так близко они стояли.
― Ты думаешь?..
― Думаю, это проделки твоих экскурсоводов. Нет, серьезно, Кас, ты же не веришь в привидения? – посмеиваясь, Дин зашел в комнату, слабо освещенную пробивающимися сквозь ставни лучами солнца. Повернувшись к Касу, чтобы беззлобно поддразнить явно испугавшегося спутника, Дин замер, боковым зрением отметив нечто, находящееся в углу напротив.
― Что такое? – Кас снова напрягся.
― Не шевелись, ― практически не разжимая губ, приказал Дин. Стараясь не делать резких движений, он скользнул в сторону, желая узнать, что или кто скрывается за маской призрака.
Но стоило ему сделать один крохотный шажок в нужном направлении, как Кас ухватил его за локоть.
― Нет, Дин.
― Я не верю во всякую сверхъестественную фигню, Кас.
― Тогда тем более ты не пойдешь туда один, ― Кастиэль явно взял себя в руки.
Какое-то время они обменивались напряженными взглядами, после чего Дин согласно кивнул. Они повернулись в сторону призрака и замерли. В углу никого не было.
― Что за?.. Ты видел какое-нибудь движение?
― Ничего.
― Невероятно.
Они планомерно обыскали всю комнату, но не нашли ничего странного. Да и дверь легко распахнулась, стоило им только повернуть ручку. Усаживаясь в машину, мужчины не переставали переглядываться.
― Все еще не веришь в сверхъестественное, Дин? – в голосе Каса прозвучала мягкая насмешка.
― Ни секунды, Кас. Зато я поверил в кое-что другое.
― И во что же, если не секрет? – Кастиэль с любопытством смотрел на заводящего машину Дина.
― В то, что рядом со мной человек, который способен прикрыть мне спину. Это, знаешь ли, чертовски важно.
Кас смущенно улыбнулся. Теплое чувство затопило его, стоило лишь вспомнить, как молниеносно Дин прикрыл его собой.
― Взаимно, Дин.
Только вот Касу показалось, что в словах его спутника проскользнула тоска. Впрочем, с каждым днем он все больше понимал, какая интересная загадка досталась ему в лице Дина Винчестера. Касу не могло и в голову прийти, насколько Дин разделял его мысли.
***
Через несколько дней путеводитель привел их в Бостон, где им предстояло посетить кинотеатр под открытым небом. В программе значилось – «Люди Икс. Первый класс», что несказанно порадовало Дина.
― Ладно хоть не пришлось идти на какую-нибудь слезливую мелодраму.
Кастиэль в ответ лишь улыбнулся, ему было все равно, что смотреть в компании Дина. Поэтому для него стало неожиданностью удовольствие, которое он получил во время просмотра. В то время как Дин ворчал, что супергероев могло бы быть и побольше. Кастиэль с улыбкой поглядывал на него, и поэтому от него не укрылось то, как тот напрягся на последней сцене на пляже.
Этим же вечером Кастиэль, вопреки собственному правилу никогда не вытягивать людей на откровенные разговоры против их желания, не смог удержаться от вопроса. Дин долго смотрел куда-то вдаль, не обращая никакого внимания на прекрасный закат, за которым наблюдали другие посетители этого кафе.
― Не так уж много вещей, Кас, в которых я абсолютно уверен. Вера в семью – одна из них. Теперь же я верю в то, что семья – это те, кто могут принести самые большие неприятности и причинить самую сильную боль.
Кастиэль наклонился вперед и коснулся руки Дина, привлекая к себе внимание.
― Я верю в то, что семья – это не просто список тех, кто кого родил, Дин.
Дин замер, чувствуя то, что давно уже не ощущал. Понимание. И он знал, что Кас чувствует то же самое.
***
― Что у нас сегодня?
― День отдыха, ― Кастиэль сверился с бумагами.
― Вот как? И куда же мы поедем отдыхать? ― с любопытством спросил Дин. От его прежнего скептического настроя не осталось и следа.
― Никаких инструкций. В любой уголок штата. Мы можем съездить и выполнить все твои незавершенные дела.
Дин нахмурился. Еще неделю назад он незамедлительно бы согласился. И как только дела были бы выполнены, сел на первый подходящий автобус, покидая эти абсолютно не интересные ему места. Но обстоятельства изменились. Дин сверился с картой.
― По-моему Беркширы идеально подойдут для отдыха. И никаких изощренных заданий в этот день, ты только представь.
― Прекрасный план, Дин, ― Кастиэль тепло улыбнулся, уверенным движением оттесняя Дина на пассажирское сиденье, ― моя очередь.
― Как скажешь, ― Дин не мог заставить себя перестать радоваться незапланированным каникулам. Тем более что ему явно нужен был собственный план. Он не собирался упустить этого потрясающего парня.
***
― Кембридж? Серьезно? Сегодня день науки?
― Здесь не сказано, Дин. Но есть список достопримечательностей, которые можно осмотреть.
― Выбирай ты, только прошу, не увлекайся.
Кастиэль безусловно прислушался к его совету, потому что они, осмотрев только дом-музей Генри Лонгфелло, направились в гостиницу.
― Да я не особо устал, Кас, ― Дин пытался убедить своего спутника в том, что способен осмотреть что-то еще, зная, с каким увлечением Кас вникает во все это, – мы могли бы…
Дин замер, оглядываясь. Предоставленный им номер был не просто шикарным, он поражал воображение. Две огромные кровати, накрытый стол в центре, общее ощущение уюта – все это поразило отвыкших от роскоши туристов. Придя в себя, Дин вопросительно уставился на Каса.
― Это точно не какой-то номер для…ну не знаю, новобрачных?
― Здесь две кровати Дин, ― Кастиэль оглядывался с не меньшим удивлением и восторгом. – Но я спрошу.
Впрочем, администратор подтвердил, что номер предназначен именно для них.
― Ну что ж, почему бы и нет, – решили они.
Ужин проходил просто потрясающе. Оба чувствовали себя на удивление расслабленными, наслаждаясь отменными блюдами, обстановкой и обществом друг друга. Выбранный совместными усилиями фильм им тоже пришелся по вкусу, пусть он и походил на одну из тех романтических мелодрам, которые Дин высмеивал. Им было все равно. Когда фильм закончился, они еще какое-то время с увлечением беседовали, с трудом прервавшись на водные процедуры. Кас вышел из душевой комнаты вторым, ожидая увидеть Дина спящим. Они оба в достаточной степени утомились. Но Дин не спал, застыв возле окна в на удивление напряженной позе.
― Дин, ― негромко позвал Кас, почувствовав тревогу, ― все в порядке?
― Да, ― голос Дина был на несколько тонов ниже обычного, ― я надеюсь.
― Что случилось?
― Ничего. Я просто… Все так запредельно хорошо сейчас, Кас. Я не хочу испортить это. Портить – это то, что мне удается лучше всего.
― Дин…
― Но если я не попробую, я буду жалеть об этом всю жизнь, Кас. Ты можешь…
― Помолчи, Дин, ― Кас приблизился к напряженному мужчине. – Мы не станем жалеть. Ни о чем.
Дин поклялся себе, что их первый поцелуй станет тем, что он никогда не забудет.
***
― Сегодня у нас Исторический парк, Дин, ― Кастиэль с трудом смог вставить эти слова в перерывах между поцелуями.
― К черту парк, Кас, ― почти прорычал Дин, стягивая с него рубашку.
― Но как же план? – Кас с трудом сдерживал себя. Но он хорошо помнил, что именно это путешествие подарило ему Дина.
― К черту план. Уверен, никто не будет против.
И он не ошибся. Все сотрудники мастерской, высыпавшие из здания, чтобы встретить своих лучших клиентов, только победно улыбались, глядя на преобразившихся мужчин. Никакого строгого костюма на Кастиэле и хмурого взгляда у Дина не было и в помине. Только то тепло, которые они так любили зажигать в глазах своих жертв. Шалость удалась.

