День 11, "Один раз..."

[Пожарная часть #69]

Название: Реабилитация
Автор: Пожарная часть №69
Размер: ~2000 слов
Пейринг/Персонажи:Дженсен/Миша
Категория: слэш
Рейтинг: R
Жанр: AU, драма
Дисклеймер: Наша совесть сгорела вместе с хорошими сценаристами
Саммари: в студенчестве они были лучшими друзьями. Пока алкоголь и секс не сделали свое дело.
Предупреждения: банальная история о втором шансе, много воспоминаний и разговоров, обсценная лексика.

***

Дженсен сам не помнил, как оказался на улице, дышащей неприветливой, но еще не злой октябрьской прохладой. Не помнил, как трясущимися руками стащил с себя и, скомкав, швырнул в корзину залитый кровью халат и перчатки, не помнил, как в его руках оказалась сигарета – наверное, снабдил кто-то добрый, увидев, что на нем буквально нет лица.

Девочке, которая только что умерла у него на столе, было не больше двенадцати.
Увидев, как перемолото тело несчастной после того, как сбивший ее мотоцикл отбросил ее под колеса огромного внедорожника, Дженсен понял, что шансов почти нет. Отправить девочку наверх, в хирургию, означало потерять еще несколько драгоценных минут, и он принял решение и вскрыл ее грудную клетку прямо в «скорой». Ему удалось остановить кровотечение, он справился с коллапсом легкого, но сердце девочки отказало, и даже открытый массаж не помог его запустить.

Дженсен ненавидел дежурства в «скорой» – здесь, как нигде ощущалось, что любая попытка как-то планировать или контролировать свою жизнь – это иллюзия, и все его существо сопротивлялось этому. Доктор Крипке, заведующий отделением нейрохирургии, в котором молодой доктор Эклз вполне успешно делал карьеру, понимал это и где-то даже разделял, сведя его работу в «скорой» до минимума, но совсем освободить своего талантливого ученика от этой обязанности не мог.

Каждый раз, выходя на дежурство, Дженсен втайне молился, чтобы в этот раз ему пришлось лишь вправлять вывихи спортсменам и измерять давление старушкам – это было скучно, но приносило удовлетворение, как простая физическая работа, результат которой напрямую зависел от его усилий.
Мечтал он об этом и сегодня, но не повезло.
Хотя… кому на самом деле не повезло, так это девочке, которая была сбита каким-то идиотом прямо на пешеходном переходе.

Дженсен съежился, прислонившись к серой стене больничного корпуса, и тупо уставился куда-то в пространство, крутя в руках сигарету, абсолютно бесполезную в отсутствии зажигалки.
Ветер срывал листья с единственного на всю резервную подъездную площадку дерева и безжалостно швырял их в лужу перед широким и пологим пандусом. Они алели в темной воде, как пятна крови на плитках пола смотровой.

Что-то щелкнуло возле уха, и в поле его зрения вспыхнул синеватый огонек.

Дженсен вздрогнул, и не только потому, что появление человека с зажигалкой было для него неожиданным.
– Не думал, что ты начнешь курить, – сказал тот, которого он меньше всего ожидал здесь встретить.
– Я не начал, – тихо ответил Дженсен и, противореча сам себе, потянулся к огню.


– …Миш, не надо! Я тебя прошу… Это опасно! Ты же убьешься! – надрывался он, ловя опасный огонек вот в этих самых синих глазах. – Тут слишком высоко!
– Пф-ф, подумаешь! – бесшабашно заявил его отчаянный друг, в уголках глаз которого не было еще ни намека на морщинки, а на щеках не было не только вот этой щетины, но даже юношеского пушка, нещадно соскобленного первой бритвой. – Один-то раз!
Дженсен и сейчас помнил жалобный звук, который издали перила моста, помнил оглушающую тишину между этим скрипом и всплеском воды где-то далеко внизу, а потом все слилось в полную леденящего ужаса круговерть, закончившуюся ударом по ногам.
– Чувак, ты прыгнул за мной! Ты сделал это! Очуметь, Эклз, как ты меня любишь! Я тоже тебя люблю! – вопил Миша, вынырнувший в двадцати футах от него, а он только чувствовал себя идиотом, моргал и морщился от мерзкого вкуса воды, заполнившего носоглотку.