@темы: Авторский фик, Массачусетс (2014), Слэш, PG-13

---

Монтана. День первый

[Ау, Монтана!]

Название: Morning, keep the streets empty for me
Автор: команда Монтаны
Бета: команда Монтаны
Продолжительность и размер: 3:17, 362.9 МБ
Пейринг/Персонажи: Дин Винчестер/Кастиэль
Категория: слэш
Жанр: мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Дин вместе с братом приезжает на очередное расследование в Монтану. Его внимание привлекает странного вида мужчина, под окнами которого он и устроил наблюдение. Но предмет слежки – Кастиэль – оказался не так-то прост. Он явно как-то связан с магией древних, которые жили на этой земле. И Кастиэль чувствует влечение к Дину. В полнолуние, когда его силы особенно возрастают, Кас погружает Винчестера то ли в сон, то ли в некий транс, в котором Дин перестает себя контролировать. И в этих снах они вместе, далеко от цивилизации, окруженные той природой, которая хранит магию Каса, они влюблены. Просыпаясь, Дин вспоминает все, что с ним происходило, и пытается добиться ответа от этого загадочного подозреваемого, но тот ничего не поясняет. И так происходит из раза в раз, пока, наконец, даже во сне Кастиэль исчезает. Дин «выныривает» из своего состояния, и находит Каса мертвым с ритуальными знаками убийства на груди.
Расследование зашло в тупик, Винчестеры поспешно уезжают. Сэм видит, что с Дином, несмотря на прекратившиеся видения, что-то происходит, он подавлен, разбит. Тот, как и всегда, до последнего отмалчивается.
Спустя некоторое время Дина по-прежнему тянет в Монтану, и он возвращается, в надежде найти убийцу.
Дисклеймер: Наткнулись на сонный корень. Ничего не помним! Ни в чем не виноваты!
Примечание: Просмотр в HD/наушниках

поделиться работой в своем дневнике:

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/p199654845.htm"><img src="http://storage6.static.itmages.ru/i/14/0901/h_1409583958_4294745_9b3b4d2c41.png" alt=изображение width="350"></a>

@темы: Клип, Монтана (2014), PG-13

---

День первый: День штата - Флорида

[Двое из Чистилища не считая вампира]

Название: Апельсиновая лавстори
Автор: Miami Beach
Бета: Miami Beach
Размер: ~5000 слов
Пейринг/Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм, Габриэль
Категория: слэш
Жанр: романс, юмор, пара строчек ангста
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Наши музы пьют только фирменные коктейли, а травку мы заимствуем у сценаристов
Саммари: История о правильных советах от пляжных барменов, любви и апельсинах
Предупреждение: AU
Примечания: 1. Брикел - деловой район Майами.
2. Майами и Майами-Бич - два разных города. Майами-Бич находится на острове в Бискайнском заливе.
3. Аппалачикола - порт на берегу Мексиканского залива, основное место разведения и ловли устриц во всем США.
4. История про крокодила в ванной списана с реальных событий. Как и эзотерические техники "почувствуй себя деревом" и "представь себе апельсин". =))

Этого парня Дин видел уже в третий или четвертый раз. Возраст около тридцати, строгий костюм, явно не дешевый, нелепый бежевый плащ сверху и голубые как небо глаза. Большие и печальные. И вся эта красота, утонченная и загадочная, в пляжном баре с бутылкой дерьмового Будвайзера.
Дин, конечно, много каких чудиков повидал за все время работы в пляжных барах, но впервые видел, чтобы такой красавец половину рабочей недели шлялся в наглаженном костюмчике по южному пляжу и заливал неведомое горе в палатках, покрытых тростниковой крышей.
Прошлые несколько раз Дин уходил раньше, а его напарница Джо оставалась закрывать бар, а вот сегодня она как раз сбежала, оставив Дина один на один с грустным парнем в костюме. И чего ему в своем офисе только не сиделось?

— Мы скоро закрываемся, — сообщил Дин посетителю.
Тот в ответ посмотрел взглядом "боже, и здесь моя жизнь стала ужасна", и Дину даже как-то жалко его стало.

— С девушкой проблемы? — Дин включил режим "бармен-психолог". Он ужасно не любил использовать этот прием, потому что в основном пьяные парни начинали ныть о такой невообразимо ничтожной фигне, что не жалко становилось, а противно.

— Женщины — зло, — невозмутимо ответил парень. Дин понял, что еще чуть-чуть, и тот будет подходить под определение "в дрова". — Моя последняя девушка Мэг точно пришла по мою душу из самых глубин Ада. Но я предаюсь меланхолии отнюдь не поэтому!

Дин изо всех сил старался изобразить на лице заинтересованность, пока убирал стаканы со стойки. Меланхолия или нет, закрыть бар рано или поздно придется.

— Моя жизнь полный отстой! Бессмысленное существование жалкого индивидуума, бесцельное, как и весь мир вокруг. Все вот ищут смысл в жизни, но я точно знаю, что его нет. Мы тут просто все существуем, не потому что есть цель или потому что должны что-то сделать, а вот просто так. Представляешь?

Дин, уже и так диагностировавший пациенту кризис среднего возраста, только усмехнулся и покачал головой. Парень уставился на него в упор очень-очень несчастными глазами. Захотелось сказать что-нибудь: что смысл есть, что не бесцельно все это... Поддержать. Вот правильное слово.
Дину вообще нравилось поддерживать людей, если они только не были его вторым напарником по бару Гейбом. Там бы никаких нервов на поддержку не хватило.