Отравленный воздух на вкус был ничуть не лучше, и Дженсен с трудом подавил приступ кашля.
– Наказываешь себя за то, что не смог помочь, жертвуя никотиновому богу драгоценные минуты собственной жизни, или это такой ритуал? – поинтересовался Миша. Впрочем, прозвучало это гораздо мягче, чем Дженсен мог бы от него ожидать. – Вроде, не первый год работаешь, должен бы уже привыкнуть к смерти. Первый ребенок?
Дженсен кивнул.
– Сочувствую, чувак… Но могло быть и хуже.
– Могло быть хуже? – переспросил Дженсен. – Куда уж хуже?
– Ей могло быть шесть, – просто сказал Миша, забирая из его руки сигарету и затягиваясь. – И она могла погибнуть не в аварии, а от руки пьяного отчима, бросившего ей в голову табуретку, потому что она слишком громко смеялась.
Повисло молчание.

– Давно ты здесь? – наконец, неловко спросил Дженсен, окинув взглядом пижаму того самого пыльно-зеленого цвета, в который в их госпитале одевали младший персонал. Судя по всему, учебу Коллинз так и не продолжил. Наверняка все эти годы его носило как перекати-поле, по всем штатам, если не по всей планете, и черт знает, какой ветер вернул внезапно в родной город и именно в этот госпиталь. И Дженсен затруднялся определить, что именно чувствует по этому поводу. Радость, определенно, стояла не на первом месте, и совсем не потому, что в данную минуту он вообще вряд ли был способен чему-то обрадоваться.
– Около месяца, – Миша поморщился и растоптал сигарету. – Спросишь, почему раньше не пришел поздороваться?
Дженсен дернул плечом, дескать, ты же все равно скажешь, спрошу я или нет, и Миша не обманул ожиданий.

– Мне хотелось… Но семь раз из десяти, что я тебя видел, ты уезжал с работы с лохматым двухметровым симпатягой, и мне казалось, что ты вполне доволен жизнью, и я уже не смогу подбить тебя на какое-нибудь безумство, не рискнув быть втоптанным в асфальт.
Миша улыбался, но Дженсен с удивлением обнаружил, в своем прежде не склонном к обинякам друге какие-то новые черты. Осторожно по-кошачьи подкрадываться и выжидать было прежде абсолютно не в Мишином характере.
– Один-то раз, – хмыкнул Дженсен, не удержавшись, и хотя не считал себя обязанным отвечать на невысказанный вопрос, зачем-то добавил: – Это Джаред. Коллега и сосед. Хороший друг.
Миша скорчил уже совсем знакомую гримасу, дескать, принято к сведению, едем дальше.
– И поскольку сегодня твой коллега, сосед и хороший друг, видимо, занят своими личными делами, а тебе явно необходима реабилитация, я решил подойти…
– …чтобы подбить меня на какое-нибудь безумство.
– Ну, пара глотков из фляги по окончанию тяжелого дежурства на безумство не тянет, – ухмыльнулся Миша. – Но потом – чем черт не шутит?..


– …Коллинз, ты с ума сошел? Когда ты говорил о выпивке, я представлял себе, ну, не знаю – ящик пива… Я не думал, что подписываюсь пить ракетное топливо! Ты учишься на врача и сам должен представлять, что эта штука может сделать с твоими внутренностями. Меньшее, что тебе светит, если ты это выпьешь, это пересадка печени.
– Один-то раз! – по обыкновению беспечно отозвался Миша. – Кроме того, кампус полон будущих светил медицины, которые с удовольствием поупражняются в диагностике. Оказать первую помощь они могут и не догадаться, но с пеной у рта будут спорить, кислотный рефлюкс у меня или волчанка, «Доктор Хаус» им в помощь. Так ты со мной или с ними, Джей?..