Будучи барменом-психологом уже не первый год, Дин прекрасно знал, что чаще всего такая ерунда про смысл жизни и прочие сакральные знания начинала лезть от скуки. Если этому парню, у которого явно водились бабки и который не был обделен весьма привлекательной внешностью, хотелось порассуждать о высоком с бутылкой в руках, то тут все было кристально ясно. Скучно. Ему просто скучно: дорогие девушки надоели, друзья — все козлы, заняться кроме работы нечем, тачки-шмотки-тусовки уже не интересуют. Люди, любые люди, редко искали смысл в своей жизни, если у них были жены-мужья, парочка спиногрызов, шизанутые родственники и неоплаченные счета в конце месяца.

Дин облокотился о стойку и, доверительно глядя парню в глаза, посоветовал:

— Если не знаешь, в чем смысл твоей жизни, не сиди здесь и не пей дешевое бухло. Дорогое тоже тут не пей — оно все разбавленное, поверь мне.

— А...

— В других барах тоже не пей, они тут все одинаковые. Вообще алкоголь — это не выход. Выход — это искренняя и нежная забота о ком-нибудь. Я тебе не советую бежать жениться и рожать детей. Начни с малого — цветов вырасти или животное заведи.

На лице парня промелькнуло недоумение пополам с заинтересованностью.

— Какое животное?

— Собаку, например. Или кошку. Главное, крокодила не заводи, обычно это плохо заканчивается. Лучше вообще начни с растения, если ты много времени на работе проводишь.

Тот задумался, кивнул и снова задумался, сверля взглядом почему-то правую руку Дина.

— Апельсиновое дерево подойдет? — спросил он.

Конечно, многие начинали с кактусов. Но этот тип себя ко многим явно не причислял. Еще бы, с золотой-то карточкой Виза, которой он расплачивался раннее.

— Прекрасный выбор! — ободрил его Дин, уже мечтая закрыть бар, прыгнуть в любимую детку и умчать домой. Дом, милый дом, там, наверное, братец уже ужин приготовил и пива нормального купил. Дин бы скорее съел листовой салат Сэма, килограмм пять, чем согласился бы выпить то, что они продавали в своем баре.

— Эээ.. ну тогда я пойду, посажу его... где-нибудь, — неуверенно закончил парень, — спасибо...

— Дин.

— Кастиэль. Еще раз спасибо, — полностью захваченный, по видимому, мыслями о своем будущем дереве, парень спрыгнул с барного стула, и побрел куда-то по пляжу, совершенно не беспокоясь за свои дорогущие ботинки.

Дин только хмыкнул. Кастиэль, какое интересное имя, ну надо же.

А полчаса спустя, когда он все убрал, протер и выбросил мусор, и наконец-то сам отпустил себя с работы, он встретил своего нового знакомого снова.

Кастиэль, бежевый плащ которого почти сливался с белым песком даже в полутьме, все также шагал по Южному пляжу, явно не торопясь завтра в свой сверкающий офис в стиле хай-тек где-нибудь на верхних этажах Брикеля.

— Эй, Кастиэль, — окликнул его Дин, — Может тебя подвезти?

На лице того появилось замешательство, потом он как-то успокоился и сел к Дину в машину.

— Тебе куда?

Кастиэль назвал адрес, и Дин вбил его в навигатор, чтобы не петлять по всему Майами. Корэл Уэй, ну надо же. Дин ни разу не был удивлен, что богатенький мальчик живет в одном из самых дорогих районов города. Даже как-то обидно стало от такой предсказуемости. Вот если бы Кастиэль хоть что-то сделал неожиданное...

Во время поездки они молчали. Кастиэль явно был достаточно пьян, чтобы не хотеть задушевных бесед, а Дину, и так наболтавшемуся за день, просто было влом рот открывать.

Когда они подъехали к месту, Дин ожидал увидеть что-то похожее на особняк, но это было просто старое трехэтажное здание на несколько квартир.

Кастиэль потянулся к ручке двери и сказал:

— Спасибо, тебе. Что подвез, и за совет тоже, — он резко повернулся и чмокнул Дина в губы, — Давай как-нибудь выпьем вместе кофе?
Дин пару раз моргнул и кивнул. Удивил, нефиг сказать.

— Отлично, — Кастиэль лучезарно улыбнулся и вылез из машины.

Понаблюдав, как тот пару минут ковырял свой замок, а потом все-таки зашел внутрь, Дин наконец-то прогнал с лица удивленное выражение.
Кофе, Кастиэль, серьезно? Они говорили в общей сложности минут десять, у них не было номеров друг друга, и они явно были из очень далеких друг от друга лиг.
Безнадежно, как сказал был Сэм, если бы Дину было хоть какое-то дело до чужого мнения.

Прошло еще две недели, и Дин и думать забыл о странном парне Кастиэле. Нет, конечно, было интересно, где он там теперь рефлексирует, пьет или может и правда дерево решил посадить. "Главное, чтобы ничего в советах не перепутал, — думал Дин, — и действительно себе крокодила не завел".
По печальному опыту Гейба он знал, что крокодилов дома лучше не держать. Не то чтобы это было не очевидно, но все же. Суть всей истории заключалась в том, что когда Гейб видел перед собой сладости, то стоило только намекнуть, что он их может съесть не делясь ни с кем, и можно было вить из него веревки и требовать отдать последнюю рубаху. Именно таким образом какой-то ушлый друган Гейба и отдал ему на "временное подселение" малюсенького крокодильчика. "Доброго, милого, умного", — сказал друган и свалил в командировку куда-то в леса северной Калифорнии. Поначалу все было нормально, а потом крокодильчик вырос и все стало резко плохо. Огромная прожорливая зверюга заняла гейбовскую ванную. И однажды ночью Гейб предательски её замуровал при помощи кирпича, цемента и такой-то матери. Под потолком Гейб оставил небольшую щель, в которую он закидывал мяско своему питомцу. Почти три месяца Гейб слушал злобное рычание и щелкание зубов по ночам, а мыться ходил исключительно к соседям, чем спровоцировал три переезда, два счастливых воссоединения и один развод. Не сказать, чтобы оставленный женой Бальт сильно расстроился, когда Гейб к нему впоследствии переехал.
Когда Дин, уставший ржать и слушать очередные части этой санта-барбары, спросил, почему Гейб просто не прибил долбанного крокодила, напарник высказал ему все, что он думает о таких живодерах как Дин, не ценящих жизни созданий божьих. По мнению Дина, ни одно создание, чье бы оно ни было, не имело право забирать у него ванну и рычать по ночам.
Даже если это создание его родной брат Сэм.

Кстати, именно Гейб больше всех возмущался тому, как преступно легко Дин расстался с мыслью о кофе-свидании с красавчиком из мира деловых центров и больших денег. В глазах Гейба Дин просто-напросто продолбал свое счастье в виде синеглазого брюнета с фигурой Аполлона и ангельским именем.
Кастиэль, как, оказалось, действительно было именем ангела четверга, но Дин не рискнул уточнять, откуда Гейб, который вообще-то Габриэль, это знал. Дину хватало периодических рассказов о том, как Гейб таскался по всяким странным занятиям, где ему предлагалось представить себя прорастающим деревом.

Вообще Дин не особо парился, что Кастиэль исчез с его радаров. Он же не последний красивый парень в Майами, в конце-то концов. Сэм, конечно, перманентно ныл про какие-то серьезные отношения между Дином и его правой рукой, которые в его возрасте пора бы было уже и закончить. Но что бы Сэм понимал! Он же до сих пор встречался с Джессикой, которую подцепил еще в школе! Неудачник.

Так что когда под очередное закрытие смены на дощатый пол их бара ступил человек в нелепом бежевом плаще и черном костюме под ним, Дин едва не выронил из рук поднос с бокалами.

— В моей квартире оказалось мало благоприятных полей для выращивания апельсинов, — без приветствия заявил Кастиэль, — и я был занят переездом в дом с подходящими полями. И участком для деревьев, потому что апельсиновым деревьям нужно много солнечного света и ощущение свободы.

Дин сосредоточенно искал в мозгу подходящие к случаю фразы. Что-то типа "поздравляю твои несуществующие апельсиновые деревья с переездом". Или "не подскажешь, где ты взял определятор благоприятности полей, кажется после моего брата в душе поля совсем ни к черту".

— Привет, Кастиэль, — вместо этого сказал Дин, — я очень рад, что ты к нам зашел.

Гейб перевел заинтересованный взгляд с одно парня на другого, пробурчал что-то похожее на "всему вас учить надо" и жизнерадостно заявил:

— Дин, мне срочно надо домой! Закрывай сам, а то у меня, кажется, утюг не выключен. И чайник, и стиральная машинка и даже фен, — он вытащил свою сумку из ящика под баром, подкинул в руке ключи от машины и поспешил к выходу, пока Дин не опомнился. Задержался, возле Кастиэля, внимательно оглядел его со всех сторон, удовлетворенно кивнул: — А ничего так! Обязательно пригласите Дина ваши грядки вскопать, он у нас садовод от Бога. С лопатой в руках настоящий зверь!
И смылся.
Предатель.

Если Кастиэль и был смущен или оскорблен, то он этого никак не показал. Наоборот, он решительно подошел к стойке, уселся и снова, как в тот вечер, внимательно уставился на Дина своими синими глазами.

— Налить тебе пива? — спросил Дин.

— Лучше кофе, — ответил Кас, — кажется алкоголь и правда вреден, я долго не мог найти этот бар, забыл, где он стоит.

— Если ты хочешь кофе, то нам лучше пойти куда-нибудь еще. У нас тут кроме быстрорастворимой ерунды в пакетиках ничего не водится.
Кастиэль пожал плечами.

— Только не Старбакс.

Дин кивнул и начал собираться. Хорошо хоть Габриэль успел убрать всю посуду до того как сбежал, и Дину только оставалось выключить свет и опустить брезентовые занавески, закрывающие бар ночью.
Дин знал небольшую круглосуточную кофейню, расположенную неподалеку. Днем ее оккупировали толпы хипстеров, непонятно как выживавших на жаре Майами в своих свитерах и конверсах, а ночью место превращалось в пристанище для полуночников.
По дороге Дин попросил Каса (так его оказалось удобнее называть, чем полным именем) рассказать о себе и узнал, что тот действительно работал в банке, то ли что-то умножал, то ли делил, Дин так и не понял. Зарабатывал Кас много, но не заоблачно, как изначально думал Винчестер.
Жил скромный красавчик один, в отношениях играл за обе команды, но после последних провальных отношений с девушкой решил переключиться на парней.

— Почему именно я? — задал закономерный вопрос Дин.

Кас, которому принесли его сложносочиненный кофе с кучей сиропов, невозмутимо ответил:

— Ты знаешь меня лучше, чем я сам.

— Поясни.

— Пока ты не посоветовал мне посадить растение, я и не думал, насколько мне не нравится моя квартира. Оказалось, что она совершенно неудобная, чересчур большая и бесполезная, как и большинство вещей в ней. Сейчас я переехал в небольшой дом, избавился от всей дизайнерской мебели, и у меня теперь есть сад. На моей кухне нет больше барной стойки, которая мне никогда не была нужна, зато у меня из окна вид на океан. Мне теперь есть где бегать по утрам и у меня появилось желание возвращаться домой на ночь, а не пить или ночевать в офисе.

— Я всего лишь дал тебе стандартный совет, который мог дать любому, кто заявил бы мне, что его жизнь бессмысленна, — заметил Дин, — заведи собаку, посади кактус. Мне такое тоже говорили.

— И что ты сделал? — спросил Кас.

— Предложил своему брату снимать дом вместе, раз уж он не собирается жениться, а я все время работаю. Мой брат отлично, знаешь ли, заменяет собаку, по крайней мере, своими щенячьими глазками точно.

Кастиэль немного помолчал.

— Все равно, ты человек, который ничего обо мне не знал, сказал мне что-то, что меня задело и заставило что-то поменять в жизни. Мои друзья и коллеги полгода советовали мне психоаналитиков и антидепрессанты всех видов. А мне всего лишь надо было сменить обстановку.

— Я рад, что помог тебе, — сказал Дин.

— Посоветуй мне что-нибудь еще, — попросил Кас, допивая кофе, — только не сегодня, а завтра.
Он медленно скользнул взглядом по расстегнутой на три верхние пуговицы рубашке Дина и совсем чуть-чуть покраснел.

— И каким же образом я увижу тебя завтра? — Дин уже уловил к чему все идет, но подразнить Каса не мешало.

— Думаю, мне стоит в качестве благодарности пригласить тебя на завтрак у меня дома. Как я уже говорил, у меня теперь отличный вид из окна.

Дин отставил кружку в сторону, поднялся из-за стола и протянул руку Касу.

— Я, конечно, тебе, верю на слово, Кас, но убедиться своими глазами будет не лишним.

Судя по тому, как Кастиэль вцепился в его ладонь, он считал точно так же.

От ночи в памяти Дина остались приятные воспоминания о прохладном океанском бризе, влетавшем в открытое окно, и горячих руках Каса, который буквально не желал от него отцепляться. Кажется, они забыли закрыть дверь на ключ, когда начали целоваться прямо на пороге, и потом поднялись в спальню, оставляя за собой дорожку из вещей. И, кажется, Дин получит немало похабных комментариев от Гейба о своей разукрашенной засосами шее.