– ..Боже, что это? – выдавил Дженсен, когда снова смог дышать, а глаза почти перестали слезиться и мало-помалу сквозь туман вновь проступили обшарпанные серые шкафчики в раздевалке младшего медперсонала «скорой». – Ты мог меня предупредить, что здесь градусов девяносто? Где ты берешь такие напитки, у русских?
– Ты забыл, с кем имеешь дело? – ухмыльнулся Миша. – Кроме того, предупреди я – и ты не стал бы пить. А сейчас у тебя щеки порозовели и глаза блестят. И вообще ты куда меньше похож на труп, чем пять минут назад, так что это того стоило.
– Реабилитация в твоем понимании – штука жестокая, – вздохнул Дженсен.
– Я понимаю, что за годы моего отсутствия ты привык к более щадящим методам… Но, может, продолжим в более подходящем месте? – Миша стоял, небрежно облокотившись на шкафчик и, несмотря на непривычную одежду и то, насколько более возмужалыми стали его лицо и тело, постепенно обретая уверенность, все больше напоминал Дженсену прежнего себя. – Пойдем куда-нибудь, где тусили раньше?..
– Пойду-ка я в душ, – перебил его Дженсен, со стуком ставя флягу на скамейку. – Хотелось бы добраться до дома в относительно человеческом облике, завтра я ассистирую на операции.
Обернувшись на пороге, он добавил:
– Поскольку, как я понимаю, ты тут вряд ли надолго, не думаю, что мне стоит снова ко всему этому привыкать…


– …Я не могу больше оставаться здесь, Джей. Это не мое. Эти лекции, эти семинары, этот выхолощенный академизм – все это подходит тебе, ты такой собранный, строгий, осторожный, всегда думаешь о последствиях, такой светлый, чистенький… Хороший сын, успешный студент… красивый холодный принц, – Миша ухмыльнулся, поелозил ногой, разгребая остывающий песок, и сделал еще один глоток из бутылки, завернутой в пакет из оберточной бумаги. – Смешно… я терпеть не могу таких людей, вообще-то. Всех, кто не ты. Если бы не ты, я ушел бы отсюда еще на первом курсе.
Мишины глаза блестели при свете костра еще более сумасшедшим огнем, чем обычно, и сказанное им тянуло на признание. Пьяное, несвязное, в привязанности неопределенного характера – но признание. Дженсен, тоже опьяненный немалой дозой горячительного, прихваченного на пляжной вечеринке по случаю бурных проводов лета, чувствовал, что должен что-то сделать прямо сейчас. Неспроста Мишин чемодан стоял нераспакованным в его комнате, неспроста он затеял сейчас этот разговор… Он действительно не собирался оставаться.

И Дженсен сделал то, чего действительно уже давно хотел – отставив в сторону недопитую бутылку, потянулся к Мишиным губам, и обнял, мягко увлекая его за собой на песок. Миша тихо ахнул, вцепившись в его плечи, но на поцелуй ответил – вначале немного скованно, но потом все более жадно, его руки зашарили по телу, ощупывая, изучая, и Дженсен, ощутив во всех смыслах небывалый подъем, отпустил себя – черт побери все – и если это не остановит Мишу, он хотя бы будет знать, что в действительности бросает здесь.

Наверняка в эту теплую ночь множество пар, презрев смущение и всякую осторожность, занимались тем же самым, но раздеться полностью им просто не хватило терпения. Облизывая, кусая, царапая друг друга, сердито шипя на песок, который оказывался в самых неподходящих местах, они путались в рубашках, обрывая пуговицы, а забравшись друг другу в трусы, на мгновение остановились, не зная, стоит ли продолжать.

Дженсен первый решился – сдернув Мишины джинсы ниже, наклонился и, поглаживая его бедра, зажмурился и лизнул головку члена.
– Подожди, подожди, – застонал Миша. – Повернись, дай мне твой, я хочу тоже!..
Возбуждение становилось просто невыносимым. Почувствовав Мишины пальцы, плотно обхватившие ствол и щекотно поглаживающие мошонку, и губы, то сжимавшие самый кончик члена дразнящим поцелуем, то обдувавшие легким дыханием, Дженсен взвыл и толкнулся бедрами, требуя большего, и сам едва не задохнулся, получив ответный толчок.