Утром, очень-очень ранним и туманным утром, Дину надо было возвращаться обратно в бар, так как у него была первая смена. Он был толком не выспавшийся, но довольный до чертиков. Будить Каса он не стал, собрался как можно тише, сделал ему большую кружку своего фирменного ледяного кофе и оставил на столе в кухне записку с номером своего телефона. Рядом на записке было нарисовано кривенькое строение с башенками и подписано "Диснейленд ждет тебя!"

Уходя, Дин обернулся посмотреть на действительно неплохой домик песочного цвета, утопающий в зелени кустов, с дорожкой из темной плитки, ведущей к крыльцу. Окно спальни на втором этаже все еще было открыто, и Дин послал туда воздушный поцелуй.
Как бы Кас не решил дальше, сейчас Дин был искренне рад, что их вторая встреча состоялась именно так. Какими бы дорогами они не пошли дальше, Дин хотя бы мог быть уверен, что неплохой, но ужасно одинокий парень Кас не утопит себя в алкоголе и мозгокопательной ерунде. И почему бы Дину не радоваться, что его присутствие сделало другому человеку хорошо.
Особенно учитывая, что немного кто спешил так же хорошо делать Дину.

После той прекрасной, но абсолютно лишней ночи Дин предпочитал думать, что просто обзавелся новым другом. Богатым, офигенно красивым, чертовски горячим в постели другом по имени Кастиэль. С которым хорошо было поболтать в отсутствие посетителей или перекинуться смс-ками после работы. В основном они болтали на отвлеченные темы, про музыку или фильмы. Или о погоде, которая в Майами триста шестьдесят дней в году была хорошая.

Кастиэль был интересным. По-настоящему интересным. Если вначале Дину и казалось, что их интересы будут как-то сильно отличаться, то потом он понял, что ничего подобного. Кас не был в восторге от лютневой музыки какого-нибудь дремучего века, не знал английских поэтов наизусть и вообще не понимал чем опера отличается от балета. Как и Дин, он был рад простой еде вроде бургеров и пирогов с пивом, а в выходные предпочитал читать детективы или заниматься чем-то ненапряжным типа уборки. Оно было и к лучшему — Дина немного пугали люди, считающие, что их деньги обязывают их вести себя как-то по другому, что с получением капитала на счету надо обязательно переставать есть по-человечески, а по выходным нужно получать солнечные удары в гольф-клубах.
Кастиэлю было плевать на такие условности, он не обращал внимания на то, есть у него деньги или нет. Его больше заботило, что жизнь по-прежнему имеет мало смысла, но зато теперь у него было одно апельсиновое дерево, новый дом и то, что по советам Дина он начал хоть немного обращать внимание на мир вокруг себя.
Они договорились: Дин будет советовать ему всякую фигню, а Кас, не споря, будет эту фигню выполнять.

Раз уж Кас не знал чем ему заняться, Дин должен был, да что там, просто обязан ему помочь!

Сначала Дин отправил его в Диснейленд. После почти трех дней молчания от Каса пришла смс-ка: "Отравился мороженым и кока-колой". А потом: "Но мне понравилось".

Дин советовал ему читать книги (не то что бы у него самого был идеальный вкус в литературе, но у Каса его не было вовсе), фильмы, интересную музыку. Периодически Кас по совету Дина ходил куда-нибудь гулять (это Майами, детка, тут гулять можно просто везде), посещал интересные места.
Больше всего Каса впечатлил зоопарк, где в террариуме жили маленькие крокодильчики. Кас даже прислал Дину фото, где он держал в ладони нечто грязно-зеленое, маленькое, но уже с зубами.

Единственное, что Дин и Кас не делали — не встречались. Не потому что у них не было времени просто хотя бы выпить кофе вместе, и не потому что между ними осталась одна необсуждаемая тема — секс.
Та ночь была хороша, Дин это признавал: Кас был великолепен, и он сам тоже был ничего так. Просто что бы не заставило Каса пить в ту ночь в баре Дина, а потом слушать советы незнакомого человека и тем более следовать им — это было неправильно. Кастиэль сам понятия не имел, чего он хотел от своей жизни.
И начинать отношения, когда у него такое состояние, означало возможность рано или поздно столкнуться с тем, что Дин — это не то, чего бы Кас хотел от жизни.

Не то чтобы Дину Винчестеру было чего стыдиться или как-то себя принижать. Он даже мог назвать себя средним классом: у него был собственный бар на пляже, что в Майами означало круглогодичный заработок. С самой ранней юности Дин мечтал о том, как будет мешать коктейли, жонглировать бутылками, поджигать Джека на стойке, а потом возить симпатичных девиц на своей детке. Дин никогда не хотел носить костюм и сидеть в офисе, за этим скорее к Сэму.
Дину нравился шум прибоя, шорох платиново-белого песка, красивые девушки и парни, гуляющие полуголыми по пляжу. У него был Гейб, который любил условности и правила еще меньше, чем Дин (честно, по мнению Дина, Гейб просто страдал невообразимой херней все то время, что он бодрствовал). И у него была Джо, которая, конечно, хотела бы учиться в университете, а потом быть адвокатом или еще кем-то, но на это нужны деньги. У Дина из старого магнитофона на барной стойке звучал бодрый классический рок, и он знал рецепты почти сотни коктейлей, хотя готовил едва ли двадцать из них. Дину нравилось, что его жизнь в Майами — это одно сплошное развеселое лето.

Кастиэль был как из другого мира — мира стекла, бетона и бумаги. Они бы не сходились в куче разных точек их жизней, и это бы их угнетало, они бы ссорились, не понимали друг друга и своих ожиданий и, в конце концов, они бы расстались.
Дин проходил это очень много раз. Мало кому хотелось быть вместе с пляжным барменом, как бы красив и зеленоглаз он ни был. Всегда существовала вероятность, что кто-то привлечет его внимание сильнее.

Дину даже не хотелось доказывать после таких заявлений, что он — не ветреный парень и не кобель, и уж тем более не шлюшка.
По этим, а еще многим другим причинам (которые Сэм и Гейб в один голос называли мудацкими) Дин ненавязчиво спихнул Каса в свою френд-зону и ждал, просто ждал, когда Касу надоест, или когда его депрессия пройдет и ему не нужен будет друг-тире-органайзер.

Но пока что Кас с невероятным упрямством продолжал звонить и писать, не находя ничего удивительного в том, что Дин не горит желанием с ним встретиться. Опять же, работа Кастиэля вообще предполагала малое количество свободного времени.

А все свободное время он уделял, как ни странно, своим апельсиновым деревьям, которых он, по рассказам, посадил так много, что Дин невольно представлял себе плантации отсюда и до заката. Утыканные светящимися оранжевыми шарами, источающие кисло-сладкий цитрусовый запах.
Гейб как-то рассказывал ему про очередных ударенных на голову, которые в качестве техники, настраивающей на сексуальное желание, предлагали представлять перед собой теплые апельсины.
Гейб сбежал через час, не забыв съязвить, что у него не так все плохо в личной жизни, чтобы трахать фрукты.

По словам Каса, он внезапно выяснил, что ему очень нравятся апельсины, в любом виде, и ему очень нравится такое своеобразное садоводство. Больше, чем нравилось сидеть в офисе, что-то делить или умножать.
И что он был бы не против бросить свою скучную работу и просто сидеть дома, и варить варенье. В компании Дина желательно.

К сожалению, у Дина, как и у большинства людей, была идиотская привычка слышать только то, что он хотел слышать. Сэм это называл "тут слышу, там не слышу". И поэтому, как только слова Каса начинали сводиться к опасным темам "отношения", "свидания" и "ой, я тут такой голый лежу", Дин включал режим "не слышу". Или просто переводил тему на что-то незначительное.

Сэм говорил, что он упускает шанс, Гейб звал его Мистером Тормозом, а сам Дин считал это прогрессом. Он в кои-то веки встретил человека, который нравился ему настолько, что хотелось о себе оставить только хорошие впечатления, даже пускай и просто как о друге.

Только вот Касу явно не хотелось оставлять себе впечатления о Дине. Ему хотелось оставить самого Дина, хотя он, судя по всему, слабо себе представлял, с какой стороны подходить.
Кажется, он был знаком раньше только с теми людьми, которые сами на него вешались и которые сами к нему цеплялись.
Как быть, когда сам хочешь сделать первый шаг, он не знал.

А Дин был за такой глухой стеной, что впору было позаимствовать у НАСА парочку ракет и долбить ими в эту стену.

Развязка наступила неожиданно.
Пытаясь отгородить себя от Каса, Дин забыл напрочь, что тот просто знает, где работает Дин.
И он пришел.

Каким образом он вообще узнал, что в этот вечер Дин снова будет работать один, осталось тайной.
Факт был в том, что он пришел и теперь требовал ответов.

— Я тебе не нравлюсь?

— Нравишься.

— Тебе не понравился секс со мной?

— Понравился.

— Я, по-твоему, скучный?

— Ты интересный, Кас.

Кас взвился со стула и ударил ладонями по стойке.

— Тогда почему ты не хочешь, Дин?!

Винчестер только устало потер глаза. Он очень не любил эту часть, но надо же было как-то объяснить, что он просто не подходит для серьезных отношений.

— Потому что из нас не получится хорошей пары, вот почему. Я работаю в баре и никогда не поменяю эту работу, я не умею готовить ничего, кроме яичницы, и я раздолбай, до сих пор живущий со своим братом. А ты привык к людям, которые ценят стабильность и надежность, ты ищешь себе парня не там где надо.

Кас уселся обратно и начал гипнотизировать его своими глазами.

— Почему ты уже все решил за меня? — спросил он.

Дин усмехнулся.

— Просто посмотри на себя, — он кивнул на привычный костюм Кастиэля, в этот раз хотя бы без дурацкого плаща. Хотя да, на улице днем точно было плюс тридцать.

— Ты так хорошо понимаешь меня, — покачал головой Кас, — и в то же время ты не понимаешь во мне ничего. Почему ты вообще решил, что мне нужна какая-то стабильность? Дин, да я по твоему совету на все выходные съездил в Аппалачиколу на устричную ферму, чтобы посмотреть, как выглядят эти самые устрицы до того, как их сварят в лимонном соке с белым вином! И после этого ты считаешь, что я стремлюсь к стабильности?

— Рано или поздно тебе все равно надоест заниматься глупостями, Кас, и ты поймешь что я сейчас прав. Поверь мне, я проходил это много раз с разными людьми.

— Я — не разные люди! — Кастиэль снова вскочил.

Дину было тяжело на него смотреть. Он сам понимал, что вот сейчас от точно ведет себя как мудак, и даже не может внятно объяснить, почему он это делает. Потому что трус? Потому что его пугает мысль о возможной боли расставания настолько, что он даже не хочет испытать месяцы (а то и годы) счастья, которые пройдут, прежде чем эта боль наступит?
Сэм был прав, когда говорил, что Дину слишком рано выдали права.
Нет ничего глупее, чем бояться того, что может никогда не случиться.

Но все равно, хоть сердце при взгляде на Каса и заходилось бешеным стуком и кричало: "Мое!!!", мозг не забывал вставить: "А если вдруг…"

Так что Дин отвернулся и сделал вид, что он очень занят, расставляя банки с пивом в холодильнике и сортируя их по цвету и размеру.

— Пожалуйста, Дин, — почти прошептал Кастиэль.

— Мы все равно останемся на разных уровнях, Кастиэль.

Когда Дин повернулся, минут десять спустя для надёжности, Каса уже не было в баре.

Дин невесело усмехнулся и уронил голову в скрещенные на стойке руки.

- Очешуенно, - сказал он сам себе.

Когда утром Дин рассказал о случившемся Гейбу... впрочем, нет, он предпочел бы не вспоминать, как именно его назвал напарник.
Реакция Сэма была менее бурной, но схожей — решение Дина поддерживать никто не стал, хотя ни брат, ни Гейб толком не знали Кастиэля.
Однозначное мнение — Дин снова сделал глупость — позволило всему его окружению счастливо издеваться над ним и рассказывать ему, как сильно он не прав. Серьезно, кажется ему пора было менять друзей. И братца заодно.

К счастью для него, наступала середина лета, что означало новый наплыв туристов на пляжи Флориды и конкретно для Дина — переезд в Майами-Бич, где он собирался открывать новый бар.
Что ж, если ему не везло в личной жизни, ему должно было повезти хотя бы в работе.

Он собрал вещи, оставил Гейбу последние ценные указания, необходимые для управления баром (Дин очень надеялся по приезду не обнаружить себя банкротом или, например, владельцем опиумной курильни) и свалил на другой берег Бискайнского залива.

Там оказалось еще жарче, чем в самом Майами, и речь шла не только о погоде. Все же, как туристический центр, Майами-Бич был популярнее, чем оригинальный Майами.
Так что Дину скучать не приходилось, тем более что здесь у него помощников пока не было. Впрочем, так было даже лучше. Пока он был занят работой и отвлекался от нее только на еду и сон, у него меньше возникало дурацких мыслей в голове. Дурацких, дурацких мыслей о том, какой он все же дурак.

Было что-то странное, что при всей своей нелюбви к рефлексиям Дин умудрялся все время делать то, что буквально заставляло его сидеть и часами размышлять, что же он сделал не так.
Да все, блин, не так.