– Охре… охренительно было… – выдохнул он, размазывая по животу сперму и песок.
С расстояния, равного примерно миллиону парсеков, Миша глуховато отозвался:
– Да, определенно, стоило попробовать с парнем…


– …Один-то раз, – пробормотал Дженсен, прижавшись лбом к холодной кафельной стене и слушая мерный шум воды, доносившийся из соседней кабинки. – Ничего, все нормально. Я помню…. Я понимаю.
Кому-то, в конце концов, судьбой было предназначено всю жизнь прожить на одном месте, просто работать, переживать, когда что-то не получается, стискивать зубы и пробовать снова. Просто привязываться к друзьям и делать вид, что момент, когда они улетают прочь, привлеченные чем-то другим, не приносит ни боли, ни грусти. А кому-то – нестись по земле легко и быстро от одного яркого опыта к другому, одаряя окружающих своим мимолетным теплом и не задумываясь, что будет дальше, и чем чреват для них и для него самого следующий выбор.

– Ты помнишь, но ни черта не понимаешь, – Миша стоял у него за спиной, отрезая всякую возможность к отступлению. – Тогда, на пляже… Это был единственный раз, когда ты оказался смелее. Я струсил. Это было… чувство такой силы, что не шло в сравнение ни с каким адреналином. И я не о сексе, ты наверняка тоже помнишь, каким он был неуклюжим. И не о том, что это был весьма внезапный секс с парнем, хотя отчасти проблема была в этом.
Миша шагнул вперед, прямо под струи воды, нелепая форменная рубашка облепила тело.

– Я не пытаюсь тебя соблазнить, иначе разделся бы, – криво ухмыльнулся он. – Я просто хотел сказать, что знаю, насколько сильно облажался, и что ничего бы так сильно не хотел, как реабилитироваться в твоих глазах.

Дженсен молчал.

– Черт, я очень стараюсь сейчас смотреть только в них, но, боже мой, какой ты стал мощный, – Миша нервно переступил с ноги на ногу. С одежды текло. – Умоляю, давай, трахнемся еще раз, даже если потом ты меня прогонишь?

– Я не чувствовал себя настолько по-идиотски с тех пор, как прыгнул за тобой с моста, – проворчал Дженсен и, протянув Мише мочалку, повернулся к нему спиной. – Ладно, потри спину, зря что ли промок…

– Начало хорошее, – заметил Миша, в процессе оглаживания спины бессовестно ощупывая ягодицы.
– Смотри, в рамках реабилитации выебу прямо здесь, – рыкнул Дженсен, твердо зная, какой получит ответ.

Конец

@темы: Авторский фик, Огонь (2015), R

Comments

[ythdyfz]

грустно-прекрасно.

Последняя строчка хи-хи-хи))

Спасибо

[tsokotuhina]

Понравилось, спасибо

[gerty_me]

Романтично, красиво, образно, верибельно. Построение текста усиливает впечатление от истории.
спасибо ♡

[bfcure]

[ALFREA Zarika]

второй шанс выпадает редко, и я рада что воспользоваться им Миша решил со всей честностью - признав, что тогда испугался, и что жалеет и просит о второй попытке. Красивый и плавный текст, надеюсь у них все получится.
спасибо

[tktyfzz]

Пожелаю парням удачи и нареабелитироваться как надо)

[Fanat of supernatural321]

Какое меткое название. Понравились характеры обоих персонажей. Несмотря на то, что во флэшбеках Миша кажется другим, таким себе балагуром-затейником, это совсем не портит впечатление о нем. Наоборот, делает акцент на том, как вырос персонаж, что решил для себя и как пересмотрел свои приоритеты. Дженсен же наоборот. Производил впечатление такого, как бы сказать удачнее, "правильного" мальчика в молодости. Адеквата. На фоне Миши так точно. И остался адекватом, но уже без друга-весельчака рядом. По крайней мере, так восприняла я. Хорошо, что Миша решил реабилитироваться. Это мало у кого получается, ну а вдруг?
Спасибо за фик.

[Кая Кита]

Понравились и персонажи и их история, спасибо! Последняя строчка шикарна.))

[Аня Шэра]

Очень понравилось)