В начале августа жара на улице стала окончательно невыносимой, даже близость океана не спасала, ночью температура практически не спадала, и Дину казалось, что в жаре плавятся его собственные мысли.
Ему очень хотелось позвонить Касу и хотя бы помолчать в трубку и послушать его голос. Или что-нибудь сказать. Или бросить к чертям работу и вернуться обратно. Обойти все высоченные деловые центры в Брикеле с вопросом, а не работает ли тут горячий и милый парень Кас, без которого Дину хотелось лезть на стенку.
Иногда Дин очень ненавидел рамки, в которые он сам себя загонял.
Как там Кас говорил? Он решил за них обоих? Если бы он еще правильно решил.

Новый день неожиданно начался туманно в прямом смысле этого слова, видимо, где-то на севере Флориды пошел дождь, и его отголоски дотянуло до Майами. Это было приятно, хотя бы пару рабочих часов Дину не будет хотеться засунуть голову в морозилку или сконструировать аквариум на колесиках для передвижения по улице.

Снежно-белый песок приветливо шуршал под ногами, в такой ранний час на пляже было немноголюдно, встречались только редкие бегуны да подростки в оранжевых униформах, лениво собирающие мусор.

Возле палатки Дина сидел человек, прямо на песке, прислонившись к одному из столбиков. И если бы у Дина было чуть хуже зрение, он мог бы убедить себя, что обознался, и что это просто ранний алкоголик дожидается своей первой порции водки с соком. Правда, маловато было людей, не то что алкоголиков, которые бы притащили на пляж с собой огромный чемодан на колесиках и протирали бы дизайнерские джинсы об песок.
Ну и людей, которые бы отзывались на имя Кастиэль, тоже было маловато в жизни Дина. Точнее сказать, всего один.

Словно почувствовав приближение Дина, Кас открыл свои очаровательные синие глаза и посмотрел на него. Поднялся на ноги, слегка потянулся. Сложил руки на груди, глядя на Дина с молчаливым вызовом, потом почему-то засмущался, сделал вид попроще.

— Твой... друг Гейб сказал, что тебе нужны помощники, — как обычно вместо приветствия выпалил Кас. Кажется, он и правила этикета все же были друг с другом не знакомы.

Дин усмехнулся. Если Кастиэль умудрился найти его даже здесь, вероятнее всего следуя указаниям Гейба (который дорогу к своему дому запомнил месяца через два после переезда), то это что-то да значило. Глядя на такое упорство, которого у Кастиэля было за них обоих, Дин не мог не подумать, что ему легче согласиться со всем, чего захочет Кас. Исключительно потому, что Дину не хотелось однажды обнаружить себя похищенным и привязанным где-нибудь в подвале к батарее. А глаза Каса сверкали так, что не было сомнений — да, если будет надо, то и похитит и свяжет.

— А как же твоя работа? — спросил Дин, отвязывая брезентовые шторки и поднимая их вверх, — ну, та, на которой ты что-то делил или умножал, не знаю.

Кастиэль уставился на него с видом, ясно говорящим "да ты, наверное, шутишь, Дин".

— Я никогда ничего не делил и не умножал. Вообще-то я больше работал с акциями и их движением, а не в бухгалтерии. Но они в любом случае обойдутся без меня, а вот ты нет. Или я без тебя. Я не знаю, Дин, давай просто...

Дин даже не дал ему договорить, просто прижал к столбику и заткнул страстным поцелуем.
В конце концов, он не хотел слушать лишних слов, он уже все решил в тот момент, когда увидел Кастиэля этим утром рядом с баром.

Они оторвались друг от друга, но Дин не спешил выпускать Каса из своих объятий.

— Кас, скажи мне только одно — нахрена тебе такой большой чемодан, ты сюда переехать решил?

Тот покачал головой и уткнулся лбом в плечо Дина.

— Ну, с пустыми руками в гости не ездят, вот я и решил тебе привезти...

— Что?

— Апельсины, конечно, что ж еще.

Полный чемодан апельсинов, надо же. С другой стороны именно этого следовало ожидать от парня по имени Кастиэль, который слушал странные советы бармена в пляжном баре и влюблялся в него с первого взгляда.

@темы: Авторский фик, Флорида (2014), Слэш, PG-13

---

ВИЗИТКА МАСТЕРСКОЙ "МАССАЧУСЕТС". ДА, МЫ СПОКОЙНЫ!!!!

[Приключения в Массачусетсе]

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=2852532"><img src="http://cs620925.vk.me/v620925196/14a35/JkiiWwwp8E4.jpg" /></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=2852532"><img src="http://cs620925.vk.me/v620925196/14a3c/39f8RjLZxCs.jpg" /></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=2852532"><img src="http://cs620925.vk.me/v620925196/14a27/hTHWj84bwVw.jpg" /></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=2852532"><img src="http://cs620925.vk.me/v620925196/14a2e/RixY9SLKlps.jpg" /></a>

Или же, вы могли видеть нашу рекламу на трассах своего штата:

@темы: Массачусетс (2014), Визитка

---

Расслабься и отдыхай: визитка Florida Team

[Двое из Чистилища не считая вампира]

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=72261" target=_blank><img src="http://i64.fastpic.ru/big/2014/0825/6c/e36b4be1c441427d8ca07fcfc6f0ae6c.png"></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=72261" target=_blank><img src="http://i67.fastpic.ru/big/2014/0827/17/648ada1b357357785e1d69cdc1b2d317.png"></a>

@темы: Флорида (2014), Визитка

---

Всем сохранять спокойствие! Визитка New York team

[New York team]

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=92947" target=_blank><center><img src="http://i.imgur.com/fQlwxVj.jpg"></center></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=92947" target=_blank><center><img src="http://i.imgur.com/YopvvlM.jpg"></center></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=92947" target=_blank><center><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/2/5/4/3254279/81665941.jpg"></center></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=92947" target=_blank><center><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/2/5/4/3254279/81665970.jpg"></center></a>

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

смотреть в секретном архиве

@темы: Нью-Йорк (2014), Визитка

---

Журнал «Мурзилка» или визитка команды Монтаны

[Ау, Монтана!]

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=1950127"><img src="http://3.firepic.org/3/images/2014-08/21/71ui3wixoh9k.png" width="450px;"></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?tag=1950127"><img src="http://5.firepic.org/5/images/2014-08/21/zvc3sodfmtad.png" width="450px;"></a>

Для заядлых картинкофобов мы приготовили .doc версию

@темы: Монтана (2014), Визитка

---

Команда Калифорнии. Визитка.

[Dream of Californication]

Леди и джентльмены, добро пожаловать! Мы рады приветствовать вас в нашем солнечном штате.

На самом деле, у него много названий.

«Золотой» штат. «Виноградный» штат.

Родина «Золотой лихорадки» и Диснейленда.

Тут есть две силиконовые долины: одна на самом-то деле кремниевая *трудности перевода, что поделать*, а во второй находится средоточие производства некого подвида видео-индустрии… *ну, вы понимаете, о чем мы*

Здесь развита глобальная система высшего образования и находится известная на весь мир тюрьма «Алькатрас». Тут производится все американское вино и семьдесят процентов мирового (сто — американского) объема миндаля.

В нашем штате проводится самый крупный в мире комик-кон и вручается самая известная премия в области кинематографа.

Здесь есть фиолетовый пляж, протяженное побережье, где круглогодично ловят волну бывалые и не очень серферы. Вы можете посетить музей рекордов Гиннеса и крупнейший отель-казино, принять участие в мировом чемпионате по покеру.

В Калифорнии каждый найдет занятие по душе и даже сможет задержаться надолго. *если не испугается огромных налогов и грабительских цен на бензин*

Кто-то считает, что пролив «Золотые ворота» и мост через него красивы настолько, что ради такого зрелища можно и умереть. Или убить. Или самоубиться. Но, поверьте, если вы решитесь на это, то будете вовсе не первыми. Скорее тысяча трехсотыми. Совсем не оригинально, согласитесь?

Наш гимн написал Франкенштейн, на нашем гербе изображен огромный страшный (нет, не волк, волков в Калифорнии уже шестьдесят лет как не водится ©) калифорнийский гризли *который, впрочем, тоже вымер уже почти век тому назад*, символом у нас личный сорт *а вот и не угадали!* мака, нашим правителем был «Железный Арни», а имя нашему штату дала амазонская королева Калифия *ну и что, что персонаж книги?*

Только у нас вы можете отведать арбузный снег. Он цветом как арбуз, он на вкус как арбуз, но арбузы тут на самом деле вовсе ни причем.

Если вы любите покушать апельсинов, лежа в ванной — придется вам проявить сдержанность, у нас это запрещено. Как запрещено и появляться на улице, если вы урод. *к счастью, подробной инструкции, кого считать уродом, в законодательных актах не содержится, поэтому волноваться, пожалуй, не стоит даже Квазимодо*

Тут ненавидят Техас и его обитателей, здесь есть свои «Москва» и «Питер» с соответствующим отношением друг к другу: жители Сан-Франциско считают жителей Лос-Анджелеса необразованными мещанами, а те в ответ считают их напыщенными снобами.

О, и не дай вам Крипке обозвать Сан-Франциско крамольным словом «Фриско» в присутствии аборигена — будете преданы анафеме.

Но все это неважно.

Важно другое.

Калифорния — это штат безграничных возможностей. Это место, где исполняются мечты!

Стаж в отрасли: три года
Проекты: ФБ, Байки из склепа, SPN BB, Destiel-BB, Destiel+Cockles AU-fest, Зимняя Сказка
Профессия: оператор
Специализация: драма, экшн
Личные предпочтения: длинный хронометраж, качественные сценарии, высокий рейтинг, кредо «Джен можно сделать лучше романтикой».

Стаж в отрасли: два года
Проекты: ФБ
Профессия: сценарист, адаптация зарубежных сценариев
Специализация: мелодрама, боевик
Личные предпочтения: Кас!центрик, счастливый конец, персонажи в характере, кредо «Нет сомнительному согласию и смертям персонажей».

Стаж в отрасли: четыре года
Проекты: работа на Perching on his shoulder, Destiel-BB, SPN Reverse Bang, владелец компании «Миша-топ»
Профессия: сценарист, адаптация зарубежных сценариев
Специализация: драма, триллер, альтернативные реальности
Личные предпочтения: высокий рейтинг, топ!Кастиэль, продуманные сюжеты, кредо «Чем мрачнее, тем лучше».

Стаж в отрасли: два года
Проекты: Wings
Профессия: сценарист, адаптация зарубежных сценариев
Специализация: драма, альтернативные реальности
Личные предпочтения: крепкий сюжет, длинный хронометраж, высокий рейтинг, кредо «Флафф, МПРЕГ и смерть персонажей ведёт к смерти зрителя».

Стаж в отрасли: два года.
Проекты: Destiel+Cockles AU-fest
Профессия: сценарист
Специализация: мелодрама, ромком
Личные предпочтения: альтернативное прочтение персонажей, ревнующий Дин, кредо «Нет смертям персонажей».

Стаж в отрасли: три года
Проекты: контракты на Миша-топе, SPN Reverse Bang, ФБ, Байки из склепа
Профессия: сценарист, адаптация зарубежных сценариев
Специализация: драма, боевик, комедия, артхаус, психоделика
Личные предпочтения: сюжет, высокий рейтинг, кредо «Всё люблю, умею, практикую».

Стаж в отрасли: два года
Проекты: ФБ, ЗФБ, Destiel+Cockles AU-fest, Destiel-BB, SPN-Reverse Bang, Зимняя сказка
Профессия: сценарист, оператор
Специализация: драма
Личные предпочтения: высокий рейтинг, хёрт!Дин, боттом!Дин, тройнички, кредо «MPAA на мыло, высокий рейтинг всё делает лучше».

Стаж в отрасли: четыре года
Проекты: «Байки из склепа», SPN Reverse Bang, SPN BB, ФБ, множество небольших мероприятий
Профессия: сценарист, адаптация зарубежных сценариев
Специализация: боевик, драма, детектив
Личные предпочтения: тщательно продуманные характеры, кредо «Работаю за еду и ради светлого будущего».

Стаж в отрасли: три года
Проекты: Destiel-BB, ФБ, ЗФБ, «Байки из склепа», Новогодние Календари
Профессия: адаптация зарубежных сценариев
Специализация: мелодрама, ромком
Личные предпочтения: топ!Дин, нет надуманным страданиям для поднятия рейтингов, кредо «Заменим ООС на равноправные отношения».

Стаж в отрасли: четыре года
Проекты: Новогодний Календарь, SPN Reverse Bang, Destiel+Cockles AU-fest, владелец компании «Destiel One String-fest»
Профессия: на все руки мастер
Специализация: эротическая драма
Личные предпочтения: высокий рейтинг, хёрт!Дин, боттом!Дин, тройнички, кредо «Всё, что угодно, только по взаимному согласию».

Стаж в отрасли: пять лет
Проекты: слишком длинный список, секретно
Профессия: художник-постановщик
Специализация: драма, мелодрама
Личные предпочтения: крепкий сюжет, тщательно продуманные характеры, кредо «Звоните 911, меня заставили».

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?userid=3254272"><center><img src="http://savepic.su/4273327.png"></center></a>

<a href="http://destiel-aufest.diary.ru/?userid=3254272"><center><img src="http://savepic.su/4272303.png"></center></a>

@темы: Калифорния (2014), Визитка